кануло в веках, для простых смертных людишек он выглядел как гора. С северной стороны замка действительно возвышались горы, покрытые снегом и льдом, издали они казались белоснежными, но вблизи оказывались грязно-серыми. Высокие ели с прямыми, как карандаши стволами и зелеными с голубым отливом шапками иголок робко пристраивались у подножия гор, постепенно обходили замок и останавливались густым лесом. Лес с горным массивом образовывали своеобразную подкову вокруг замка, оставшуюся часть пространства занимала степь. Аск знал, видел внутренним взором, что неподалеку через степь течет маленький ручей, гордо именуемый крысаками рекой. Он являлся местом купания дракоптичек, из-за чего воды были наполнены ядом. Визг человека уже затих и Верховный Повелитель решил, что теперь пора узнать, что это за птица.
Высоко подняв подбородок, он пошел в замок, гномы, привлеченные визгом своего собрата, пугливо выглядывали из горных расщелин. Чувствуя на себе их испуганные взгляды, Аск радостно осклабился в улыбке, они были для него почти также сладки, как кровь.
Войдя в подвал замка, Аск продолжал улыбаться, от этой улыбки Антифрикцио, забился в дальний угол камеры, промозглой заполненной гниющими останками человеческих тел, задрожал и заскулил. Аск внимательно посмотрел на человечишку, ничего особенного, маленького роста, худой, судя по запаху крови болен какой— то дурной болезнью.
— Зачем ты здесь, смертный? — Антифрикцио вздрогнул, разомкнул судорожно сомкнутые челюсти.
— Я Антифрикцио, господин. Я путешествовал тоскуя по своей любимой…
— От нее ты подцепил дурную болезнь?
— Какую болезнь? Я девственник. Ой!
— Неважно, продолжай. Как ты смог добраться так далеко один, ты не выглядишь ни умным, ни сильным.
— Я был с Верзуном.
— С Верзуном? Как интересно. И куда же он делся?
— Он отошел на минутку.
— Замечательно. И куда же ты шел?
— Искал вампира. Мне нужна его капелька крови. Хочу стать вампиром и жениться на дочери тролля.
— Думаю я смогу помочь в твоей беде.
— Вы знаетесь с вампирами?
— Можно и так сказать. Но сначала, дорогой друг, расскажи-ка мне о вашем путешествии.
Антифрикцио, польщенный вниманием влиятельного человека, стал рассказывать, слегка приукрашивая некоторые детали. Аск, усевшись на свежий труп, внимательно слушал. Антифрикцио с упоением описывал, как он встретил своего спутника и чуть не убил его. Он настолько увлекся, «вспоминая», как Верзун молил о пощаде, и валялся у него в ногах, что не заметил, как его слушатель начинает зевать. Слегка оживился Аск только, когда Антифрикцио упомянул о страшном тролле, живущем в его городе. Он как раз увлеченно описывал, как разбил дверь в щепки, когда его перебили бесцеремонным вопросом.
— Как звали этого тролля?
— Тонг, у него такая дочка, закачаешься…
— Когда он появился в городе?
— Десять лет назад. И вот…
— Неужели это Тлж, — задумчиво произнес Аск, — вот Слип-то обрадуется.
— Нет, это не Тлж, — бесцеремонно прервал его Антифрикцио. — И вообще, ты знаешь, старичок, мы с Верзуном стали лучшими друзьями. Если что…
— Если что, он убьет тебя, не раздумывая, потому что у Верзуна нет друзей. Он, мой глупенький человечек, просто не знает, что такое дружба.
Верховному Повелителю надоело слушать хвастливого смертного, который к тому же не сказал ничего стоящего. Он встал. Антифрикцио попытался залезть под мертвое тело, обмочился от страха за свою жизнь. Аск принюхался, укоризненно погрозил пальцем трясущемуся человечку и ушел. Антифрикцио лежал под гниющим трупом и плакал, ему было страшно.
—23-
Иган бежал без оглядки, его ноги были все в порезах, кровавые капли сопровождали каждый шаг. Штаны превратились в творение модельера-модерниста, состоящее из тонких причудливо переплетающихся полосок. На лице застыло страдальческое выражение, человек был жалок. Иган постоянно оглядывался, в каждом шорохе ему слышались шаги преследователей. Шепотом он проклинал вероломного Верховного Повелителя, который так и не уничтожил всех котов на Земле. Жалея себя, Иган как-то быстро забыл, что совсем недавно безжалостно лишал жизни других. Перелезая через корень, он упал, из глаз полились слезы. Как ему хотелось снова стать демоном-котом, разорвать этот корень на мелкие кусочки крепкими когтями, почувствовать нечеловеческую силу. Но демон оставил его, ушел в свой холодный мир, когда его сущность ощутила коготки кота, предал своего человеческого союзника. И сейчас Иган бежал через лес с быстротой лани, пугливо оглядываясь назад. Впереди забрезжил странный свет, невероятно золотистого оттенка. Чем глубже он шел в лес, тем ярче становился свет. Вскоре человек вышел на поляну, где в царственном одиночестве стояла осина с толстым крепким стволом, в котором виднелось широкое дупло. Из дупла мощным потоком лился свет, который ранее заметил Иган, он подошел поближе и услышал пение, похожее на шелест листьев на ветру. Пение завораживало, вносило спокойствие в душу испуганного человека, он даже на миг забыл о том, что был в союзе с демоном, что его преследуют. Только на миг, потому что в следующий момент он услышал шорохи шагов, преследователи не отставали. Неведомое создание, поющее в дупле, показалось ему меньшим злом, чем верная смерть, идущая по пятам. Не раздумывая, он залез на дерево и влез в дупло, там оказалась большая пещера, заполненная светящимся золотистым туманом. Иган пошел вперед, он не видел, что осина резко уменьшается в размерах, дупло, в которое он влез, пропадает. Жертвы остановились возле тоненькой осинки. Палача с жертвами связывала невидимая нить необыкновенной прочности, никто на Земле не мог разорвать этой связи. Будь они живыми людьми, кто-нибудь обязательно задал бы вопрос, как человек из плоти и крови мог проникнуть в тоненькое деревце. Это предположение показалось бы смешным и глупым, и все спокойно отправились бы по домам. Но вокруг стояли не живые люди, а мертвецы, которые были лишены разума. Единственное, что поддерживало в них подобие жизни, это месть убийце. Мертвецы окружили дерево, словно верные псы, и стали ждать. Времени у них было достаточно, целая вечность. Золотистый туман стремительно уползал прочь от Игана, мужчина, боясь оказаться в темноте, торопился вслед за ним. Пение становилось громче, вскоре Иган даже начал различать слова.
Свет уполз в небольшое отверстие перед Иганом, из которого доносилось пение, и мужчина остался в темноте. Страх на минуту затаившийся внутри бывшего демона-кота, встрепенулся и стал стремительно завоевывать на время упущенные позиции. Кожа человека покрылась пупырышками, он торопливо оглянулся, но темнота не позволяла видеть дальше собственного носа. Испуганному Игану показалось, что он окружен, и холодные руки уже тянутся к его горлу. Он словно наяву ощущал прикосновение осклизлых пальцев, чуял смердящий запах трупного разложения. Тело среагировало на несуществующую опасность быстрее разума, Иган одним рывком приблизился к отверстию полному свету и нырнул в него как в прорубь. Дыра, в которую он попал, казалась бесконечной. Он летел, летел с огромной скоростью, вокруг мелькали слабо освещенные деревянные стены, покрытые золотистым мхом. Золотой пол, покрытый святящимися ворсинками, которые росли прямо из него, вынырнул неожиданно. Основной удар при падении приняли вытянутые руки Игана, но досталось и лбу, еще сильно поцарапался нос. Причем поцарапал своими же ногтями, когда тянулся растопыренными пальцами почесать лоб.
Наконец догадался осмотреть место, куда попал. Он был в круглой зале с золотыми стенами, с потолка свисали длинные закрученные ленты из какой-то блестящей ткани. Все блестело и переливалось, словно в зале, как в гнезде, жила сорока. Среди золотого блеска он рассмотрел женскую фигуру, шагов в пяти от себя. Фигура стояла перед огромным зеркалом с золотой рамой.
