сощурился, — господин барон не знают, где сей шарлатан обитает? Я могу подсказать…
— Не надо! — отрезал Кристоф. — Я найду маэстро сам. — И, не удержавшись от язвительности, бросил: — Заодно по пути подумаю, кто вместо вас сможет занять должность дворецкого.
— Не советую, господин барон, много думать — голова может заболеть!
«Каков подлец! — гневно размышлял Кристоф. — Завтра же, немедленно его к ковырятелям! Разбаловал, ох как разбаловал прислугу покойный Карл-Людвиг!»
— Пойдем! — сказал он Веронике. — Подымемся ненадолго к маэстро! Мама, мы к маэстро!
— Не задерживайтесь там долго! Можете пропустить карнавал, — сказала баронесса-мать.
— Обжиматься пошли! — проронил граф. — Верхен! Смотри, юбку не помни!
Вероника покраснела.
«А что, если, — подумал Кристоф, — ей надобен вовсе не маэстро?… Например, мне очень хочется побыть с Вероникой наедине. Отчего бы ей не хотеть того же самого?»
— Кристоф! — сказала Вероника, сжимая его руку. — Ты чертовски скучный человек. Ты опять надулся!… И притом молчишь!
Отблески пламени витых толстых свечей плясали в оконных стеклах узкого коридора. Ступени парадной лестницы, устеленные персидским ковром длины почти бесконечной, пребывали в полумраке, столь располагающем к уединенным размышлениям.
— Кристоф! У тебя чудесный замок!
— Не сказал бы, — отвечал Кристоф, — что он так уж чудесен. Например, в этих коридорах сам черт ногу сломит. Настоящий лабиринт! А местами так даже помойка. Он необитаем на девять десятых. Я знаю здесь лишь несколько проходов, по которым можно двигаться, не боясь заблудиться. А недавно мне снился сон, очень похожий на явь. Кошмарный сон. Я заблудился в необитаемой части замка. Стены стали дрожать и испускать странное свечение. Мне стало страшно, я побежал и попал на сборище каких-то ужасных, бесформенных чудовищ, которые чуть не растерзали меня. Меня спас лишь какой-то одетый в яркий плащ великан… Порою мне кажется, что это произошло наяву. Я боюсь своего замка.
— Почему же ты никуда отсюда не уедешь?
— Я сразу лишусь наследства. Покойному барону было угодно, чтобы целый год безвыездно я провел в этом замке. И уже за эту неделю он мне порядком осточертел. Если бы не охота и ты, Вероника, я бы свихнулся здесь от скуки. Обещай приезжать ко мне почаще!
— С удовольствием! — сказала Вероника.
Ладони Кристофа смяли нежную ткань платья графини, а губы впились в уста жадным поцелуем.
— Кхе-кхе-кхе! — раздался неподалеку знакомый скрипучий кашель. — Я извиняюсь, господин барон, что отвлекаю вас от сего, безусловно, приятного времяпрепровождения.
— Маэстро! — обрадованно воскликнул Кристоф. — Собственно, вас-то мы и разыскиваем!
— Странно слышать, — молвил маэстро, раскланиваясь во все стороны, — что вы изволили прервать шумное увеселение поистине лукуллова пиршества и соизволили обратить внимание на скромного философа.
Итак, чем могу служить? Хотя постойте!… Я наблюдаю здесь персону, мне незнакомую, имя которой, однако же, для меня не загадка. Если не ошибаюсь, а не ошибаюсь я почти никогда, вас, сударыня, зовут Вероника, графиня фон Блямменберг.
— Вы действительно не ошибаетесь! — ответила, рассмеявшись, Вероника. — Позвольте теперь и мне предположить, что вас зовут маэстро Корпускулус. Очень о вас наслышана!…
— С хорошей, надеюсь, стороны! — сказал маэстро, подпрыгивая едва не до потолка.
— Вероника — моя невеста, — сказал Кристоф.
— Хорошо, что вы предупредили об этом бывалого ловеласа. Ибо красота ваша, сударыня, неописуема. И я нисколько не сомневаюсь в том, что вы способны разжечь любовный пламень не только в юном бароне, но даже в старце, убеленном сединами. Искренне сожалею, что не встретил вас лет эдак пятьдесят назад. Однако чем могу быть полезен? Ваше желание, сударыня, для меня закон. Ради его исполнения я, пожалуй, согласен отложить намеченный поход в библиотеку. Что есть чтение книг по сравнению с созерцанием столь небывалой красоты?!
Из уст маэстро изливался такой поток красноречия, что Кристоф поневоле почувствовал себя неловким и косноязычным.
— Мы, собственно, вот по какому поводу, — сказал Кристоф.
— Я весь внимание! — встрепенулся маэстро, изобразив ногами небывалое антраша. — Я обратился сейчас в одно большое ухо, готовое расслышать все ваши желания!
— Погадайте мне по руке, пожалуйста! — сказала Вероника.
— О, сударыня! Вы не могли ничем другим более порадовать старого хироманта, чем этой просьбой! Преподнесите мне мешок золота! — воскликнул маэстро, подкидывая парик в воздух.
— О Боже! — воскликнула Вероника. — Неужели так дорого!
— Преподнесите мне мешок золота, и то я не обрадуюсь этому более, чем вашей просьбе! Однако пройдемте же в мой кабинет. Там я исполню ваше желание с несказаннейшим удовольствием.
Откуда-то снизу грянули резкие и пронзительные звуки музыки.
— Что это? — спросил маэстро, внезапно посерьезнев.
— Карнавал, — сказал Кристоф.
— Кто его затеял? — спросил маэстро. Его глубокий взгляд, казалось, проникал Кристофу в самые тайники Души.
— Господин дворецкий.
— Господин дворецкий… — повторил маэстро. — Гм! Что ж… Однако пойдемте!
Когда они вступили в коридоры пятого этажа, маэстро вполголоса обратился к Кристофу:
— Господин барон! Настоятельно рекомендую вам не посещать безлюдные места замка. Это пойдет к вашей же пользе. Во-первых, ничего интересного там нет. Во-вторых, ваши предки были шутники: нежелательный гость шел по коридору, неожиданно каменные половицы под ним разверзались, и гость попадал — навечно — в каменный мешок. Следует знать, что такие ловушки кое-где еще остались неиспользованными. И в-третьих, помните о том, что я прочитал на вашей ладони о грозящей вам опасности, коей вы рискуете подвергнуться, расхаживая по необитаемым коридорам. И, прошу вас, не сочтите сие предупреждение за занудство многоученого старца, но за совет, направленный к вашей же пользе.
— Странно, — сказал Кристоф. — Я — хозяин замка — не могу даже прогуляться по своему жилищу. Напоминает домашний арест.
— Нисколько! — раскланялся маэстро. — Если в вас возникает любопытство, если вы хотите осмотреть необитаемые внутренности замка — обращайтесь ко мне. У меня есть старинные планы замковых коридоров, кроме того, за полгода, которые я здесь пробыл, я многие из этих коридоров исследовал. В моем лице вы обрящете ценного проводника. Отправившись же в путь самостоятельно, вы рискуете окончательно и бесповоротно заблудиться. Добавлю, что внутренности замка не так уж необитаемы, как это кажется. Запомните, юноша, в каждом лабиринте есть свой Минотавр.
Стена глухого коридора таила в себе нишу, ниша скрывала дверцу. «Никогда бы не догадался, что маэстро живет здесь», — подумал Кристоф и мысленно поблагодарил провидение, пославшее ему встречу со старым философом.
Маэстро церемонно, размахивая париком, раскланялся.
— Почтенная сударыня! Философ-отшельник сердечнейше рад приветствовать вас на пороге своей берлоги, в кою всенижайше упрашивает вас прошествовать.
Вслед за сей тирадой маэстро громко и троекратно щелкнул пальцами правой руки. Маленькая дверца распахнулась.
Внутри обиталище маэстро не представало такой уж берлогой. Напротив, покои одинокого философа вид имели ухоженный, порядок, во всяком случае, видимость порядка, присутствовала. Стрельчатое окно открывало вид на большую часть замка с высоты, близкой к высоте птичьего полета. Огромный стол, ножки которого были сделаны в виде человеческих ног со ступнями, пальцами, коленями, вмещал множество разнообразных бумаг, испещренных неведомыми знаками и пометами. Стены «берлоги» были украшены картинами, гравюрами и литографиями. Одна из гравюр изображала человека в остроконечном колпаке,
