Илья схватил телеграмму, прочитал короткую строчку набитых на стандартном бланке букв. Ему чуть не стало дурно. «Илья, помираю. Приезжай скорее, а то не успеешь. Отец». Это что, очередной закидон отца? Или он, действительно, при смерти? Решил исповедоваться и призывает к одру сына. Не рановато ли он решил проститься?
— Фу-у! — тяжело выдохнул Илья. — Живой еще! Я-то думал!
— Живой? Как сказать! Пока ты тут ерундой занимался… — осуждающе сказала Марина. — Давно надо было к нему съездить. Теперь не успеешь!
— Я работал! — взвился Илья. — У меня время было? Как я мог все бросить? Кто бы вместо меня работал? А сейчас, вообще, серьезное дело предложили… В солидной фирме. Торговля оргтехникой и бытовухой! Это тебе не колбаса какая-нибудь! Надо хватать и делать, делать! А теперь что..? Теперь надо ехать к нему! Если ещё успею!
— Ты уже едешь, пап? — уточнила Ленка.
— Как я могу сейчас уехать, как? — и крикнул Марине. — Да выключи ты телевизор! У меня отец, а ты…
Марина взяла пульт, убрала звук. Бразильский муж продолжал опрос родственников в полной тишине. Их ответы теперь оставались загадкой. Скорее всего, жизнь бедной женщины повисла на волоске. Судя по отчаянной жестикуляции мужа и его зверской роже.
— Это отвлекает, — сказала Марина. — Я не могу сидеть и спокойно ждать, когда ты на что-то решишься.
— Все! Все! — крикнул Илья. — Я уезжаю! Сейчас же! Меня здесь больше нет! Нет! Отец не может без сюрпризов!
Ну вот и все, такое дело накрылось, даже не начавшись! Теперь он не сможет воспользоваться предложением Феди, Федя не захочет ждать и отдаст эту сделку на разработку другому парню, более поворотливому и практичному, которому нет дела до родных и близких. Вон у него какой штат дармоедов! Наверняка среди них найдется хоть один шустряк, который провернет сделку в один момент. А он, Илья, останется без работы. Вряд ли Федя станет предлагать ему ещё какое-нибудь дельце, если он не справился с первым.
Илья вынул из кармана записную книжку, подскочил к телефону, схватил трубку, судорожно набрал федин номер. Долго слушал длинные гудки. Да, как назло, Феди нет дома. Скорее всего, он отдыхает по ресторанам и появится не раньше двенадцати. Теперь даже невозможно сообщить ему об уважительной причине. Илья вынул визитку, набрал номер Романа, с которым так и не успел познакомиться. Может быть, тот согласится подождать несколько дней со своим товаром. Тоже тишина. Вот так, по одной простой причине сделка может не состояться. Правда, причина серьезная и вполне достаточная для того, чтобы оправдать его неспособность эту сделку провернуть. Эта причина — его отец. Жизнь которого, конечно, важнее всех сделок вместе взятых.
И Илья швырнул трубку на телефон. Потом пошел на кухню, быстро перекусил парой бутербродов, взял деньги и паспорт, оделся и отправился на вокзал в надежде уехать вечерним поездом, если таковой вообще есть.
Поезд, к счастью, был, Илья, к счастью, на него успел, и даже с билетом не было проблем. И сейчас он сидел у вагонного окна и смотрел на проплывающие мимо пейзажи. Было раннее утро. В утреннем тумане мелькали голые деревья и перепаханные поля. Это навевало смертельную тоску. Илья ехал всю ночь в этом плацкартном вагоне и уже подъезжал к райцентру Клязмино. От него до деревни Тучково, где живет отец, рукой подать. Или уже правильней сказать: «жил». От этой мысли у него становилось невыносимо скверно на душе.
Да ещё дело развалилось на корню. Ни до Феди, ни до Романа он так и не дозвонился. Станет ли этот неведомый Колобродов его ждать, ведь на похороны, если они действительно понадобятся, уйдет дня три. Скорее всего, тот отдаст товар кому-нибудь другому, ведь бизнесмены — люди торопливые, все им надо побыстрее и без задержки. И Илья опять окажется не у дел, в своем магазинчике, с которым хлопот уйма, а прибыли никакой. Да, он бросил все ради отца — с таким трудом налаженный контакт и возможность получения серьезной работы. А что, не ехать? Может, отец и вправду при смерти. Если Илья не успеет застать его в живых, он себе этого никогда не простит.
Сколько лет прошло, как отец ушел от них? Лет двадцать пять? Нет, больше. Двадцать шесть. Тогда он купил дом в деревне и поселился там навсегда. Иногда приезжал к ним в Белокаменск, но очень редко, иногда Илья отправлял к нему на лето дочь. Уже года два он не видел отца. В каком он сейчас состоянии? Илья откинул голову на спинку сиденья, закрыл глаза и почти сразу увидел свой сон.
Лазерный луч проходил через фильтры и решетки, отражался от зеркал, рассеивался и падал на экран фантастическим рисунком. Вдруг заработал проектор, и на экране возникло хорошо различимое голографическое изображение фигурок людей. Они двигались, перемещались в кадре, поворачивались и махали руками. При этом фигурки были объемными, но все же лица людей ещё казались размытыми и нечеткими.
Сон сразу пропал, как только поезд остановился.
Илья вышел на перрон, потом быстро протопал на привокзальную площадь, нанял скучающего частника и через двадцать минут был уже в сельской местности с её утренней звенящей тишиной, легким обволакивающим туманом и далеким лаем собак. Деревенька Тучково, где жил отец, была небольшая, домов двадцать, сгрудившихся вокруг магазина и почты. Но что-то в ней было уютное и умиротворяющее, то, чего напрочь лишен любой город с его бестолковой суетой и грязью.
Они доехали прямо до дома. Илья расплатился, отпустил машину, шагнул через канаву к невысокому забору из штакетника, повернул изнутри деревянную вертушку и открыл калитку.
Одноэтажный рубленый домик с продавленной крышей в три окна на фасаде красовался за жалкими деревцами и пугал своей мертвой тишиной. Илье даже показалось, что в доме не живут уже как минимум год, до того он мрачен и безмолвен.
Илья прошел по садовой дорожке, поднялся на крыльцо, ведущее на застекленную веранду, постоял в нерешительности, прислушиваясь к возможным звукам изнутри дома. Но ничего не услышал, потянул ручку и дернул дверь на себя.
С веранды пахнуло резким запахом старых валенок и лежалой пыли. Среди всевозможного садового инвентаря стояла себе в углу прислоненная к стеночке крышка от гроба в голубой материи. Так, ненавязчиво стояла, но от её вида у Ильи все сжалось внутри, и он, не отрывая взгляда от крышки, стал нащупывать ручку двери, ведущую в комнату. Наконец, так и не найдя её, ухватился за выпирающую штакетину и со всей силы толкнул дверь внутрь.
В передней комнате посередине стоял круглый обеденный стол с двумя стульями по бокам, на столе блюдо с яблоками, по стенам тумбочка с телевизором, шкаф с посудой, комод с часами. В углу русская беленая печка с наваленными под ней дровишками. Довольно милая уютная обстановочка. Только вот не очень светло — два маленьких окошка совсем не освещают комнату, а только наводят мрак.
Илья шагнул к столу и заглянул в открытую дверь, которая вела в дальнюю комнату. Там на металлической кровати с круглыми шишечками, отвернувшись к стене, лежал на боку человек. Его седая голова торчала из-под драного одеяла. Скорее всего, человек был жив, поскольку спал без задних ног. По комнате разносился мощный храп.
— Отец! — громко сказал Илья.
Человек никак не отреагировал, словно не спал перед этим трое суток и сейчас наверстывал упущенное.
Илья быстро направился в спальню, подошел к кровати, потряс спящего за плечо.
Отец вскрикнул, разлепил глаза и повернул голову, силясь узнать того, кто посмел нарушить барственный сон. Похоже, если бы это был не родной сын, а чужак, тому бы крепко досталось за такое хамство.
— А, это ты, Илья! Чего в такую рань?
— Как чего?! — удивился Илья. — Так ты же телеграмму прислал! Помираю! Приезжай! Я и лечу сюда! Всю ночь на колесах, даже глаз не сомкнул. А ты тут дрыхнешь, как ни в чем не бывало!
Отец спустил босые ноги на пол, поднялся с кровати. Встряхнул седой головой и был уже как огурчик. Его мощный торс облегала драная майка. На груди, покрытой седым пушком, виднелся коллективный портрет
