Он сел рядом с ней на диван, приобнял за плечи, поцеловал в щеку. Люська даже не повернулась и никак не отреагировала на его нежности.
— Не делай мне больно, — тихо сказала она.
— А ты не заставляй! Я же тебя ревную. Нет, правда. Ты вчера разделась там, в ресторане, а эти наглые рожи на тебя смотрят и ржут. Я так взбесился, что готов был их всех перестрелять. Ты мне не веришь?
Люська повернула голову, посмотрела ему в глаза.
— Не верю…
— Почему? — зло пробормотал он. — Почему не веришь?
— Ты не из-за ревности взбесился, а из-за того, что над тобой смеялись.
— Ошибаешься, Люся, — улыбнулся он. — Сейчас ты увидишь, как я тебя люблю.
Он стал стаскивать с неё кофточку. Она безвольно подчинилась. Ей уже было все равно, что он с ней делает. Мог бы спокойно сейчас придушить, она бы не пикнула. Наступило оцепенение, которое возникает, когда свалившиеся несчастья перехлес-тывают через край. Тогда устаешь с ними бороться и просто сидишь и равнодушно ждешь, какая ещё гадость свалится на тебя. Вот с таким полным безразличием Люська и отдалась Махрову, как отдавалась ему в последнее время.
На звонок долго никто не открывал дверь, и Андрей уже посчитал, что хозяйки все ещё нет дома. Он расстроился и собрался ждать её хоть до ночи тут на лестнице, как вдруг дверь распахнулась, и на порог вылетела Люська, раздраженная и злая, запахивая одетый на голое тело халат. Андрей замер, боясь спугнуть её своим видом. Она стала старше, грубее и серьезней, но он узнал её мгновенно. Сердце у него сразу подпрыгнуло, и он расцвел счастливой, хотя и довольно глупой, улыбкой.
— Чего надо? — грубо спросила она, увидев за дверью какого-то облезлого бомжа.
— Здравствуй, Люся! — сказал бомж.
Люська недоуменно смотрела на него. Ее мрачная физиономия выражала только одно: где найти такое место, где бы её никто не доставал и не лез в душу. Наконец, в голове всплыли воспоминания далеких дней, и в дверном проеме прорисовалось знакомое лицо, но кто это такой, она вспомнила с трудом.
— Андрей?
— Хорошо, что ты дома. А я уж подумал — тебя нет.
— Ты что, вернулся?
— Ага. Когда-нибудь это должно было случиться. И вот, я тут.
— Как ты меня нашел?
— Проходил мимо какого-то салона мод. И вспомнил, что ты хотела стать манекенщицей. Ты мне писала, помнишь? Зашел и с боем узнал у персонала твой адрес.
Люська продолжала мрачно смотреть на него, и он понял, что она не рада. Совсем. А чему ей радоваться? Прошлое не вернуть, оно безвозвратно ушло, а если и вернется, сейчас будет только в тягость. У неё совсем другая жизнь, нелегкая и несвободная. Она повязана по рукам по ногам и уже не принадлежит себе. Этот бывший зек теперь ей не нужен, она просто не может позволить себе иметь с ним какие-то отношения.
— Я рада, — сухо проговорила она. Ни один мускул на лице не дрогнул, чтобы изобразить подобие улыбки. — Но тебе лучше сейчас уйти.
— Почему? — искренне удивился он.
— Я не одна.
— А с кем, с мужем?
— Нет.
— С приятелем?
— Да нет же. Тебе этого лучше не знать. Уходи, и все. Потом как-нибудь увидимся.
Он пожал плечами.
— А мне некуда идти. Совсем некуда.
Люська занервничала. Не хватало еще, чтобы Махров узнал о нем. Конечно, она может их познакомить. Только вот чем закончится это знакомство? Скорее всего, этот парень больше не сможет произнести ни слова.
— Я тебе потом все объясню. Уходи! — Она попыталась закрыть дверь, оставив его на лестничной площадке.
Андрей решил не отступать и не терять присутствия духа, воспрянутого при виде желанного лица, хоть и подпорченного слегка недовольной гримасой.
— Люся, я надеялся провести с тобой хотя бы один вечерок, развлекая тебя рассказами о своих приключениях.
Люська не меняла выражение лица, и её мрачная физиономия могла у любого отбить охоту даже подходить к ней.
— Какие могут быть приключения на зоне, я знаю, мне уже рассказывали.
— И ты меня даже не впустишь?
— Я сейчас на работе, понял? Ты мне мешаешь.
— На какой работе? — удивленно пробормотал Андрей. Вот те раз! Это что ещё за офис в двухкомнатной квартире? Какой такой работой она может заниматься под вечер, вместо того, чтобы проводить рабочий день в салоне мод?
— Ну кто там еще? — послышался из спальни хриплый мужской голос.
И тут Андрей все понял. Ему сразу стало ясно, какой работой она сейчас занимается, очевидно, подрабатывая после основной. Или основная только для прикрытия? Нет, никак не думал он, что Люська пойдет на панель. Просто отказывался в это верить. Он положил руку ей на плечо, отодвинул её в сторону, распахнул дверь и ввалился в прихожую. Люське пришлось отступить, так настойчиво он полез напролом.
— Ну, давай же ты, проваливай! Если не хочешь стать побитой собакой, уходи отсюда! — все ещё говорила она, пытаясь скрыть за явной грубостью страх. Она испугалась не на шутку, что сейчас Андрей натворит черт знает что, не осознавая даже, с кем имеет дело и к каким последствиям это может привести.
Она схватила его за локоть и со всей силы потянула назад. Андрей мягко высвободил локоть из её руки и упрямо шел в спальню, несмотря на её увещевания и слезные просьбы.
А в спальне его взгляду предстала идиллическая картинка. На широкой постельке под одеялом возлежал немолодой уже мужик и спокойно таращился на него. Сразу было видно, что это хоть и приходящий трахальщик, но чувствует он себя здесь достаточно уверенно и в постели расположился по- хозяйски.
Андрей остановился на пороге, не решив ещё для себя, как ему поступить — сразу вышвырнуть гостя на лестницу или подождать, пока тот оденется. Он посмотрел на Люську, судорожно хватающую его за локоть, и с несвойственным ему сарказмом сказал:
— На работе, значит! А я думал, ты мне вяжешь свитер ко дню рождения.
— Уходи, кому говорят! Вали ты отсюда, дубина! Сам не понимаешь, во что ввязываешься, — хмуро бормотала Люська, начиная осознавать, что он просто так не уйдет, потому как встал на защиту её женского достоинства, рыцарь долбанный.
Андрей увидел лежащую на стуле одежду, в спешке снятую с себя Махровым, когда тот возбудился от люськиных прелестей и поскидывал её в один момент. Он собрал его шмотки, свернул их комком и бросил на постель.
— Одевайтесь, гражданин. Чем бегать по девочкам после работы, шли бы лучше к жене и детям.
Махров хмуро смотрел на Андрея, перевел взгляд на Люську, не меняя выражения лица и не понимая еще, что за тон выбрал для беседы этот сумасшедший.
— Люська, это что за придурок? — попытался выяснить он. — Я что-то давно не встречал таких ненормальных, которые бы обращались ко мне на «вы».
— Уходи, Андрей, уходи, — настойчиво говорила перепуганная Люська, безуспешно пытаясь сдержать нервную дрожь. — Вали отсюда, пока цел и можешь передвигаться сам.
Андрей никак не отреагировал на её слова, даже не пошевелился и не дернулся к двери, чтобы
