пролетарского искусства. «Век Станиславского», по их мнению, завершился в 1917 г. В 1918 г. появились устойчивые слухи о закрытии театра. Станиславскому в это время приходилось размышлять не столько над творческими вопросами, сколько над проблемой сохранения Художественного театра: каким образом удержать труппу и не дать промерзнуть зданию, как накормить мастеров, костюмеров, плотников, не допустить забвения уникального репертуара. Очень помог в этом отношении Станиславскому нарком просвещения Луначарский — давний поклонник его таланта, горячо защищавший МХТ от нападок пролеткультовцев.
Станиславский искренне старался найти отклик у нового зрителя, однако успех на этом пути пришел не сразу. В сезон 1919/20 г. Станиславский ставит байроновского «Каина». Но спектакль не имел успеха (это была единственная его премьера за шесть лет с 1918 по 1923 г.). В 1922 г. МХАТ выехал на зарубежные гастроли в Германию, Чехословакию, Францию, США. Успех, как и во время первых гастролей, был ошеломляющим, особенно в США. В 1923 и 1924 гг. гастроли в США повторились. Для американского издательства Станиславский пишет в 1924 г. в нью-йоркской Публичной библиотеке (где для него специально сняли отдельную комнату) книгу «Моя жизнь в искусстве». Вернувшись после двухлетнего отсутствия в Москву, он с новыми силами отдается творчеству.
В 1926 г. после многолетней работы на старом репертуаре МХАТ дал сразу четыре премьеры: «Горячее сердце» Островского, «Николай I и декабристы» Кугеля, «Продавцы славы» Паньоля и «Дни Турбиных» Булгакова. Последняя пьеса стала настоящей театральной сенсацией и своего рода символом послереволюционного МХАТа (точно так же, как «Чайка» — дореволюционного).
И действительно — долгая пауза, вызванная трагическими событиями, осталась позади. В 1927 г. Станиславский ставит «Женитьбу Фигаро» Бомарше и «Бронепоезд 14–69» Иванова (этот спектакль был приурочен к десятилетию Октябрьской революции). Советская критика, до этого не раз упрекавшая Станиславского в старомодности и консерватизме (а после «Дней Турбиных» даже в сочувствии к белому движению), встретила «Бронепоезд 14–69» с воодушевлением. Луначарский писал об этой постановке: «Это был триумф молодой советской литературы и советского театрального искусства — искусства социалистического реализма».
В 1928 г. во время празднования 30-летнего юбилея МХАТа у Станиславского случился инфаркт. После этого он должен был отойти от прямого участия в театральных делах. (Как художественный руководитель он участвовал потом только в двух постановках: «Мертвых душах» и «Талантах и поклонниках».) Последние годы Станиславский большей частью проводит на заграничных курортах. Умер он в августе 1938 г.
СЕРГЕЙ ДЯГИЛЕВ
Сергей Павлович Дягилев родился в марте 1872 г., в Перми, в семье военного (отец его был генералом). Закончив пермскую гимназию, он в 1890 г. приехал в столицу и поступил на юридический факультет Петербургского университета. Одновременно он обучался в Петербургской консерватории у Римского-Корсакова. Однако ни профессиональным юристом, ни профессиональным музыкантом он так и не стал. В университете Дягилев сошелся с будущими своими соратниками по «Миру искусства»: Бенуа, Бакстом, Философовым и другими. Все они имели большое влияние на формирование его интересов и его художественного вкуса. В 1895 г. Дягилев совершил большое заграничное путешествие, посетил множество музеев и завел знакомство с европейскими деятелями культуры. В 1896–1897 гг. он выступил как критик, поместив несколько статей о выставках иностранного и русского искусства в России. Этим, пожалуй, исчерпывается его непосредственное участие в творческом процессе. Действительно, картин Дягилев никогда не писал. За исключением нескольких талантливых статей, он не занимался и художественной критикой. В юности он мечтал о музыкальной карьере, но очень скоро разочаровался в своем композиторском таланте и оставил пение. Иначе говоря, Дягилев ни в какой художественной области не был исполнителем, и все же вся его жизнь прошла в области искусства, под знаком творчества и созидания. Подлинное свое призвание Дягилев нашел как импресарио. Самые фантастические, самые грандиозные и дорогостоящие проекты делались реальностью, если он брался за их осуществление. Причем каждое из них сразу становилось событием в мире искусства и сохраняло о себе память на многие годы. Все, кто его знал, в один голос свидетельствуют, что Дягилев имел в своем характере то, чего часто недостает у людей искусства — объединяющую творческую волю. Он обладал огромной энергией и поразительным даром находить подход к людям. Везде, где требовалось разыскать меценатов, готовых выложить большие (часто очень большие) деньги, свести нужных людей, снять необходимое помещение, устроить и организовать работу многих разных людей, позаботиться о рекламе и поддержке прессы, Дягилеву не было равных не только в России, но и, пожалуй, даже за границей.
Начало своей деятельности Дягилев положил еще в конце XIX века. В 1897 г. он организовал на свои деньги в Петербурге выставку современных немецких и английских акварелистов, а через несколько месяцев еще одну — скандинавских художников (это была первая в России представительная выставка скандинавского искусства, на ней были представлены около 70 художников из Дании, Норвегии и Швеции). В 1898 г. он устроил выставку русских и финляндских художников под названием «Мир искусства». Тогда же были образованы одноименное общество и журнал. Ведущую роль наряду с Дягилевым в нем играл Бенуа. Лозунгом объединения было «чистое искусство». «Новомирцы» резко выступили как против Академии, так и против «типичного передвижничества» (под этим они понимали все те произведения, в которых проявлялась нарочитая социальная тенденция). Вокруг журнала сложился круг единомышленников. В нем сотрудничали Мережковский, Гиппиус, Шестов и Розанов. «Мир искусства» выходил в течение шести лет и был заметным явлением в культурной жизни России.
В 1904 г. Дягилев организовал и провел в Таврическом дворце грандиозную выставку русского исторического портрета. В последующие годы он посвятил себя пропаганде русского искусства за границей. В 1906 г. Дягилев устроил в Париже представительную выставку русской живописи. На следующий год он организовал ряд концертов русской симфонической музыки (Римского-Корсакова, Глазунова, Рахманинова, Скрябина), а в 1908 г. привез в Париж оперную труппу Мариинского театра. Гвоздем программы стал тогда «Борис Годунов» с Шаляпиным в главной роли. Опера имела колоссальный успех. Вдохновленный успехом, Дягилев весной 1909 г. решил устроить еще один оперный сезон в Париже. Но его друг Александр Бенуа настоял, чтобы Дягилев показал в Париже не только оперные, но и балетные спектакли. Их, впрочем, везли только в придачу к оперным. Были отобраны три балета из репертуара Мариинского театра: «Сильфиды», «Павильон Армиды» и «Клеопатра», все поставленные Михаилом Фокиным, реформатором русского балета.
Еще задолго до приезда труппы Париж полнился слухами о чудесах русского балета и об изумительном мастерстве русских балерин (в Европе искусство балета уже давно находилось в упадке). Уже на генеральной репетиции в Шатле собрался полный зал. Премьера состоялась 19 мая 1909 г. Этот день можно считать одним из самых значительных в истории русского, да и мирового балета. Театр был полон — ни одного свободного места. В первом отделении Дягилев пустил «Павильон Армиды» с Анной Павловой, Нижинским и Фокиным. Затем шел акт из «Князя Игоря» с Шаляпиным, исполнявшим партию Кончака и половецкими плясками (также поставленными Фокиным).
Заканчивался вечер дивертисментом «Пир». Ажиотаж парижской публики, по свидетельству современников, был неописуемый. Бурные аплодисменты то и дело прерывали действие, а под конец вечера зал буквально сотрясался от криков и оваций. Эта премьера стала настоящим откровением для парижан и ознаменовала возрождение балета за пределами России.
На следующий день все газеты были полны восторженных и хвалебных откликов. Особенно превозносили Павлову, Фокина и Нижинского. Через шесть дней состоялась новая премьера. Дягилев показал парижанам оперу «Иван Грозный» с Шаляпиным и прекрасным подбором других исполнителей. Она также стала крупным событием, но все же не вызвала такого восторга, как балетные спектакли. Третья премьера в начале июня включала в себя акт из «Руслана и Людмилы». Потом шел поставленный Фокиным балет «Сильфиды» с Нижинским, Павловой и Карсавиной, глубоко взволновавший зрителей. Заключал программу балет «Клеопатра» с Идой Рубинштейн. Публика пришла от него в неистовый восторг. Завершал
