человек, известный всему миру. А ты — конфисковать! Знаешь, охотников замарать нашу революцию и так довольно… Послушай, Кагот, а еще с кем торговал норвежец?
Кагот чувствовал по тону разговора, что Амундсену вроде бы не полагалось этого делать, но, привыкший ничего не скрывать, он прямо ответил:
— Больше не знаю… Но проезжие жаловались на него…
— Жаловались? — насторожился Терехин.
— Отказывался с ними торговать… Говорил, что он не купец и товару для торговли у него нет.
Терехин поглядел на Першина и спокойно сказал:
— Ты лучше сделай вот что: перепиши сегодня детишек и обитателей этого становища да выясни, какие оленные стойбища поблизости. И еще одно важное дело: надо тебе определиться, где жить.
Школу тебе построят дай бог года через два, так что подумай.
— Однако жить придется пока в яранге, чего тут думать, — подал голос Анемподист.
— Это уж ясно, — уныло протянул Першин. — Вот только в какой?
Расспросив Кагота, выяснили состав населения становища, жителей каждой яранги: всего постоянных жителей оказалось десять человек.
— Надо проситься в эту ярангу, — заключил Терехин и обратился к Каготу: — Вы не будете против, если Першин останется жить в вашей Яранге?
Кагот посмотрел на Каляну.
— Надо спросить об этом хозяйку…
— Это само собой, — заметил Терехин, — как же без согласия хозяйки. Но вы-то сами не против?
— Я не хозяин, — сказал Кагот. — Я приезжий, как и вы. Каляна приютила меня.
— Вон как! — протянул Терехин. — Тогда действительно надо спрашивать хозяйку… Каляна, вы не против будете, если у вас в яранге будет проживать товарищ Першин? За аренду помещения мы потом заплатим…
— Пусть живет, — просто ответила Каляна. — Места в яранге довольно. Если его устраивает гостевой полог, пусть в нем и остается.
— Ну вот и хорошо! — обрадовался Терехин. — Можно сказать, все главные вопросы решили. Общий сход, Алексей, соберешь, когда как следует ознакомишься с обстановкой.
Весь остаток дня путники занимались подготовкой к продолжению путешествия. Каготу пришлось съездить к мясным ямам за копальхеном для собак.
Вечером на чаепитие зашел Амос но был осторожен в разговорах и больше молчал, чтобы не выдать в себе каким-либо словом прежнего Амтына. Когда к нему обращались с вопросом, он кивал, соглащаясь совсем, что бы ни говорили. Надо сказать, что Амос совершенно переменился за последнее время, и Кагот порой замечал, что уж больно старается сосед запутать злых духов, доходя иногда до того, что даже жена становилась в тупик от его поступков.
10
На следующий день в назначенный час Терехин, Першин и Анемподист Парфентьев отправились с ответным визитом на «Мод».
Погода стояла морозная, крепкий устойчивый северный ветер бил в лицо, заставляя отворачиваться. Тропинка от корабля к берегу уже явственно обозначилась, и люди шли по ней не сворачивая. Красный отблеск затаившегося за дальними южными хребтами солнца достиг своей высшей силы, и все снежное пространство к югу от ледовитого побережья казалось облитым кровью. Несмотря на сильный холод, дикая суровая красота окружающего поражала воображение.
Сходни, спущенные с корабля на лед в ожидании посетителей, были тщательно очищены от снега и даже посыпаны невесть откуда взятым желтым песочком.
Амундсен встретил гостей на палубе, у верхнего края сходней, как бы оказывая этим особое внимание представителям власти.
— Рад приветствовать вас на малой, затерянной среди вечных снегов территории моей любимой родины Норвегии! — торжественно провозгласил хозяин. — Прошу в кают-компанию.
Накануне вся команда корабля произвела тщательную уборку, и кают-компания встретила гостей не только теплом, звуками виктролы, но и блеском начищенной меди, полированного дерева. Сундбек ввернул в люстру дополнительную лампочку, и большое помещение было залито таким ослепительным светом, что Анемподист не удержался и воскликнул:
— Ну и сияние!
Освободившись от меховой одежды, следуя приглашающему жесту Амундсена, гости расселись на привинченные к полу стулья и продолжали озираться по сторонам, рассматривая убранство просторного корабельного помещения. Амундсен, довольный таким вниманием к кораблю, молчал, как бы давая возможность гостям оглядеться и привыкнуть к обстановке.
— Прекрасная кают-компания! — искренне похвалил Николай Терехин. — А кому принадлежит корабль?
— Корабль принадлежит мне, — ответил Амундсен. — Я потратил на его строительство все свое состояние и не жалею об этом. Из существующих в мире судов подобного типа, пожалуй, только «Фрам» Нансена может сравниться с «Мод». Корабль строился в Норвегии, в Больдене, на Лекарской верфи, и наше кораблестроение не знает более тщательной, толковой и добросовестной работы.
В дверях камбуза с подносом появился Ренне. Он был в белой куртке с блестящими пуговицами и высоком, тоже белом колпаке.
Консервированные помидоры, огурцы, красиво нарезанные ломтики моркови были украшены невесть каким образом сохраненными перышками зеленого лука. Скорее всего Сундбек постриг свой «огород», расположенный под световым люком.
Над всем этим возвышалась бутылка настоящей русской водки в окружении хрустальных рюмок.
Амундсен разлил водку и сказал:
— Господа! Не знаю, наскрлько верны мои представления о русских обычаях, но, прежде чем приступить к обеду, я бы хотел провозгласить тост за здоровье наших гостей и за процветание Советской республики!
— Надо выпить, — тихо сказал Терехин товарищам, берясь, за рюмку.
Гости отдали должное закуске и поданному вслед за ней превосходному томатному супу, однако не чувствовали себя свободно. Их смущала не еда, а роскошная сервировка, столовое серебро, накрахмаленные салфетки. Першин искоса следил за Анемподистом, который медлительными и солидными манерами скрадывал свою растерянность. Он быстро сообразил, как надо действовать, и подражал каждому жесту хозяина.
В меню обеда была лососина, оленьи языки со спаржей. А когда появились трубочки со сливками, Терехин не сдержался и весело глянул на Першина.
За кофе, ликером и сигарами Амундсен заговорил:
— Господин Терехин, хочу довести до вашего сведения, что мы для нужд экспедиции приобрели некоторое количество мехового товара для одежды, а также моржового копальхена и рыбы для собак.
Я готов предъявить вам как представителям правительства все приобретения и, если надобно, уплатить положенную при этом пошлину.
— Господин Амундсен, — ответил Терехин, вертя в руках сигару, — наше правительство будет оказывать всяческое содействие мирным научным исследованиям. Что же касается пушнины, которую вы приобрели для снаряжения, она таможенному сбору не подлежит. В конце концов, настоящая наука — это достояние всего человечества.
Першин с удивлением посмотрел на товарища.
— Весьма благодарен вам. Можете быть уверены в том, что мы не занимаемся коммерческими операциями и меновой торговлей в целях наживы…
