Сердце ее просто выпрыгивало из горла. Она взяла с крючка шаль, выскользнула из дома и направилась в защищающий и успокаивающий лес. Аполлон прыжками понёсся за ней.
Он остановился, подбежав к Эри. Казалось, он чувствовал её настроение, он покорно пошёл за ней по ковру из мха. Земля была влажной и грязной после вчерашнего ночного дождя, и она пожалела, что не надела резиновую обувь.
Она остановилась только тогда, когда пришла на ту самую поляну, огороженную высокими деревьями.
В центре, там, где вчера она лежала в объятиях Бартоломью, ландыши были примяты и погнуты. «Как и мое сердце», – мелькнула у неё мысль. Она стала на колени на шаль и стала расправлять помятый край бархатного листа. Ветерок донёс запах моря и прибоя. Лучи солнечного света пробивались сквозь кроны деревьев и покрывали Эри золотыми пятнами, усиливая ощущение спокойствия и уединения, характерное для этой зелёной поляны.
Спокойствие – это хорошо, но уединение совсем не нужно было Эри. Она остро чувствовала отсутствие Бартоломью. Вздохнув, она дрожащими пальцами достала его письмо из кармана, развернула его так же осторожно, как только что она разглаживала лист ландыша. Увидев своё имя вверху страницы, написанное сильной мужской рукой, Эри опять почувствовала слезы на своих щеках. Нетерпеливо смахнув слёзы, она стала читать:
«Моя возлюбленная Эри!
Я передаю это письмо Симу. Я знаю, что полностью могу доверять ему, и что он передаст его тебе в руки. Прилив, который утром принес тебе твоего мужа, унесет меня от тебя.
Вчера вечером Причард заверил меня, что он любит тебя и хочет, чтобы ваш брак стал настоящим. Это заставило меня понять, насколько мое присутствие мешает твоей нормальной супружеской жизни. Поразмыслив, я понял, что не могу просто так украсть его жену, не дав ему возможности завоевать ее.
Поэтому я отказываюсь от поста главного смотрителя. Я искренне прошу извинить меня за то, что оставляю Сима и Причарда заботиться обо всех делах, пока не прибудет замена. Я чувствую вкус твоих слез. Но поверь мне, милая нимфа, я не ухожу от тебя с улыбкой. Мое сердце разрывается на тысячи кусочков. Но я знаю, что однажды твои слезы высохнут и у тебя будет время осмыслить мое решение. Тогда ты поймешь, убедишься, что это мое решение не только правильное, но и единственно возможное. Навсегда твой Бартоломью».
Эри зажала письмо в кулаке и прижала его к груди. Он бросил ее! Как он мог уйти и оставить ее? Лгал ли он, когда говорил, что любит ее? Теперь, когда он наконец побывал в ее теле, не устал ли он от него так скоро?
– Будь ты проклят, Бартоломью Нун! – в ярости прокричала она пустым небесам. – Я не позволю так поступить со мной!
Но он поступил именно так.
Знает ли Сим, куда уехал Бартоломью? Инстинкт подсказал Эри, что, если бы он и знал, он все равно бы не сказал. Старый моряк сказал бы, что если бы Бартоломью хотел, чтобы она знала это, то он написал бы об этом в своем письме.
Она может поехать к его брату. Даже если Бартоломью не было там, наверняка Кельвин знает, где его можно найти.
Когда Причард возвращался домой утром, распространяя вокруг запах виски, как обычно после ночи, проведенной в городе, он должен был видеть Бартоломью, ожидающего лодку в Барнагате. Если только Бартоломью не спрятался за деревьями и не подождал, пока Причард придет домой. Как умно – Бартоломью улизнул ночью, рассказав о своем плане только Симу, разговорчивому, как камень!
– Это нечестно, Бартоломью Нун! – кричала она, не обращая внимания на слезы, льющиеся по ее щекам. – Это нечестно!
Услышав ее яростные крики, прибежал Аполлон, гонявший по лесу зайцев. Скуля, он стал слизывать слезы с ее щеки.
Эри обхватила руками его мягкое пушистое тело и разрыдалась. Она рыдала долго. Потом она вытерла лицо рукавом и прочитала письмо еще раз. Хотя слезы ее высохли, она все равно не понимала. Она не понимала, почему его решение было «правильным» и «единственно возможным»! Она упала на спину и стала смотреть в небо, ощущая рядом тепло Аполлона. О, как ей хотелось, чтобы рядом лежала не собака, а Бартоломью!
Как сможет она жить без него? Закрыв глаза, Эри погрузила руки в прохладный бархат ландышей, целующих ее пальцы и наполняющих воздух неповторимым ароматом. Слезы вновь покатились по ее щекам, когда она вспомнила о драгоценных часах, которые она только вчера провела здесь с Бартоломью.
Она провела языком по губам и вновь почувствовала его поцелуй. Его нежные руки раздевали ее. Ее тело вздрогнуло, когда она увидела восхищение в его взгляде. На ее губах заиграла улыбка, когда она вспомнила, как он стоял перед ней во всей своей обнаженной красе, такой сильный, такой гордый, такой мощный!
Как его брат – орел. Он поймал ее в западню своего сердца, разбередил душу любовью. А теперь ушел, разбив сердце. Разве не знает он, что, уходя, он заберет ее сердце с собой? Не видя ничего сквозь слезы, Эри вскочила с травы и побежала по тропе – внезапно она почувствовала необходимость хоть что-то предпринять. Вдруг она поскользнулась на грязи и упала, но быстро поднялась и пошла дальше. Позади лаял Аполлон. Она начала спускаться по крутому склону и обернулась, чтобы посмотреть, как он мчится за ней.
Внезапно ее ноги соскользнули. Ее тело с глухим звуком ударилось об землю и покатилось вниз по склону. Ее руки царапали колючки – она отчаянно пыталась за что-нибудь зацепиться, чтобы остановить падение. Ее рукав зацепился за что-то, на короткое время приостановив движение вниз. «Наконец-то, – подумала Эри, – я остановилась». Но тут тонкая ткань не выдержала, и она покатилась дальше вниз по откосу. Боль пронзила все ее тело, когда ее колено ударилось об угловатый корень, торчащий из земли. Дикий лай Аполлона стал просто бешеным. Она открыла рот, чтобы позвать его, но почувствовала на губах мох и грязь. Тропинка вильнула, и Эри скатилась с нее, упав на заросшее мхом бревно. Аполлон скользнул по спуску вслед за ней, скуля и обнюхивая ее неподвижное тело. Она медленно села. Если не считать царапин и синяков, она была невредима. Опершись рукой на сильную спину собаки, она медленно спускалась вниз, пока не дошла до утеса над пляжем. Ее взору предстало бушующее, грохочущее море, дикий голос которого звал ее к себе.
