Свет костра блеснул на ровных белых зубах незнакомца, когда его губы растянулись в холодной улыбке, приподняв усы.
– Не помню, чтобы звал кого-то на кофе, но я сыграю в твою игру. Меня зовут Бренч Макколи. Теперь твоя очередь.
Его улыбка лишала Дженну присутствия духа. В ней не было веселья, только смертельная беспощадность, от которой у молодой женщины все холодело внутри. Сейчас она жалела, что не телеграфировала Уильяму Пинкертону и не попросила дальнейших указаний, а бросилась очертя голову вслед за преступником.
– Я Джим… Джим Уайт, – солгала она.
– Хорошо, Джим, как насчет немного пооткровенничать? Ты меня ищешь?
– Я не ищу человека по имени Бренч Макколи. Если вас действительно так зовут, вам не о чем беспокоиться.
В огромных невинных глазах читалась искренность. Макколи расслабился.
– В таком случае… рад буду налить тебе чашку кофе.
Бренч потянулся за побитым эмалированным котелком цвета гранита. Следующая фраза незваного гостя заставила его замереть в полусогнутом положении.
– Мне было бы уютнее, если бы вы сначала отложили в сторону револьвер.
Холодный, как монтанская[4] сталь, Макколи выпрямился, положив руку на кобуру.
– Еще бы. Однако это не слишком согласуется с моими понятиями о собственном благополучии.
«Вот и все дружелюбие», – подумала Дженна. Что теперь? Молодая женщина сжала колени, чтобы они перестали трястись, и проглотила комок страха, застрявший в горле.
– Послушай, – сказал Макколи, перенося вес тела на одну ногу, – почему бы тебе не отложить револьвер и не присесть? Быть может, я что-то знаю о
– Черт побери, мальчонок, война со мной не принесет тебе ничего, кроме шестифутовой[6] ямы.
– Заткнись и брось мне револьвер, или я превращу твои башмаки в решето. Зрение ведь может меня и подвести.
Дженна навела ствол на его пах.
– Я тебя понял, – прорычал Бренч, отстегивая ремень с кобурой и бросая его мальчишке.
Револьвер у ног Дженны оказался совсем не тем разукрашенным оружием, какое она ожидала увидеть у наемника. Ни ручки из слоновой кости, ни гравировки на стволе. Обычный револьвер «миротворец» сорок четвертого калибра, который изготовили и носят для одной цели – убивать. От этой мысли Дженне стало нехорошо.
– Ладно, – сказала она, возвращаясь к делу. – Вам это не понравится, мистер, но я не знаю другого способа проверить, кто вы такой на самом деле. Спускайте штаны.
– Что?!
Дженна съежилась от грозного выкрика, но тут же гаркнула в ответ:
– Ты слышал… Спускай!
Секунды тянулись как часы, пока незнакомец гневно взирал на Дженну. Когда он расстегнул верхнюю пуговицу плотно прилегавших к телу джинсов, щеки молодой женщины вспыхнули, но она не в силах была отвести взгляд от больших рук, расстегивавших пуговицы одну за другой.
Мужчина спустил джинсы с бедер, и Дженна затаила дыхание. Плотные и грязные, штаны сползли лишь до колен. Под ними обнаружилось вылинявшее шерстяное сдельное белье, такое же, как у Дженны. Оно настолько плотно прилегало к телу незнакомца, что в его мужественности не осталось никаких сомнений.
Голос Дженны прозвучал низко и хрипло:
– А теперь повернись ко мне спиной и отстегни нижнюю часть белья.
– Ага, щас!
Бренч шагнул к мальчишке, но спущенные джинсы мешали ему двигаться. Выругавшись, он ткнул в незваного гостя пальцем.
– Я не показываю голую задницу мужчинам, а тем более желторотым салагам, которые не способны даже имя себе придумать. Понял?
В ответ Дженна выстрелила снова, зацепив на этот раз носок его башмака. Бренч отскочил и чуть не упал.
– Может быть, я и молод, – огрызнулась молодая женщина, – но стрелять умею. – А теперь разворачивайся и отстегивай нижнюю часть. Или ты хочешь, чтобы я отстрелил чертовы пуговицы?
Макколи взревел, словно угодивший в капкан медведь, но все же стал медленно поворачиваться, пока не оказался спиной к мальчишке. Затем расстегнул пуговицы на белье и позволил нижней части упасть, обнажив две упругие ягодицы, белые, словно всходившая на востоке луна. Дженна подошла ближе, силясь разглядеть трехдюймовый[7] шрам, который Мендоза заработал, убегая от пули ревнивого мужа.
Ничего. Только сильные мышцы под гладкой кожей.
Макколи взглянул на нее через плечо.
– Ну что, поглазел или хочешь увидеть больше?
Дженна покраснела, все ее тело обдало жаром.
– Простите, мистер, вы не тот, кого я ищу. Сейчас я уйду. Держите руки над головой, медленно сосчитайте до ста, и все будет хорошо.
Была уже глухая ночь, когда Дженна наконец решила, что можно, не опасаясь нападения, остановиться на берегу реки Уибер и пару часов поспать. Расседлав и обтерев гнедого жеребца, она принялась собирать сухие ветки для маленького костра без дыма: так научил ее разводить костер Чарли Длинный Лук. Если бы старый индеец мог видеть ее этой ночью! Дженна знала, что он гордился бы ею.
Шесть месяцев она пилила Пинкертона и следила за кондукторами поездов, которые прикарманивали плату за проезд, – и вот ей удалось получить задание на прославленном Западе. Но сразу, как только Дженна прибыла на место, все пошло шиворот-навыворот.
Направляемая агентом Пинкертона по имени Снайп, Дженна должна была завязать дружеские отношения с некой проституткой и передавать агенту любую информацию о местопребывании Черного Валета Мендозы, которую ей удалось бы получить. Но Мендоза первым добрался до Снайпа. С мертвым агентом не поработаешь. Здравый смысл говорил, что нужно возвращаться домой. Однако отчаянное материальное положение и ехидные замечания начальника полиции Денвера о том, что женщина должна знать свое место, подтолкнули Дженну к действиям, и она в одиночку отправилась на поиски убийцы.
Что-то зашумело прямо над головой. Дженна подпрыгнула и едва сдержала себя, чтобы не завизжать, когда сова с криком, больше похожим на собачий лай, вылетела из гнезда и скрылась в ночи. Молодая женщина шагнула в пространство между стволами деревьев и смахнула паутину с лица. Когда что-то прошуршало в листве прямо под ногами, Дженна вскрикнула, подпрыгнула на добрых три фута[8] и бегом бросилась к своему лагерю.
Мышь. Это точно была мышь. Дженна ненавидела грызунов еще больше, чем мужчин.
Независимость и прославленный Запад начинали терять для нее привлекательность. Дженна вполне могла бы сейчас променять все это на двадцать пять центов, горячую ванну и мягкую постель.
Ожидая, пока закипит кофе, молодая женщина спустилась к реке и с удовольствием стянула с ног новые ботинки, на покупке которых она настояла, чем вызвала презрение у старого Чарли. Высокие каблуки, узкие носки и затейливое шитье. Ноги отекли и болели. Дженна принялась разминать стиснутые пальцы и снова подумала о горячей ванне. Однако сегодня придется обойтись ополаскиванием ступней в реке.
Холодная вода притупляла боль. Дженна массировала полузамерзшие ступни и гадала, как Уилл
