Дженна видела, что взгляд Бренча становится пронзительным от осознания ее женственности. Сердце от страха забилось сильнее. Дженна нахлобучила шляпу, засунула под нее косу и вскочила на ноги.
В мгновение ока Макколи сорвался с бревна. Он схватил молодую женщину за куртку и притянул к себе. Дженна беспомощно глядела, как Бренч разорвал на ней рубашку, выставив на обозрение упругие холмики, подчеркнутые облегающим шерстяным бельем.
– Святая Дева Мария! – Макколи обхватил рукой маленькую круглую грудь. – Ты женщина!
Дженна ударила обидчика по руке и рывком высвободилась.
– Если подумываешь воспользоваться этим открытием – забудь.
Молодая женщина молниеносно подтянула штаны и закрепила их на талии. Затем, расставив ноги на ширину плеч и сжав руки в кулаки, как учил Чарли Длинный Лук, она приняла защитную позицию, по которой молодые люди в ее родном городке определяли, что им объявлена война.
Макколи стоял как вкопанный; рука его будто по-прежнему сжимала упругую теплую грудь. Женскую грудь. Желание кипящей волной прошло по позвоночнику. На золотых приисках представительницы прекрасного пола были редкостью, и прошло уже слишком много времени с тех пор, как Бренч последний раз был с женщиной. Пытаться заглушить реакцию своего организма было все равно, что гнаться за луной. Но можно показать девчонке, что могло бы произойти, если бы вместо него она подшутила бы над Мендозой. Сверля Дженну откровенным взглядом, Макколи сказал:
– Уж не думаешь ли ты, что смогла бы мне помешать, если бы у меня действительно появилась такая идея?
Оттопыренные локти и с вызовом поднятый узкий подбородок девчонки делали ее похожей на нахохлившуюся шотландскую куропатку. Болезненная пульсация в области паха лишила эту картину комичности.
– Знаешь, ты напрашиваешься на это, разъезжая по округе и заставляя мужчин спускать штаны. Мне просто интересно, какого черта тебе надо? Чего ты добиваешься?
– Это не твое дело. Я уже один раз извинилась. Второго раза не будет, так что убирайся из моего лагеря.
Секунды тянулись, будто вечность, пока Макколи молча разглядывал незнакомку. Несмотря на горящие глаза и воинственную позу, она выглядела юной, маленькой и уязвимой. Образ сестры Мауры, сдерживавшей толпу агентов Пинкертона, в то время как он ускользал из дома через заднюю дверь, вспышкой возник перед внутренним взором. Но о Мауре было кому позаботиться: с ней были Слоан, Дэн, а главное – ее муж Сэл, тогда как «колючей» девчонке, что стояла перед ним, некому было помочь.
– Прости, не могу этого сделать.
– Что значит – не можешь? Забыл дорогу к своему лагерю?
Макколи невесело ухмыльнулся.
– Да нет, я помню обратную дорогу. Но мать так меня воспитала, что я не могу бросать беспомощных особ на произвол судьбы. Какими бы крутыми они себя ни считали. Скажи, куда ты направляешься? Я позабочусь, чтобы ты добралась туда благополучно, и пойду своей дорогой.
Сказанное ошеломило Дженну. У Макколи имелось гораздо больше причин оставить ее, чем когда-либо было у ее отца. Тем не менее, Джеймс Ли-Уиттингтон без зазрения совести покинул их с матерью. Дженна с интересом взглянула на наемника. Наверное, ему что-то от нее нужно. А поскольку он мужчина, очевидно, чего он хочет.
– Только попробуй еще раз ко мне прикоснуться! Я убью тебя!
Макколи поднял глаза к небу.
– Господи, спаси и сохрани! Ты доверчива, как…
– Как курица в лисьей норе, – закончила мысль Дженна. – И ты не можешь отрицать, что у меня есть на то веские основания.
Неужели его желание столь очевидно? Макколи с трудом удержался, чтобы не взглянуть на свои джинсы, которые он этой ночью уже снимал по требованию незнакомки, и расплылся в ленивой улыбке.
– Не хочешь дать мне шанс доказать, что ты ошибаешься, так ведь?
Свет костра упал на лицо Бренча, когда тот снял шляпу, чтобы большим и указательным пальцами поправить волосы. Его борода была не черной, как сначала показалось Дженне, а насыщенного апельсиново-рыжего цвета, перекликавшегося с языками пламени, что отражались в холодных зеленых глазах. Их взгляд был настолько алчным, будто она на самом деле была курицей, а он лисом.
– А ты бы доказал?
Макколи пожал плечами.
– Может быть, и нет. Послушай, дорогая, над сколькими мужчинами ты уже подшутила таким образом? И как тебя до сих пор за это не пристрелили… или и того хуже?
От похотливой ухмылки, засиявшей на лице Макколи, Дженне ужасно захотелось продемонстрировать, как она поступает с такими невыносимыми, отвратительными, эгоистичными ослами, как он. К несчастью, «старр» сорок четвертого калибра был по-прежнему у Бренча за поясом. Ощутить бы палец на курке!
– Я уже говорила, это не твое дело.
Макколи нахмурился, так что брови затенили глубоко посаженные глаза.
– Леди, с того момента, как вы велели мне спустить штаны, это дело стало моим.
– Наши дела закончились, когда я покинула твой лагерь. Раздался хриплый рваный смех.
– Наивная, да? Где тебя вообще воспитывали? В каком-нибудь милом монастыре на востоке? С каких пор там начали учить стрелять?
Дженна стиснула зубы. Необходимость стереть с лица Макколи эту ухмылочку стала ощущаться слишком остро. Молодая женщина бросилась на него. Не дав вцепиться в себя ногтями, Бренч перехватил запястья и резко притянул ее к себе. Дженна вскрикнула от неожиданности, у нее перехватило дыхание, когда стальные руки сомкнулись вокруг ее тела.
Вожделение в ледяных зеленых глазах Бренча придало Дженне новых сил в борьбе за свободу. Она брыкалась, вырывалась и ругалась. Но хватка Макколи только усилилась. Одна рука обхватывала спину, вторая стала подниматься вверх, к затылку. Не обращая внимания на попытки Дженны вырваться, губы Бренча искали ее губы.
– Не смей, – прошипела та.
Макколи подался к ней бедрами и обхватил ее круглую попку, еще плотнее прижимая Дженну к своим напрягшимся чреслам.
– Ты не в том положении, чтобы командовать, ведьмочка.
Веселье сбежало с лица Бренча, и теперь оно выражало такую несгибаемую решимость, что молодая женщина задрожала. Подразнить и исчезнуть было любимой игрой Дженны дома, и ей всегда удавалось выходить сухой из воды. До сих пор.
– Только помни, – прорычал Макколи прямо в ее губы, – ты сама напросилась.
Дженна почти услышала, как хихикнул старик Чарли: «Дженна, девочка, ты встретила свою пару».
Глава вторая
Макколи завладел ртом молодой женщины с такой свирепостью, что ее зубы врезались в нежную плоть. Его дерзость ошеломила Дженну. Долгие несколько секунд она не могла ничего делать, кроме как наслаждаться его вкусом, уникальной смесью ароматов кофе, табака и страсти. Потом ее захлестнуло негодование.
Как он смеет пользоваться ею? Уж не думает ли он, что она какая-нибудь шлюха из салунов, завсегдатаем которых он наверняка был?
Дженна уперлась руками в грудь Макколи и попыталась отвернуться, но тот крепко держал ее. Преисполненная решимости проучить нахала, молодая женщина незаметно потянулась к рукояти «старра», торчавшего за поясом у Бренча. Макколи сомкнул железные пальцы вокруг запястья Дженны и заставил положить руку себе на шею. Вторая рука оказалась под ягодицами молодой женщины, подтягивая ее вверх, пока ее бедра не оперлись на бедра Макколи. Болтая ногами в воздухе, Дженна была в состоянии сделать только одно – обеими руками обхватить шею Бренча и держаться покрепче.
Тем не менее, она не сдавалась. Дженна открыла рот, чтобы укусить обидчика, но едва зубы коснулись полной нижней губы Макколи, как тот воспользовался ее маневром и проник языком вглубь, посягая на внутреннюю, особо чувствительную поверхность ее рта.
