Если бы эпизоды, связанные с утечкой информации на правительственном уровне, предавались огласке, это не укрепило бы доверие к администрации. По той же самой причине судебный процесс по этой статье происходил очень быстро. Поскольку это была довольно новая область, случаи чрезмерного наказания были нередки. Прокуроры зачастую сначала выносили обвинительные приговоры, а уж потом разбирались.
Слоан вернулась к дивану и налила себе еще вина. Она еле сдерживала волнение, но все же села рядом с Майкл. Какое-то время Слоан смотрела на бокал, который она бесцельно крутила своими длинными пальцами. Черт, она так давно сознательно не думала об этом! Но от этого было не легче.
— А потом я влюбилась в прокурора, — резко сказала Слоан. — Она была старше меня на двенадцать лет и одержима карьерой. Думаю, уже тогда она метила в генпрокуроры. Поэтому она панически боялась, что кто-нибудь узнает о наших отношениях. Но я была молода и довольно наивна и смирилась с этим. Она говорила, что любит меня, и я ей верила.
Слоан залпом выпила вино и аккуратно поставила бокал на стеклянный столик рядом с коробкой из- под пиццы. Потом она посмотрела на Майкл, пытаясь определить ее реакцию. Взгляд Майкл был полон сочувствия и теплоты, которые подкупили Слоан с самого начала.
— Не то что бы я была совсем неопытна. У меня были романы, правда, ничего серьезного. И я глупо верила в любовь. Делала все, что она хотела. На самом деле на публике она показывала, что у нее длительные отношения с каким-то прокурором-мужчиной, и время от времени она появлялась с ним на официальных мероприятиях. Говорила, что никогда не спала с ним, но разве теперь узнаешь. Но тогда я верила ей во всем.
Слоан с горечью улыбнулась, бросив на Майкл извиняющийся взгляд.
— Прости. Все это звучит как банальная история об отношениях с плохим концом. Я не хотела заставлять тебя выслушивать такое.
— Нет, — сказала Майкл быстро и твердо. — Я хочу знать. Пожалуйста.
Слоан кивнула и собралась с силами для продолжения рассказа.
— Мы были вместе почти два года. В последние полгода я занималась расследованием, связанным с одним из подразделений Агентства национальной безопасности, которое подчинялось Объединенному комитету начальников штабов. Там было много секретной информации, а также сейфы, где хранились коды для запуска ракет. Все это было записано на нескольких жестких дисках. На самом деле мои люди не имели к ним доступа, зато мы пытались выяснить, у кого этот доступ был. Короче говоря, в ходе проверки независимые эксперты обнаружили нехватку двух дисков, и когда эта информация просочилась в прессу, понадобился козел отпущения. Моя любовница прекрасно знала, что я тут ни при чем, но мое имя легче всего было использовать. Она с кем-то договорилась, может быть, с сенатором одной из влиятельных подкомиссий. Он пообещал продвинуть ее вверх в обмен на то, чтобы Агентство нацбезопасности осталось чистым. Она предложила им меня как часть сделки.
Слоан пожала плечами.
— Все, конец. Я ей верила, но она предпочла карьерный взлет за мой счет.
Майкл задумчиво изучала Слоан. Она слышала боль в голосе Слоан, и ей было больно вместе с ней. Но было еще что-то, кроме этой боли от разбившейся любви. В глубине глаз Слоан притаилась горечь, не имевшая к этому отношения.
— Расскажи мне все, — мягко попросила Майкл.
Слоан дернулась от неожиданности и уставилась на Майкл. После недолгих раздумий она продолжила:
— Они заявились в мой кабинет в Минюсте посреди дня и вывели меня оттуда в наручниках. Об этом стало известно журналистам. Они дожидались, когда полиция выведет меня из здания. Телевизионные камеры, куча народу, все кричат. А я не понимала, что происходит. — От этих воспоминаний Слоан скривилась, словно от боли. — Она допустила, чтобы я прошла через все это. Но этим должна была заниматься внутренняя комиссия, ведь мне даже не предъявили никаких обвинений. Задержали меня днем в пятницу, и все отложилось до понедельника. Я проторчала в городской тюрьме все выходные. Хуже ничего не придумать — полицейский в тюрьме. Это был ужасный уикенд.
Майкл пыталась сдержать нахлынувший на нее ужас.
— Они били тебя?
— Нет, — быстро ответила Слоан. — Так, потолкали немного, но ничего серьезного. Гораздо хуже было чувствовать унижение оттого, что с тобой обращаются как с животным. Мне пришлось раздеться догола для обыска. Человеческое лицо теряешь в тюрьме очень быстро. Правосудие не миндальничает с подозреваемыми и подсудимыми.
— Мне так жаль, — прошептала Майкл.
Слоан не видела смысла рассказывать ей о том, что она почувствовала, осознав, что женщина, которую она любила, которой верила всей душой, так безжалостно предала ее. Еще хуже, пожалуй, было то, что за эти бесконечно тянувшиеся 72 часа, проведенные в тюрьме, Слоан перестала доверять самой себе и утратила чувство собственного достоинства. Ведь отчасти в случившемся была виновата она сама. Слоан позволяла своей любовнице отрицать ее существование и лгать ей. Мучительный стыд терзал Слоан, и теперь она не доверяла даже себе.
— В понедельник утром мой адвокат переговорил с руководством министерства, и стало ясно, что им нечего предъявить мне. Они извинились, внесли поправки в мое личное дело и предложили мне перевод на другую должность. Но уволилась я лишь спустя несколько недель, уже после того, как узнала, что Джейсону предъявили обвинение в сексуальном домогательстве. Мы ушли вместе, а через полгода начали свой бизнес здесь.
— И после нее у тебя не было никаких серьезных отношений?
Покачав головой, Слоан ответила, что нет. Она даже вообразить себе не могла, что можно стать такой уязвимой снова. Любовь могла принести так много боли, и Слоан была не в состоянии заплатить эту высокую цену еще раз.
Майкл молчала, думая о том, продолжает ли Слоан любить ту женщину. Это объяснило бы все ее легкие увлечения и ее стойкое неприятие серьезных отношений. Но Майкл ничего не спросила. Она боялась услышать от Слоан, что это правда и что она действительно до сих пор любит свою прокуроршу.
Молчание нарушила Слоан.
— Хочешь, отвезу тебя в отель?
— Нет, — тихо сказала Майкл. — Я хочу, чтобы ты отвела меня в спальню.
— Майкл, не думаю… — начала Слоан.
— Постой, Слоан, — прервала ее Майкл. Не нужно ничего объяснять и давать какие-то обещания. Я прекрасно понимаю, о чем прошу. Я весь день схожу с ума. Мне нужно почувствовать тебя. Сегодня, прямо сейчас. То, что будет завтра, — это уже другая история. Пожалуйста.
С этими словами Майкл встала перед Слоан. Слоан тоже поднялась с дивана и положила руки на талию Майкл. Она нежно обняла Майкл, чувствуя легкий трепет в ее стройном теле. С тихим вздохом Майкл опустила голову на плечо Слоан, а Слоан зарылась лицом в волосы Майкл, вдыхая легкий весенний аромат, который запомнился ей с той ночи в отеле.
— Господи, как я хочу тебя, — хрипло прошептала Слоан. — Я так хочу тебя.
Майкл поцеловала Слоан в шею.
— Да.
Глава двадцать первая
Слоан взяла Майкл за руку и повела ее в спальню. В окна светила луна. Они остановились у кровати, лица засеребрились в лунном свете. Воздух вокруг был неподвижен и полон ожиданий. Слоан не отрывала взгляда от глаз Майкл, трясущимися руками медленно расстегивая пуговицы на ее блузке. Когда Слоан распахнула блузку, то услышала резкий вздох Майкл.
— Ты боишься? — шепотом спросила Слоан, понимая, как все это было внове для Майкл.
Для нее тоже все было по-новому, но в другом смысле. С Майкл все было по-особенному.
