«Нет, это невозможно. Она не может любить меня. Но выходит, что все-таки любит».
Да, она любила его, хотя в это трудно было поверить, и еще труднее было довериться ее любви.
Раньше он никому не рассказывал про Маунтджой. Ей он поведал свою историю для того, чтобы отвратить ее от себя, показать ей, какой он на самом деле. Но он ее не отвратил. Она узнала, какой он, и это ее не разочаровало. Она сказала, чтобы он держался за нее. Он так и сделал. Потом она отвела его обратно в постель и заснула с ним рядом.
Он посмотрел на маленькую руку, лежащую на его груди. Было ясно: она доверяла ему. Даже после того как видела его, терзаемого ночными кошмарами. Но как она может ему доверять? Как может любить его после того, что он рассказал ей?
Он заглянул ей в лицо. В лунном свете ее темные длинные ресницы казались еще длиннее. А шелковистые пряди волос разметались по подушке. Рядом с ней он ощущал такой покой, какого прежде не знал.
Говоря о том, что исповедь полезна для души, он иронизировал, но, возможно, так оно и есть. Стыд все еще не покинул его, чувство вины еще преследовало его, но теперь все это уже не казалось таким тяжким бременем, как когда-то.
Он прикоснулся к ее губам, и они чуть приоткрылись. «Моя жена, – думал он. – Моя жена…»
Он хочет иметь свой дом. Господи, как он хочет этого! Хочет строить домики на деревьях и есть на пикниках сдобное печенье с пекановыми орешками. Хочет иметь дом и землю, которые сможет назвать своими. Хочет рассказывать сказки на ночь девочкам. Хочет видеть, как они подрастают. И, конечно же, он хочет просыпаться по утрам рядом с Оливией и видеть ее чудесную улыбку, подобную солнечному свету, – улыбку, от которой исчезают все его кошмарные сны. Он хочет, чтобы она всю жизнь была рядом с ним, днем и ночью.
Впервые будущее поманило его. Без следующего боя, без следующего ночного кошмара. Будущее, в котором он надеялся найти любовь. Он хотел такое будущее. И плевать, что он его не заслужил. Он хотел его и намерен был получить его, намерен был вцепиться в него, сделать его своим.
Конор выбрался из постели, стараясь не разбудить Оливию, и вышел на веранду. Лунный свет скользил в ветвях дубов и отбрасывал извилистые тени на гравий подъездной дороги. Следующей весной он подстрижет эти деревья и вон те живые изгороди тоже.
Сунув руки в карманы брюк, Конор принялся расхаживать по веранде, строя планы на будущее. Дом нужно заново покрасить до наступления зимы. Парк и цветочные клумбы нужно полностью переделать.
Развернувшись, он пошел вдоль стены дома. А вот беседку сохранять не стоит. Она еще не рухнула только потому, что ее поддерживают розовые кусты со всех сторон. Он снесет эту беседку и построит для Оливии новую. А вокруг посадит любимую Оливией жимолость.
Конор дошел до конца веранды и прислонился к перилам, глядя на задний двор. Если они снесут пустые хижины, то на этом месте смогут разбить еще один персиковый сад. Старая конюшня и амбар в порядке, но…
Вспышка света привлекла его внимание. Конор нахмурился, глядя на очертания амбара. И вдруг заметил какое-то движение в тени. Он успел увидеть человека, бежавшего к поленнице дров. А затем вспышка света превратилась в яркое пламя.
О Господи! Конор развернулся и побежал обратно в дом.
– Оливия! – закричал он, вбегая в спальню. – Оливия, сарай горит!
Она отбросила одеяло и, вскочив с постели, принялась разыскивать в темноте свою одежду.
– Что случилось?
– Не знаю. – Он поспешно натягивал сапоги. – Неси ведра. Сколько сможешь. И лопаты, если найдешь.
Конор схватил простыни с постели и побежал к двери. Сбежав по лестнице, выскочил из дома. Следовало в первую очередь вывести животных из амбара.
Амбар был полон дыма, когда Конор распахнул дверь. Стена жара преградила ему путь. Закашлявшись, он отскочил, отдышался и снова ринулся в амбар.
Он слышал ржание Келли и мычание Принцессы; животные били копытами в стенки стойла, отчаянно пытаясь вырваться на свободу. Яркие языки пламени лизали стены, пожирая сухое дерево.
Конор схватил моток веревки и кинулся к первому стойлу. Стараясь не попадать под удары копыт стоявшего там мула, он накинул ему на голову простыню. Обмотав шею мула веревкой, он вывел его наружу. Тут подоспела Оливия с ведром воды, за ней бежали девочки.
– Держи мула! – Конор сорвал с головы животного простыню и бросился обратно в амбар.
Он слышал, что Оливия что-то кричит ему вслед, но не остановился.
Подбежав ко второму стойлу, Конор занялся Принцессой. Жар опалил его кожу, пламя гудело в ушах. Он задержал дыхание, спасаясь от дыма. Как только он вывел наружу Принцессу, крыша амбара рухнула.
Оливия отшвырнула ведро и бросилась к Конору с криком облегчения. Он оставил корову и обнял жену, хватая ртом воздух. Прижимая ее к себе, он думал о том, что не оставит ее, пока жив.
Внезапно Оливия высвободилась из его объятий и гневно взглянула на него.
– Вернуться туда за коровой! Ты с ума сошел?! Ты мог сгореть там заживо. Никогда больше не поступай так со мной. Ты меня слышишь, Конор Браниган?
Она его любит. Он снова обнял ее и поцеловал. И она крепко к нему прижалась.
Солнце уже высоко поднялось над деревьями, когда огонь наконец-то был потушен. Конор, Оливия и девочки вместе с соседями, увидевшими пламя и поспешившими на помощь, сначала передавали друг другу ведра с водой, а потом засыпали землей обуглившиеся доски.
Бидон с керосином обнаружил Орен. Он принес его Конору и сказал:
– Думаю, это из-за того, что вы отклонили их последнее предложение.
Конор отставил лопату и взял жестяной бидон. Глядя на него, он вспоминал другой пожар, случившийся в Дерри много лет назад. Он подумал о Хираме Джеймисоне и Верноне Тайлере, лорде Эверсли и Артуре Делемере – и обо всех других мерзавцах, считавших, будто они могут захватить все на свете, могут все разрушить.
Подняв взгляд на Орена, он спросил:
– Вы, случайно, не знаете, где живет Вернон Тайлер?
Орен какое-то время молчал, наконец, ответил:
– В миле от города. Поезжайте на запад по главной дороге. Переедете мост через Шуга- Крик, а затем – первая дорога налево.
Конор кивнул.
– Не одолжите ли мне вашу лошадь?
– Да, конечно. Я вернусь домой с Кейти в фургоне. Вам компания нужна?
– Нет, я сам справлюсь.
– Конечно. – Орен сунул руки в карманы и добавил: – Будьте осторожны.
Ничего не ответив, Конор ушел. Он знал, что нужно делать, и осторожность тут ни при чем.
Появившись в поместье Вернона Тайлера, Конор не потрудился назвать свое имя – просто прошел мимо чернокожего слуги, сообщившего ему, что семья завтракает.
– Но, сэр! – закричал чернокожий дворецкий. – Вам туда нельзя. Я же сказал вам…
Конор не обратил на него внимания. Он пересек холл и стал искать столовую. Громко протестуя, дворецкий следовал за ним.
Отыскав столовую, Конор увидел там Хирама, Вернона и красивую светловолосую женщину, должно быть, жену Вернона. Они сидели за столом перед сверкающим фарфором, хрусталем и серебряными столовыми приборами.
Все в изумлении уставились на незваного гостя, а тот, приблизившись к столу, проговорил:
– Доброго всем утра. – Конор посмотрел в лицо Хираму Джеймисону и швырнул бидон из-под керосина на стол. – Мистер Джеймисон, я облегчу вам задачу. Мой ответ прежний – нет. И другого не будет. Вам не удастся запугать меня. Вы можете угрожать мне, вы можете поджигать мой амбар, но я не продам вам свою землю. Ясно?
– О чем он говорит? – встревожилась блондинка. – Папа, ты ведь ничего не делал с сараем этого человека?
– Конечно, нет, дорогая. Очевидно, он не в своем уме. – Хирам указал на дверь. – Эбрахам, уберите этого человека из моего дома.
Конор перевел взгляд на приближавшегося к нему дворецкого.
– С дороги, парень, – процедил он сквозь зубы.
Дворецкий колебался. Он посмотрел на Хирама, потом снова на Конора и, очевидно, решив, что не стоит связываться, отступил на несколько шагов. Конор же окинул взглядом людей, сидевших за столом, потом выдвинул стул и, не дожидаясь приглашения, уселся, поставив ноги в грязных сапогах на шикарный пол цвета слоновой кости.
– Мистер Джеймисон, давайте не будем терять время на пустые разговоры, – проговорил он, глядя на Хирама. – Вы хотите построить железную дорогу, но я прямо сейчас могу сказать вам вот что. Даже если вы украдете у меня землю, вы не построите на ней вашу железную дорогу. Я вам это обещаю.
Вернон презрительно фыркнул и отшвырнул салфетку.
– Черт тебя побери, кем ты себя считаешь? Ты являешься сюда и угрожаешь нам. Но ты нас не остановишь.
– Ты уверен? – Конор посмотрел на Вернона. – А кто, по-твоему, прокладывает железнодорожные рельсы, парень? Имей в виду, каждая миля рельсов по всей этой огромной стране проложена ирландцами. Если ирландцы, которых вы нанимаете для строительства дороги, узнают, что вы запугивали одного из их соотечественников, чтобы заполучить его землю, вы не сможете больше забить ни один костыль в этой земле.
Внешне совершенно спокойный, Конор откинулся на спинку стула и снова обратился к Хираму:
– Поверьте, мистер Джеймисон, если вы силой сгоните меня с моей земли, вы никогда не построите на ней железную дорогу.
– Не о чем беспокоиться, – опять вмешался Вернон. – Мы просто не будем нанимать на работу ирландцев.
Конор улыбнулся. Он отвечал Вернону, но не сводил глаз с седовласого человека.
– Но мистер Джеймисон сейчас думает вовсе не о железной дороге в Луизиане. Он думает о своих пароходах и обо всех тех ирландцах – портовых
