грузчиках, которые загружают и разгружают его суда, думает обо всех тех ирландских матросах, которые работают в машинных отделениях. Он думает о том, что произойдет, если на одном из его судов, загруженных и готовых к выходу в море, случайно окажется динамит. – Конор склонил голову к плечу и добавил: – Несколько таких случаев – и репутация пароходной кампании рухнет, вы согласны?
Хирам молчал, и Конор продолжил:
– Нет, Вернон, мистер Джеймисон думает о своих шахтах в Пенсильвании и обо всех тех ирландцах, которые каждый день спускаются под землю, чтобы добывать уголь. Он думает обо всех тех несчастных случаях и забастовках, которые вдруг начнут происходить. И думает об ирландских девушках, которые шьют рубашки на его швейных фабриках. И об ирландце, который правит его экипажем. Он также думает об ирландской девушке, подающей ему кофе по утрам, и гадает: сможет ли он заметить, что у кофе вдруг стал горький вкус?
Мистер Джеймисон улыбнулся и откинулся на спинку стула.
– Вы блефуете. У вас нет такого влияния.
– Нет? – переспросил Конор. – Полагаю, вы ошибаетесь. – Он ухмыльнулся и вновь заговорил: – Видите ли, так случилось, что я не просто какой-то ирландец. Зайдите в любой ирландский паб в доках Нью-Йорка и спросите грузчиков про Конора Бранигана. И послушайте, что они вам расскажут. Или расспросите тех людей, что спускаются в ваши угольные шахты. Или тех, которые прокладывают железнодорожные пути. Можете даже расспросить ирландских девушек, которые шьют рубашки на ваших фабриках или подают вам кофе. – Конор выпрямился на стуле, и ухмылка исчезла с его лица. – Они расскажут вам, как я два года переправлял винтовки из Нью-Йорка в Белфаст, тайно ввозил их под самым носом у британцев. Они расскажут вам, как меня арестовали и заключили в тюрьму, как меня подвергли жесточайшим из всех мыслимых пыток, когда я сидел в британской тюрьме. Они расскажут вам о том, как их сестры и братья, оставшиеся в Ирландии, протестовали и устраивали демонстрации, требуя, чтобы премьер-министр Гладстон освободил меня. – Конор ухватился за кончики воротника и разорвал на себе рубаху. Светловолосая женщина в ужасе вскрикнула. – Вот знаки моей доблести, мистер Джеймисон. И с каждым ударом плетью, с каждым ожогом, с каждой пулей я завоевывал сердце еще одного ирландца. В пабах Нью-Йорка сидят мужчины и поднимают свои кружки под песни обо мне. Маленькие девочки в Бостоне и Белфасте прыгают через веревочку под песни обо мне. И есть ирландцы, готовые пожертвовать своей жизнью ради меня, если я их об этом попрошу. Для них я – олицетворение надежды и свободы. Для них я – герой. – Конор помолчал немного, потом разыграл свою последнюю карту. – Все, что мне нужно сделать, – это отправить телеграмму в Нью-Йорк, джентльмену по имени Хью О’Доннел. Он глава «Клан-на-Гэл», американской ветви нашего Ирландского республиканского братства. Я тайно ввез в Белфаст большое количество винтовок. И Хью обязан мне многим. Если Хью бросит клич, если заявит, что вы пытаетесь отобрать землю у Конора Бранигана, вы не сможете проложить ни фута железнодорожного пути – ни здесь, ни где бы то ни было. У вас появится столько проблем, что вы не будете знать, за что браться. Я обойдусь вам очень дорого. Ваши компаньоны начнут задавать вопросы и требовать объяснений. Вы будете постоянно оглядываться и подпрыгивать от страха, услышав ирландский говор. Ваша жизнь до конца дней, а дни будут недолгими, превратится в ад.
Конор внимательно посмотрел на человека, сидевшего напротив него. Но было непонятно, поверил ли ему Джеймисон или нет. И, конечно же, он не знал, станет ли Хью что-либо для него делать. Но Конор умел блефовать, и он очень надеялся, что Джеймисон все-таки ему поверит.
Тут женщина положила руку на плечо седовласого.
– Папа, скажи что- нибудь.
Вернон вдруг встал из-за стола и с угрожающим видом шагнул к Конору. Но Джеймисон поднял руку, и Вернон тут же сел на свое место.
– Хирам, вы же не поверили ему? – спросил он.
Седовласый ничего не ответил. Он не сводил оценивающего взгляда с Конора, пытаясь отделить правду от лжи.
Конор же вновь заговорил:
– Ублюдки посильнее вас пытались сломить меня, мистер Джеймисон. Теперь они мертвы.
– Папа, – дрожащим голосом проговорила женщина, – папа, ваша дорога не стоит того. Я не вынесу, если с тобой что-нибудь случится. Пожалуйста, откажись, пока…
– Алисия, прекрати! – крикнул Вернон. Затем обратился к своему тестю: – Мы не можем допустить, чтобы он разрушил все созданное нами. Мы сможем справиться с любым из его друзей.
– Папа, откажись, – снова вмешалась Алисия, не обращая внимания на мужа. – Дорога того не стоит. Эти люди могут тебя убить.
Конор услышал страх в голосе женщины и решил воспользоваться своим преимуществом.
– Ваша дочь очень мила, мистер Джеймисон, но дамам не идет траурная одежда.
– Папа! – в ужасе закричала Алисия и схватила отца за рукав. – Пожалуйста, оставь это! Ради меня!
Конор заметил, что Джеймисон изменился в лице; было ясно, что его угрозы начали действовать. Пристально глядя на человека, сидевшего напротив, он ждал ответа.
Хирам не выдержал и отвел взгляд. Откашлявшись, он спросил:
– Чего вы хотите, Браниган?
– Оставьте эту идею насчет строительства железной дороги на моей земле. Прекратите угрожать моей семье. Забирайте свою дочь и зятя и возвращайтесь в Нью-Йорк.
– Нет! – закричал Вернон, ударив по столу так, что посуда задребезжала. – Мы не можем теперь остановиться!
– Спокойно, Вернон. – Хирам строго взглянул на зятя. Встав из-за стола, сказал: – Хорошо, я согласен. Ради блага своей дочери я принимаю ваши условия. Даю вам слово.
Его дочь вздохнула с облегчением.
– Рад, что мы смогли договориться. – Конор поднялся и пошел к выходу. Но в дверях остановился и, обернувшись, добавил: – Телеграмму Хью О’Доннелу я уже отправил. Не то чтобы я не верил вашему слову, мистер Джеймисон, но на собственном опыте я убедился: меры предосторожности лучше всего принимать заранее. Случись что-нибудь со мной, моей женой или с моими дочерьми, Хью уже будет знать, как поступить. – Он кивнул светловолосой женщине: – Всего доброго, миссис Тайлер.
Вернона он как бы не замечал. И вышел, не сказав больше ни слова. Сев на лошадь, Конор покинул поместье, но на главной дороге повернул не в сторону «Персиковой рощи», а в противоположном направлении. Лучше заехать в город и действительно отправить телеграмму Хью О’Доннелу, решил он. На случай, если Джеймисон надумает проверить.
Внезапно Конор запрокинул голову и громко рассмеялся. Действительно забавно… Последние годы он пытался не думать о том, что его считали героем. А теперь использовал свою репутацию, заявив, что все ирландцы считают его героем…
Конор Браниган удалился, в столовой воцарилось молчание. Затем мужчины повернулись к Алисии, и она поняла намек – встав из-за стола, пробормотала:
– Уверена, что вам нужно обсудить дела.
Как только она вышла, Вернон заявил:
– Я отправляюсь к Оливии. После этого случая с сараем она будет более сговорчива. Если мне удастся добиться ее согласия, Бранигану тоже придется согласиться.
– Нет.
– Что? – Вернон с удивлением уставился на тестя. – Вы же не собираетесь на самом деле подчиниться ему?
Хирам пристально смотрел на зятя.
– Это ты велел Джошуа поджечь их сарай, не так ли? Вернон пожал плечами.
– Мы же с вами говорили об этом. То есть говорили о том, что нужно оказать давление.
Хирам покачал головой и нахмурился.
– Не пытайся оправдать свои действия, перекладывая вину на меня. То, что ты сделал, ужасно. Кроме того, просто глупо. Браниган не из тех, кого можно запугать. Я пытался это сделать при нашем с ним разговоре. Не получилось. Так вот, завтра ты займешься приготовлениями к продаже наших участков земли здесь. Чтобы мы смогли расплатиться с инвесторами. Мы сворачиваем это предприятие.
– Хирам, вы это несерьезно…
– А я говорю, что очень серьезно. Мы продадим земли и предприятия, которые у нас здесь имеются. Продажа земель принесет приличный доход, поскольку цены на землю растут. Я также уверен, что предприятия мы сможем продать без особых проблем. Мы ничего не потеряем.
– Мы уже были близки к цели. Вы не должны так поступать.
Сказав это, Вернон сразу понял, что допустил ошибку. Хирам не любит, когда его поучают.
– Запомни мои слова, Вернон. Имей в виду, я никогда не хотел, чтобы ты увозил Алисию так далеко от дома. Но тебе нужен был шанс, чтобы утвердиться, и я дал тебе на это четыре года. Этого вполне достаточно. Ты не справился, а я не хочу делать ставку на неудачника.
Неудачник. Это слово звучало оскорбительно.
– Все, что он тут наговорил, – пустая болтовня, Хирам. Вы же это знаете.
– Кое-что – возможно. Но не все. – Хирам отложил салфетку и встал. – Думаю, у Бранигана действительно имеются друзья в Нью-Йорке. Я кое-что слышал о «Клан-на-Гэл», и я прекрасно знаю, при желании они могут доставить мне неприятности. На меня работают много ирландцев. Я не могу всех их уволить. Я не хочу рисковать своими предприятиями ради этого твоего проекта. И я не собираюсь погибать от удара ирландского ножа. Как сказала Алисия, железная дорогая того не стоит. – Хирам вышел из столовой, оставив зятя в одиночестве.
Вернон стоял, сжимая и разжимая кулаки. Он не мог поверить, что все, чего он добивался, ускользает из его рук из-за этого ирландского боксера. Герой? Какая небылица!
Шаги у двери заставили Вернона обернуться. На пороге стояла Алисия, грустно смотревшая на него. Она слышала каждое слово – в этом он был уверен. Не в
