ожидала.
– Вы еще здесь?
– Еще десять секунд, и вы задали бы этот вопрос пустому пространству, – ответила Сесил, надевая на плечо ремень сумки. – Кажется, вы можете быть довольны. День сложился удачно.
– Что случилось с моим семиминутным телефонным звонком? – неожиданно проворчал Говард. Он сидел в глубоком кресле у окна и, казалось, был вполне доволен собой.
Сесил хладнокровно застегивала жакет. То, как она делала это, явно раздражало Уэйна.
– Временная секретарша Эдварда не знала, кому из адвокатов передать дело, – объяснила она, бросив последний взгляд на свой письменный стол. – Вы не сердитесь, что я сходила ей помочь?
– Почему я должен сердиться?
– Кажется, вы слегка… взвинчены, – сказала Сесил, равнодушно встретив придирчивый взгляд Говарда и не показывая виду, что у нее сосет под ложечкой. Интересно, что он о ней думает? Да то же, что и его отец. Интриганка, корыстная сучка… Наверняка жалеет, что проявил к ней интерес.
– Взвинчен, – задумчиво повторил он. – Неплохое определение. – Почему-то оно показалось ему забавным. – Вы удивлены? Кажется, вы уже встречались с моим отцом.
– Несколько раз, – призналась она; – Я не знала, что произвела на него столь глубокое впечатление. Но сегодня выяснилось, что он знает обо мне слишком много.
– Вы слышали, не правда ли? Смотрите на меня, Сесил, – нетерпеливо сказал Говард.
– Го слышала? – удивленным тоном спросила она.
– То, что говорил мой отец. Вернее, те его слова, которые были сознательно предназначены им для ваших ушей. Слышали, правда?
– Ну и что? – ответила она, демонстративно глядя на часы. – То, что я слышала, абсолютно верно.
Боже, как она могла думать, что является для него чем-то большим, чем минутное увлечение! Мужчины типа Го Уэйна не воспринимают всерьез таких женщин, как она. Она показалась ему в диковинку, только и всего. Нужно сказать мистеру Ралфу спасибо: он заставил ее очнуться.
Ну и денек… Проходя мимо людей, спокойно беседовавших в коридорах старого, роскошно обставленного здания, она изо всех сил внушала себе, что те говорят не о ней. Здравый смысл был тут ни при чем; семена сомнений были посеяны, и Сесил подозревала, что всем и каждому известно о ее похотливых фантазиях. Фантазиях, которые едва не стали явью.
Когда Говард заговорил, в его низком голосе прозвучали гнев и досада.
– Похоже, вы с моим отцом два сапога пара. – Его ноздри раздувались, чувственные губы превратились в ниточку. Уэйн подошел ближе и уперся ладонями в крышку ее письменного стола.
– Вы так думаете? – холодно спросила она, расправляя загнувшийся уголок документа, прижатого его рукой.
Ее ноздрей коснулся теплый запах мужского тела. Сквозь ткань белой шелковой рубашки Уэйна просвечивали мягкие темные волосы, росшие на груди. Хотя благодаря кондиционеру в комнате было прохладно, по ложбинке между грудями Сесил потекла струйка пота. На смену враждебности пришло острое возбуждение.
Внезапно Говард сделал короткое движение и смел на пол стопку бумаг, которые Сесил старалась выровнять.
– Вы прекратите или нет?
Какое-то мгновение Сесил казалось, что он проник в ее мысли. Но страх исчез, когда она поняла его намерения.
– Мне за это платят! – Она не сознавала, что точит аккуратно лежащие на столе карандаши. – Вы ничего не добьетесь, если будете вести себя как избалованный ребенок!
Бесстрастная маска оказалась сорванной, и обнаружилось, что Сесил дрожит от унижения. Он думает, легко слышать, когда тебя обсуждают так, словно ты неодушевленный предмет? Ему не по душе напоминание о том, как вел себя его папочка, но он не слышал, что сам разговаривал, словно базарная торговка!
– А чего я добьюсь, если буду вести себя по-другому? – От хриплого голоса Го ее бросило в дрожь.
Ответа на этот вопрос следовало избегать любой ценой.
– Почему бы ему просто не уволить меня? – вслух спросила Сесил, закусив дрожавшую нижнюю губу.
– Тогда его тут же можно было бы обвинить в незаконном увольнении, – мягко объяснил Говард. Он не сомневался, что отец непременно прибег бы к этому способу, будь у него выбор.
– Надеюсь, вы сказали, что ему не из-за чего волноваться. Один поцелуй, невинный флирт… Я уверена, что вы куда прагматичнее, чем ему кажется. Чтобы отвлечь вас от вашего великого будущего требуется нечто более серьезное.
– Я еще больший эгоист, чем вы думаете.
Она не знала, что означает эта загадочная фраза, но на лице Говарда не было облегчения, которое испытывает мужчина, сорвавшийся с крючка. Сесил и в голову не приходило, что Говард может пожелать продолжить преследование. Кто она такая, чтобы ради нее ссориться с отцом?
Хрупкие плечи Сесил слегка приподнялись; у нее вырвался нервный смешок.
– Мне ужасно не хочется быть причиной несогласия.
– Между мной и отцом никогда не было согласия.
