Но потом, потом. Сейчас есть вещи и посерьезнее.
— Так почему же ты сразу не сказал, что… — даже сейчас ей было нелегко выговорить это слово, — любишь меня?
Сколько боли и страданий могли бы они тогда избежать! Впрочем, так ли это важно? Ведь теперь он все ей сказал.
— Если бы я только вовремя все понял, — честно признался Филип, — сказал бы непременно. — Он привлек к себе податливое тело Ноэль и вздохнул от удовольствия. — Я думал, сначала…
— Сначала ты думал, что если я проведу в твоей постели неделю или месяц, то этого более чем хватит.
Филип застонал.
— О Боже, неужели это мои слова?
— Твои-твои… среди прочих эгоистических и самонадеянных фраз, которые ты мне наговорил, — подтвердила Ноэль, наслаждаясь его смятением.
— Во всяком случае, мне хватило пяти минут, чтобы понять, как же я ошибся в сроке!
— И какой же срок ты назовешь теперь? — непослушными губами прошептала Ноэль.
— Вся жизнь! — И с этими словами Филип подхватил ее на руки.
— Куда ты? — изумилась она, когда он зашагал прочь от кровати.
— У всех, знаешь ли, свои стандарты. Не могу же я предаваться любви с женщиной, у которой голова забита листьями.
В доказательство своих слов он выудил из растрепанных локонов Ноэль листик. Она возмущенно замолотила кулаками по его груди, но Филип лишь довольно рассмеялся.
Стоя под теплыми струями душа и наслаждаясь ароматной мыльной пеной и ласками Филипа, она простила ему насмешку. Ее душа пела от счастья. Глубоко внутри нарастала томительная жажда.
Одной рукой Филип обнимал ее за талию, а другой — нежно, но властно ухватил волосы на затылке к тегонько потянул вниз. Сквозь полусомкнутые веки Ноэль видела омываемое струями атлетическое тело возлюбленного — совершенное, идеальное, вид которого наполнял все ее существо радостью предвкушения.
— В ту ночь, — мечтательно пробормотал Филип, — когда ты склонялась и целовала мое обнаженное тело, твои волосы касались его так… нежно, так невесомо.
Склонив голову, Филип пожирал взглядом возлюбленную. Ее глаза потемнели от нетерпения, желание стало невыносимо острым. Тогда она нарочито дразняще облизнула приоткрытые губы и, приподнявшись на цыпочки, коснулась легким поцелуем кончика его носа. В ответ по телу Филипа пробежала дрожь.
— О, Филип, меня ноги не держат, — призналась она. — Я не могу стоять…
— Неужели? — Сильная рука крепче сжала ее талию. Ноэль зажмурилась, бессильно проводя ладонью по его широкой груди. — Главное, помни: когда мы вместе, то можем все, что угодно.
— Прямо здесь и сейчас?
Медленная улыбка Филипа была ей лучшим ответом. Чудесно! Иначе она умрет тут же, на месте от неутоленного желания.
— Но что если… если кто-нибудь войдет?
— А кого это волнует? — прорычал он. Только не меня! — поняла Ноэль и застонала, когда бедра Филипа прижались к ее лону.
Позже, когда Филип отнес ее, закутанную в полотенце, обратно в спальню, она взглянула на часы и вскрикнула от ужаса:
— Ты только погляди, сколько времени! Что подумает твоя мама?
Филип иронически поднял бровь.
— Не волнуйся, она у меня тактичная и ничего не скажет.
— Какой же ты эгоист!
— Быстро же ты изменила тон, — заметил Филип, выразительно поглядев в сторону ванной.
— Ах ты, бессовестный… повезло тебе, что я таких и люблю.
— Тебя уже кто-нибудь называл врединой?
— Нет, ты первый. Ну ладно, Филип, отпусти меня, помоги подобрать, что надеть… А то я выгляжу…
— Неотразимо!
Ноэль возражать не стала. Вдвоем они сумели выбрать из груды одежды, принесенной Луизой, очень даже подходящий наряд. Правда Ноэль слегка смущало декольте, но Филип уверил ее, что это — то, что надо.
Оставив молодую женщину сушить волосы и рыться в косметичке сестры, Филип отправился к себе — подыскать костюм более подходящий для выхода в свет, чем полотенце вокруг бедер. А то, по словам Ноэль, человеку, не желающему привлекать к себе внимание репортеров, ходить в полотенце как-то не пристало…
Перед тем как войти в банкетный зал, Филип резко потянул Ноэль в сторону.
— Теперь-то у тебя больше нет никаких сомнений? — настойчиво спросил он.
Вопрос поставил Ноэль в тупик.
— Сомнений?
— Ты ведь всегда артачилась, стоило мне завести речь о браке.
— Ах вот оно что. — Ноэль нежно погладила его по щеке. — Тогда мне казалось, ты хочешь быть отцом Бетси, а не моим мужем. А ты хочешь быть моим мужем, да?
Филип ответил ей хотя и без единого слова, но достаточно убедительно, чтобы заглушить любые сомнения. Так что когда молодые люди вошли наконец в зал, щеки Ноэль горели, а прическа слегка растрепалась.
— Вот и вы!
Почти сразу же навстречу им шагнула Луиза Нейчел рука об руку с мужем. Тот доброжелательно улыбнулся Ноэль. Она улыбнулась в ответ, подозревая, что улыбке предстоит прилипнуть к ее губам на весь остаток вечера.
Луиза тронула Филипа за рукав.
— Отец ждал вас, чтобы сделать объявление.
— Папа, можно тебя на два слова?
И мужчины, беседуя, отошли в сторону.
— Дорогая, я так рада, что вы смогли найти себе подходящее платье! Вы чудесно выглядите.
— Спасибо.
Ноэль покраснела, понимая, что слишком явно провожает Филипа взглядом. Однако его мать понимающе улыбнулась — и молодая женщина покраснела еще гуще.
— А мои родители здесь? Пойду поищу…
Многозначительное постукивание по микрофону заставило взоры всех присутствующих обратиться в сторону возвышения в конце зала. Шум разговоров затих. Ноэль покосилась на сестру — та стояла, крепко ухватившись за руку Криса, сама не своя от волнения.
— Думаю, вы все знаете, по какому поводу мы сегодня собрались здесь…
По залу прокатился легкий гул. Кое-кто из гостей приветственно поднял бокалы за юную чету.
Каким-то шестым чувством Ноэль ощутила приближение Филипа за миг до того, как он обнял ее за плечи.
— Но, — продолжал мистер Нейчел, — полагаю, мы все-таки удивим вас. Те, кто знает меня, много наслышаны о том, что я человек бережливый, чтобы не сказать — скупой. Так что, сами понимаете, я рад возможности неплохо сэкономить, объявив сегодня о помолвке сразу обоих моих сыновей…
Ноэль не слышала конца речи. Она даже не видела устремленных на нее взглядов. Сейчас для нее имел значение только один человек в мире — тот, что стоял рядом.
— Надеюсь, ты не возражаешь? — прошептал Филип ей на ухо.
— Не поздно ли спрашиваешь? — попыталась отшутиться Ноэль, хотя в глазах у нее стояли слезы.
