— Возможно, по нему это и незаметно, но Бенджамин ужасно, ну просто ужасно переживает из-за всей этой истории, — с укором отозвалась молодая женщина.
— Знаешь, Розанна, вероятно, ты удивишься, но мой старший брат отнюдь не трепетная тепличная мимоза. Мальчик, знаешь ли, давно вырос. Но ты наверняка и сама это заметила, не правда ли?
— В таком ключе я о Бенджамине никогда не думала, — чопорно отозвалась Розанна.
— А обо мне думаешь? — Взгляды их скрестились, и на лице Лоренса отразилась такая яростная, слепая, первобытная страсть, что в голове Розанны не осталось ни одной мысли. Разум — чистая страница, как говорили древние...
Молодая женщина уставилась в пол, но сопротивляться неодолимому притяжению мужественной красоты и силы Лоренса смогла лишь несколько секунд. Она вновь подняла глаза и сглотнула: в горле отчего-то пересохло.
— Я пытаюсь вообще о тебе не думать, — хрипло призналась молодая женщина.
— И как, получается?
Лицо ее исказилось от невыразимой муки.
— Лоренс, — взмолилась она, — не спрашивай об этом!
— То есть все-таки обо мне ты думаешь... Может, даже не меньше, чем я о тебе... — Серо-стальные глаза так и буравили ее, и под этим взглядом сердце в груди сбивалось с ритма. — Ты все время не выходишь у меня из головы... Я постоянно представляю тебя в этих твоих скромных юбках и туфлях- лодочках. Ох уж эти юбки! Ты что, их оптом закупаешь?
— Я... я... — То, что Лоренс помнит ее гардероб, явилось очередным откровением в этот невообразимый вечер великих открытий. — Ты очень наблюдателен.
— Еще бы нет! — Уголок его губ дернулся. — А вот сережки с крохотными бриллиантами ты сегодня не надела.
До боли смущаясь собственного тела и слишком открытого платья, молодая женщина беспомощно заслонилась ладонью.
— К этому платью они никак не подходят. Тут нужен либо полный гарнитур, либо ничего. — Собственно говоря, Лоренсу-то какое дело и до серег, и до их происхождения? — Их подарил мне дедушка на окончание школы. Я ношу эти сережки в память о нем... — Голос ее понизился до шепота и наконец совсем прервался.
— Эти бриллианты меркнут в сиянии твоих глаз, — тоже шепотом отозвался Лоренс.
— Не говори так! — взмолилась Розанна.
— Отчего нет? — Он дерзко улыбнулся.
— Будь у тебя хоть малая толика чуткости, ты бы не спрашивал, а мне бы не понадобилось отвечать.
Лоренс ощутимо напрягся. Дышал он тяжело, точно после марафонской дистанции. Широкая мускулистая грудь вздымалась и опадала, завораживая молодую женщину ритмичным движением.
— Возможно, чуткости мне и недостает. Но если бы ты работала на меня, я бы, уж верно, заметил, что за последние несколько лет ты прошла через ад! — выпалил он, судорожно сжимая кулаки. — Бенни слепой, что ли? Если сегодняшнее происшествие — это типичный случай, такого от внимательного наблюдателя не скроешь!
— Бенджамин не следит за мной, точно ястреб за добычей, дожидаясь, чтобы я сказала или сделала что-нибудь, над чем можно всласть поиздеваться, — возразила Розанна.
— Я никогда и ни над кем не издеваюсь, — запротестовал он.
— Брось, Лоренс! Да на тему «Как поиздеваться над ближним своим» ты практические семинары можешь вести, — горько рассмеявшись, сказала молодая женщина.
— А что до «слежки», как ты изволишь выражаться, то тебе пора бы и привыкнуть к тому, что ты притягиваешь к себе взгляды, хочешь того или нет.
— То есть, по-твоему, я намеренно выставляю себя напоказ?
— То есть, по-моему, ты редкостная красавица, — глухо отозвался Лоренс. И все ее тело затрепетало в ответ на этот исполненный затаенной страсти шепот.
— Ну, Бенджамин и впрямь пару раз кое-что заметил, — благоразумно перевела разговор в прежнее русло Розанна, стараясь не встречаться с собеседником взглядом. — Но я сослалась на мигрень.
— И он поверил этой чуши?
— Почему бы и нет?
— Видимо, брат привык, что ты никогда ему не лжешь, — усмехнулся Лоренс. — Честная, кристально правдивая душа... Как можно тебя заподозрить?
— Ну и нечего тут насмехаться! — воскликнула Розанна. — Можно подумать, ты никогда не лжешь!
Лоренс хищно сощурился.
— Не уверен, что правда тебя порадует.
— А ты попробуй!
— Хорошо, вот тебе чистая правда. Всякий раз, когда я вижу тебя в одной из этих соблазнительных шелковых блузок, застегнутых до самого горла, мне хочется...
— Никакие они не соблазнительные, — запротестовала Розанна.
— Но меня они соблазняют.
— И до самого горла я их не застегиваю.
— Не придирайся к словам, женщина!
— Ну и чего ты от меня хочешь, Лоренс? Вызови полицию нравов, пусть меня арестуют!
— Я хочу видеть, как ты снимешь ее ради меня. Вот о чем я всегда мечтал.
Розанна застыла на месте. На долю секунды каждая клеточка ее тела словно оцепенела. А в следующий миг молодая женщина ожила и задрожала крупной дрожью.
— Всегда? — Она медленно, недоверчиво покачала головой.
Лоренс решительно кивнул.
С ее губ слетел легкий, еще слышный вздох.
— Но прежде ты никогда ничего подобного не говорил, — прошептала Розанна.
— Я всегда думал, что посягну тем самым на права Бенджамина. — Серые глаза Лоренса потемнели, стали почти черными. — А если бы я сказал раньше, что-то изменилось бы?
— Увы, этого мы никогда не узнаем.
— Но мы можем попробовать выяснить, — глухо предложил он.
Розанна судорожно сглотнула.
— Как?
Лоренс протянул ей руку. Молодая женщина вцепилась в нее, словно в спасательный круг. И, по- прежнему не сводя с нее глаз, молодой человек рывком поднял ее на ноги.
— И что теперь? — осведомилась она.
— Давай действовать по обстоятельствам, милая. — Серые глаза Лоренса лихорадочно блеснули.
Неодолимое желание вытеснило из головы Розанны все прочие мысли. Неумолимое пламя страсти испепеляло ее. Соски затвердевали, превращаясь в тугие, сладко ноющие бутоны, а внутри, напротив, все таяло. О, какое блаженство!..
6
Тяжело дыша, она закусила нижнюю губу. И еле слышным шепотом отозвалась:
— Как скажешь. Все, чего хочешь ты, хочу и я.
Кровь бросилась ему в лицо, с губ сорвался хриплый стон недоверия:
— Я хочу тебя.
— Лоренс... — выдохнула она.
