накинуть что-нибудь теплое.
«Последовать... преследовать». Наверное, те, кто видит нас с Вилли, считают, что девчонка просто липнет к деньгам известного богатого писателя, думала она. Продевая руки в рукава куртки, заботливо протянутой ей Лорой, она решила, что настал момент объясниться и с окружающим миром, и с Вилли. Особенно — с Вилли.
По дороге через лес девушка вспоминала содержимое подметного письма. Вряд ли автор его руководствовался благородными намерениями, но изложил он очень правдоподобную историю.
Гизела не могла не признать, что автор анонимки попал в точку. Сейчас она ненавидела Вилли с той же страстью, с какой еще вчера его любила.
Завидев стройную фигуру девушки, Вилли приветливо заулыбался. Но по мере ее приближения, он все четче видел выражение ее лица, и улыбка его вскоре растаяла. До мужчины дошло, что за все время знакомства он ни разу не видел Гизелу такой злой, причем скорее всего именно на него. Она быстро приближалась, длинные стройные ноги легко несли ее к нему. Она затормозила, лишь почти наткнувшись на Вилли. А тот постарался остаться таким, как всегда, — приветливым и расположенным к ней по- доброму.
Это ее удивило. Неужели он так умеет притворяться? Гизела попыталась сопоставить текст анонимки, которая буквально жгла ее карман, с тем, как выглядел Вилли и как он себя вел.
— Это правда? — почти крикнула Гизела, поднося к его лицу измятые страницы. — Мой отец действительно был косвенным виновником смерти твоей жены и ты следил за мной с какими-то своими, особыми целями?
Вилли бросил быстрый взгляд на ее лицо и перевел глаза на бумагу в ее руках. Этот взгляд дал ей искомый ответ. Маленький комочек надежды на то, что в письме содержится ложь, бесследно растворился в потоке горя. Идя через лес на встречу с ним, она убеждала себя, что это либо клевета, либо какое-то недоразумение и все станет на свои места после ее разговора с Вилли.
— Догадываюсь, что ты сейчас скажешь. Попытаешься убедить меня, что все время искал подходящий момент, чтобы объяснить мне ситуацию.
Глазами полными боли смотрела она на этого красивого мужчину, на человека, ближе которого еще несколько часов назад на всей земле у нее не было никого. Она видела, что в нем закипает злость. И эта злость была ей понятна. Гизела знала, что такие люди, как Вилли, не любят, когда обстоятельства становятся сильнее их. Но что он может противопоставить правде? Она не знала, что он злится на себя за то, что вовремя не свернул шею тому продажному писаке!
— Я не хотел причинить тебе зла, Гизела.
Он поднял глаза, и девушка увидела то, что обычно в них появлялось, когда он смотрел на нее: глаза были полны искреннего тепла. Однако сейчас эта наигранная искренность претила ей.
— Не надо обманывать! Ты хотел причинить мне зло, чтобы таким способом достать моего отца! А мои вдруг вспыхнувшие чувства к тебе смешали все твои планы. Да еще отец так не вовремя ушел из жизни, лишив тебя сладости мести. — Ей пришла в голову чудовищная мысль: наверное, пока она заливалась слезами на похоронах, Вилли откупорил шампанское и отпраздновал смерть своего врага. — Что ж, можно продать всю историю о нас в какую-нибудь желтую газетенку и заработать на этом изрядную сумму. Это тебя утешит?
— Ты не можешь так думать обо мне после всего, что между нами было.
— А тебе не кажется, что в нынешней ситуации апеллировать к тому, «что между нами было», не очень порядочно?
— Неужели ты думаешь, что я отношусь к категории мужчин, следующих правилу «поматросить и бросить»?
— Может, эта часть моих обвинений несправедлива. Но и половины содержания этого документа вполне достаточно, чтобы перестать считать тебя порядочным человеком.
Выражение глаз девушки полоснуло Вилли, как ножом.
— Почему ты веришь этому подонку, а не мне? Подумай, с какой целью он написал это?
Наступила пауза. Каждый из двоих думал о своем.
Какой же я идиот! — корил себя Вилли. Неужели нельзя было понять, что эта гнида, этот мерзавец, который угрожал мне, выйдет на нее со своей неопровержимой «правдой»? Я не должен потерять ее! И воскликнул:
— В таком случае я выгляжу не только подлецом, но и полным идиотом!
Девушка посмотрела на него и как-то понимающе горько улыбнулась.
— Нет, обвинения в этом я никогда бы в твой адрес не выдвинула. А что касается письма, то дело ведь не в том, кто и с какой целью мне его подбросил. Важны факты, о которых в нем говорится. Разве не правда, что ты преследовал меня с одной только целью — влюбить в себя и уложить в постель. Что ж, твой план удался на все сто процентов.
— Не стану отрицать, что через тебя я хотел отомстить твоему отцу. Но вовсе не таким способом. Я не крыса! К тому же все это было до того... до того, как я полюбил тебя, Гизела. — Последние слова поразили даже самого Вилли.
Девушка стиснула зубы и, резко покачав головой, произнесла:
— Теперь об этом поздно говорить. Для нас уже ничто не возможно. Не смей больше произносить слово «любовь» в приложении ко мне. Более того, я не уверена, что ты вообще правильно понимаешь значение этого слова.
— Я правда люблю тебя, Гизела, и отлично понимаю смысл этого чувства. — Девушка не могла поверить в его слова после того, что прочитала в письме. Он продолжил: — Я понимаю, что такое любовь, потому что пережил это чувство дважды в жизни. Признаюсь, не зная тебя, я постарался возбудить в себе ненависть к дочери человека, принесшего в мою семью такое несчастье. Думал, что если существующие законы не могут наказать преступника, ответственного за смерть другого человека, то я...
— Мой отец сам себя наказал, и в такой высокой мере, что это должно удовлетворить даже тебя!
От этих слов кровь прилила к его лицу. Но он постарался продолжить как можно более спокойным тоном:
— Да, на каком-то этапе месть через тебя не казалась мне невозможной. Но час за часом, наблюдая за тобой, находясь рядом с тобой, я понял, что затея моя глупа и нереальна. Более того, что она — подла. А я никогда не смогу ненавидеть тебя...
Хотя Гизела пребывала сейчас в своем персональном аду, она все же сумела оценить глубину искренности его признания.
— Если тебе нужны уроки ненависти, я готова...
Не дослушав фразы, Вилли продолжил:
— Когда в жизни человека происходит что-то страшное, он всегда пытается найти виноватого, такова уж человеческая природа. Твой отец...
Теперь настала ее очередь перебить его.
— Я могу понять твою логику в начале этой истории. Но почему ты не объяснил мне ситуацию после смерти отца, вот это вне моего понимания! Почему просто не испарился, оставив меня наедине с моими проблемами? Зачем ты заставил меня полюбить себя?
Вилли молчал, не зная, как облечь свои чувства в слова. Он понимал, что сейчас любое его действие, любая попытка успокоить девушку встретят враждебный отпор. И все же решился сделать очередное нелегкое признание.
