их разрыва Она порадовалась своему умению накладывать макияж. Ганс — человек прямой, он сказал бы ей что-нибудь, если бы заметил какие-то изменения в ее лице.
В один прекрасный день Ганс Мальбах и его жена пригласили ее в театр. Там должна была состояться премьера спектакля, поставленного по новой пьесе известного романиста и драматурга Вилли Фриша. Гансу, который знал, что человека, разыскивающего Гизелу, звали Вилли, тем не менее не пришла в голову мысль, что он может быть тем самим Вилли Фришем. А Гизела панически испугалась, что может встретить автора в театре на премьере. Да вдруг к тому же он будет не один! Эта мысль разозлила Гизелу — не хватало еще ревновать этого типа к какой-нибудь девице.
— Хорошо, заезжайте за мной, — сказала она в трубку, и на другом конце провода Ганс, обеспокоенный затворничеством Гизелы, облегченно вздохнул.
В перерыве между актами Грета Мальбах поинтересовалась, когда они вышли в фойе:
— Ну как тебе она? — говоря это, она подкрашивала губы.
— Предыдущая пьеса мне понравилась больше.
— При чем тут пьеса? Я о моей новой губной помаде. Тебе, кстати, тоже стоило бы подмазать губы. У меня есть запасной тюбик, который вполне подойдет тебе по оттенку.
— Я не употребляю цветной губной помады, только бесцветную. Так что спасибо за предложение.
Грета была поражена этим признанием, но, как женщина воспитанная, поспешила перевести разговор на другую тему:
— Тебе понравился Отто? — Это был приятель Ганса, которого пригласили в пару к Гизеле.
— Вполне симпатичный, — коротко резюмировала Гизела.
Грета усмехнулась.
— Скупо же ты его оценила. Учти, что мужчина в его возрасте, не разведенный, а просто никогда не бывший женатым, с приличным заработком и более чем не заурядной внешностью, — большая редкость.
— А ты не думаешь, что обладатели такого великолепного комплекта достоинств чаще всего голубые?
— Бывает, — вздохнула Грета, — но Отто не из них. Я навела справки.
— Ты очень предусмотрительная подруга и дальновидная женщина. — Гизела не могла удержаться от улыбки. А Грета пропустила ремарку мимо ушей.
— Посмотри на себя, ты же настоящая красавица. Хватит тебе прогонять всех мужиков, что липнут к тебе. Выбери среди них наконец наиболее подходящего и прислонись к его плечу. Отто годится для этого на все сто процентов. Будь с ним поласковей.
В это время Ганс принес им по фужеру красного вина. Приняв с благодарностью свой фужер, Гизела сказала с улыбкой:
— Ганс, ты слышал, какой совет мне дала твоя жена, которую воинственные феминистки нашего города считают своим духовным лидером! Она посоветовала мне проявить внимание к Отто, потому что женщине обязательно следует быть под опекой мужчины.
Вдруг обе женщины и Ганс услышали легкий шум и заметили некоторое волнение в толпе гуляющих по фойе. Через секунду она увидела его. Вилли был великолепен в черном вечернем костюме. Неведомая сила двинула ее в ту сторону, где люди шептали друг другу: «Это он, автор». Ее остановил предупреждающий возглас Ганса:
— Не делай этой глупости, Гизела!
К тому же, как она и предполагала, Вилли был не один — рядом с ним шла шикарно одетая красавица. Высокая, огненно-рыжая. И он был явно увлечен своей спутницей. Склонившись к ее розовому ушку, Вилли что-то ей шепнул, и рыжая красавица тихо рассмеялась. Тут Гизела закашлялась, и пара обернулась к ней. Девушка была поражена взглядом Вилли. В нем читалась холодная вежливость и доля раздражения от того, что ему пришлось оторваться от своей подруги. Ни малейшего смущения в его взгляде не было. Он сделал вид, что никогда не видел женщины по имени Гизела Дорман. Ну это уж слишком!
Гизела опять нервно закашлялась. Ирония момента заключалась в том, что она уже почти убедила себя, что Вилли ни в чем перед ней не виноват. Просто так сложились обстоятельства. И готова была его простить, если он обратится к ней при встрече по-человечески. А он повел себя так подло! И Гизела сказала — нет, не ему, ее слова были адресованы непосредственно рыжеволосой:
— Может быть, вам наплевать, но имейте в виду, что этот красавец-мужчина, которого вы так нежно держите под руку, на самом деле лживая крыса! — И девушка плеснула своим вином ему в лицо. Красная жидкость, будто кровью, залила его манишку. Ошеломленный мужчина воскликнул:
— Мне кажется, что тут какая-то ошибка...
— Конечно, ошибка, — перебила его Гизела. — Все, что между нами было, — ошибка.
Она повернулась на каблуках и быстро пошла к выходу, оставив великолепную пару в полном изумлении.
Потом, придя в себя, Бруно Фриш искренне сказал своей жене:
— Марго, дорогая, клянусь самым дорогим, я эту девушку видел в первый раз.
— Ну еще бы! Я и не ожидала от тебя других объяснений.
— Слушай, но она правда просто сумасшедшая девица...
— Может быть и сумасшедшая, только к тому же еще и беременная. Как ты объяснишь этот факт?
— Что?! Значит, это она. Мой братец Вилли просто мерзавец, как он мог оставить ее в таком положении!
— Иногда, Бруно, ты мыслишь и действуешь очень медленно...
— Да, согласен. Но бывают ситуации, когда тебе явно не хочется, чтобы я проявляла поспешность... — Бруно уже полностью успокоился и поэтому позволил себе такую двусмысленную шутку. Заметив, что люди в фойе внимательно наблюдают за ними после демарша Гизелы, он наклонился к жене и бережно ее поцеловал. — Пойдем отсюда, мне в таком виде возвращаться в зал просто неудобно.
Те из зрителей, которые стали свидетелями безобразной сцены в фойе, долго еще обсуждали эту тему. А вскоре в одной из газет появилась заметка под заголовком
Все личные вещи, которые Вилли решил взять с собой, были доставлены в новый дом. Чемоданы образовали гору на полу прихожей. Вилли поблагодарил брата за оказанную при переезде помощь, решив, что тот хочет откланяться. Но Бруно задержался и с улыбкой сказал своему брату-близнецу:
— С тебя причитается.
— Это еще за что?
— Как за что? За моральный ущерб, нанесенный мне во время скандала в театре на глазах у десятков людей. Какая-то блондинка, очень красивая и привлекательная, публично предупредила мою жену, что я не что иное, как «лживая крыса». Нанеся мне это оскорбление, она еще и облила меня красным вином, испортив мой дорогой вечерний костюм, и гордо удалилась. Я не стал с ней связываться, у кого поднимется рука на беременную женщину...
Бруно с улыбкой показал брату заметку в газете. Тот отстранил протянутую газету и тихо произнес:
— Повтори, что ты сказал. — Вилли смертельно побледнел. — Ты сказал, что она беременна?
— Это не я сказал, а Марго. А с ней спорить в таких вопросах не приходится.
— А почему ты решил, что она моя знакомая?
— Да потому, что девушка явно приняла меня за тебя. Согласись, что различать нас умеет не так уж
