которые хотели быть с ним, даже требовали этого. Ему приходилось много раз обманывать себя и других. Условия его жизни стали вызывать в нем страх, что к нему никогда не вернется возможность говорить женщинам правду. Но обманывать Джину было выше его сил. Он готов был пожертвовать собой ради нее, готов был сделать все, что она пожелает, что она просит.
— Джина…
Мягкая ладонь легла ему на губы, призывая к молчанию.
— Нет, Боб.
При звуке его имени у него дрогнуло сердце. Очень давно его не называли этим именем, у него было только прозвище — Неуловимый Рыцарь, а также целая дюжина других кодовых имен, которые присвоили ему за эти годы и меняли их.
Его простое имя вызвало воспоминание о матери, которая облегчала его страдания во время лихорадки. Оно напоминало ему девушку, которая обнимала, целовала и отдавалась ему много, много лет тому назад. Он не имел права даже думать о ней.
Открыв глаза, он увидел, как на ее губах играла нежная, таинственная улыбка. У него напряглись мышцы живота, желание разгоралось в нем.
— Я хочу тебя, Боб, даже больше чем хочу. — Кончик ее розового язычка высунулся между губами. — Я думаю, что и ты хочешь меня. Мне с тобой хорошо, ты никогда не сделаешь мне больно. Я верю тебе, как самой себе.
Морган не мог больше сдерживаться. Он выпрямился, взял Джину на руки и понес в укромное место, скрытое от чужих глаз кустарником и скалами. Расстелив одеяло, он снял с ее головы полотенце и пальцами пригладил ее короткие пламенеющие кудри.
— Ты уверена, Джина?
Она ладонью ободряюще потрепала его по щеке.
— Еще никогда в жизни я не была так уверена.
Он растянулся на одеяле и, играя, потянул Джину на себя. На лице у него светилась широкая и мягкая улыбка, которая ей очень нравилась. Улыбка стала еще шире, когда он взглянул в ее глаза. У нее был вид победительницы, но победительницы, не знающей, как дальше распорядиться своей победой.
Однако вскоре Морган убедился, что она весьма способная ученица. Он взял ее руку и положил себе на грудь, чтобы ей было удобнее изучить все долины, холмы и изгибы его тела. Приободрившись, она принялась ласкать его, сначала медленно, робко, но постепенно все больше и больше распалялась.
Она терла ладонью его грудь, нетерпимо поднимая ткань темной рубашки. В конце концов сняла ее. Когда открылось его обнаженное тело, на лице у нее появилось выражение восхищения и желания.
— Ты самый красивый мужчина.
Когда она провела пальцем по его соску, он застонал. Он сжал пальцы в кулаки, чувствуя, как жар разливается по всему телу.
Для человека, выработавшего привычку быть эгоистом, расставаться с ней было трудной задачей. Он думал, а следует ли позволять ей иметь над ним, над его чувствами и телом полный контроль. Но потом эмоции захлестнули его, ему стало неважно, кто над чем главенствует. Он слегка улыбнулся, чувствуя, что Джине нравится ее власть над ним.
Джина пребывала в восторге, это был самый дорогой подарок, который она когда-либо получала. Рядом находился человек, который переломил свою суровую холодность. Теперь он предлагал ей всего себя, разрешал делать с ним все, что она захочет. Такого возбуждающего чувства она еще никогда не испытывала, даже мечтать об этом не могла.
Когда она взялась за молнию на его джинсах, пальцы у нее дрожали. Она испытала прилив торжества, сумев самостоятельно расстегнуть ее. Она принялась медленно стягивать вниз его узкие джинсы и на какой-то момент замерла, чтобы полюбоваться его крепкими, мускулистыми ногами.
Сидя на нем, она сжалась как кошечка, а потом заспешила сбросить с себя и блузку, и джинсы. До нее донесся его стон, когда она, уже полностью раздетая, задвигала бедрами. За свои усилия она была вознаграждена жадным блеском его глаз и ощущением под собой необычно твердой мужской плоти.
Солнечные лучи щедро обливали теплом их обнаженные тела. Свежий сосновый дух, смешанный с запахом реки, дразнил их ноздри. Парящий в небесах ястреб, издав торжествующий клекот, камнем устремился вниз за своей добычей.
Когда ее пальцы сомкнулись вокруг его плоти, Морган громко задышал.
— Тебе так нравится? — спросила она.
— Ты меня просто убиваешь, — выдохнул он в ответ.
Усмехнувшись, она приподнялась и опустилась на него, приняв в себя несгибаемую, возбужденную плоть.
Закрыв глаза, Джина стала плавно раскачиваться, увеличивая и учащая свои движения. Внутри у нее все жарче и жарче разгорался упоительный огонь. С каждым движением он сильней опалял каждую ее клеточку. У нее появилось ощущение, что она сгорает в пламени наслаждения.
Не отставая от нее, Морган нежно прикоснулся к месту их соития. У Джины захватило дыхание, она чуть не задохнулась от нахлынувших на нее упоительных ощущений. Ее движения стали еще более неистовыми, словно она участвовала в гонке, стараясь догнать что-то невыразимо приятное и жизненно необходимое ей. Рывок, еще рывок — и разразился взрыв, заставивший ее содрогнуться от пароксизма наслаждения. С громким стоном она откинулась назад, почувствовав, что и Боб превратился в комок мышц.
Потом она замерла на его груди. Сильные руки держали ее, когда по ее телу волна за волной прокатывалась судорога удовлетворения. Сердце готово было выпрыгнуть из грудной клетки.
Через какое-то время она шевельнулась, как бы стараясь убедиться, что еще не превратилась в бесформенные руины. Боб отнес ее к водоему. Он осторожно и нежно опустил ее в воду, а затем вытер насухо. Он оделся сам и помог ей натянуть блузку и джинсы. Потом они вернулись на прежнее место, надежно скрытое от взоров плотогонов.
Положив руку ему на грудь, Джина прижалась к его боку. Через несколько минут она заметила, что дыхание у него стало ровным и глубоким. К ее удивлению, он спал.
Тени деревьев танцевали на их телах. Джина почувствовала, каким необъятно большим стало у нее сердце, теперь его хватило бы на двоих. Пытаясь справиться с комком, сжавшим ее горло, она нежно поцеловала его в грудь.
— Я люблю тебя, Боб. Пожалуйста, береги себя. Ради меня.
Морган обнял ее, крепче прижав к себе. Она поняла, что сквозь сон он услышал ее шепот, разобрал ее слова. Ну и хорошо, что Боб их расслышал, подумала она, погружаясь в дрему. Важно, чтобы он не забыл ее мольбу.
Боб убрал руку, и Джина сразу же проснулась. Увидев физиономию Слоуна, склонившуюся над ними, она недовольно скривила губы.
— Знаешь, Морган, какое-то движение на дороге. Думаю, что мы можем оказаться в нежелательной компании.
Вскочив на ноги, Морган ладонью пригладил волосы.
— Черт побери, как они могли найти это место?
— Должно быть, Макарти, — ответил Слоун.
Морган почесал в затылке.
— Я должен был это предусмотреть. Они могли получить от него информацию, прежде чем…
Поднявшись на ноги, Джина отряхнула джинсы.
— Простите, но разве Макарти — не тот человек, которого мы обнаружили в вашей квартире?
— Ага. Я думаю, что они сначала хорошенько выпотрошили его, узнали от него, где меня можно найти. А потом прикончили, решив воспользоваться его смертью, чтобы заложить меня, а потом и Моргана.
Джина судорожно сжимала руку Моргана.
— А как с Реем? Ты сказал, что они возиться с ним не будут, а передадут полиции. А что, если они подумают, что он знает, где я?
По ее обеспокоенным глазам Морган понял, что она жаждет услышать от него уверение в том, что ее
