— Да уж! Лаура много себе позволяла. И не думаю, что замужество сильно ее изменило. — Бевил подмигнул мужу племянницы, и тот, явно смущенный, промолчал.
— Прошу вас помнить о том, что я вам сообщил, — сказал граф, выдержав паузу.
В упор глядя на Алекса, Бевил продолжил:
— Будем надеяться, что этим не придется воспользоваться. Не знаю, как она будет жить без тебя.
— И все же… если что-то случится, воспользуйтесь паролем. Питт сумеет помочь.
— Хорошо, — кивнул Бевил. Ему оставалось лишь надеяться, что полученная от графа информация никогда не пригодится. — Обещаю присматривать за ней. Можешь положиться на нас с братом.
— Спасибо. — Немного помедлив, Алекс шагнул к двери.
— Ты ей еще не говорил, так ведь? — неожиданно спросил Персиваль.
Алекс замер у порога. Он смотрел на усыпанную гравием дорожку, видневшуюся за открытой дверью.
«Наверное, Алекс вспоминает тот день, когда прощался с Лаурой», — думал Персиваль.
Она долго плакала, глядя куда-то вдаль. Если бы силой любви можно было перенести человека из одного места в другое, она бы вернула Алекса в Блейкмор уже тогда. Каково же будет ей теперь, когда на войну придется провожать уже не друга детства, а любимого мужа?
— Нет, я еще не говорил, — сказал Алекс, переступая порог.
Граф недвусмысленно дал понять, что не желает говорить на эту тему. Но Персиваль и так понимал: прощание будет трудным для них обоих.
Стоя у открытой двери, Персиваль смотрел, как Алекс садится в седло. Точно так же он когда-то смотрел на Лауру, седлавшую свою лошадку. Скоро она, его повзрослевшая племянница, будет смотреть вслед уезжающему мужу… Господи, что с ней произойдет, если ее Алекс так и не вернется домой?
Сидя за столом в Орлиной башне, граф готовился сказать Лауре о том, что должен уехать. Но как ей рассказать? Конечно, она ничего не скажет, но ее зеленые глаза наполнятся слезами, а нижняя губа задрожит. Она будет держать себя в руках, но ему от этого не станет легче.
Граф встал и принялся расхаживать по кабинету. Как он сможет покинуть ее? Как сможет смотреть в лицо смерти, зная о том, что дома его ждет любимая?
Было бы куда легче, если бы она его не ждала.
Было бы куда легче, если бы она принялась обвинять его, если бы заявила, что мужчины просто забавляются на войне, забывая о женах и детях.
Интересно, когда она собирается рассказать ему о ребенке? Он-то уже об этом догадался… Более того, он чувствовал, как набухла грудь жены и как она поправилась в талии. Ребенок будет крупным. Их первенец, их мальчик… Алекс улыбнулся, на миг забыв о своей печали.
И все же он должен на время покинуть Лауру. Ведь Испания непременно вступит в войну.
Алекс помнил то, о чем просила его Лаура после свадьбы. Она просила не забывать Хеддон-Холл, не забывать о ней и о том, что он в ответе за всех здесь живущих.
Но как он мог забыть о них? Ведь он теперь граф Кардифф, наследник титула и наследник всех тех обязательств, которые приобрел вместе с титулом.
И самое главное: у него теперь была Лаура, женщина, которую он любил, женщина, достойная восхищения. Она не только согревала по ночам его тело — она согревала его душу. Лишь благодаря ей он вновь почувствовал себя полноценным человеком.
Она считала его храбрым и честным, считала человеком долга.
Храбрость? Да, пожалуй, он действительно ничего не боялся, хотя прекрасно знал, что его миссия сопряжена со смертельной опасностью. Ему предстояло каким-то образом пробить заслон французских кораблей и добраться до Сондерса, чтобы лично вручить бумаги. Причем это следовало сделать до того, как Питт будет окончательно отстранен от дел и Бьют примет полномочия.
Долг? Что ж, если Питт дал подобное поручение не только ему, то таких людей все же немного. Алекс не знал, кто эти люди, но не очень-то стремился узнать — так было безопаснее.
Честь? Да, прежде всего он был морским офицером и лишь потом — графом. А то обстоятельство, что он ушел в отставку, ничего не меняло. Алекс понимал: если бы он сейчас отказался действовать, погибли бы сотни английских моряков.
Господи, еще никогда ему не было так тяжко, казалось, сердце вот-вот разорвется.
Но как же рассказать обо всем Лауре? Она подарила ему любовь и надежду, она сделала его счастливым — и вот сейчас ему приходится расставаться с ней. Приходится расставаться, потому что война незваной гостьей появилась у порога его дома.
Он молился, чтобы у нее хватило сил. Молился о том, чтобы он смог вернуться домой до того, как родится ребенок. Молился о том, чтобы Лаура не возненавидела его за то, что он покидает ее в такой момент, и о том, чтобы его молитвы были услышаны.
Наконец граф снова уселся за стол и с четвертой попытки написал записку. Затем откинулся на спинку кресла и, надев очки, прочитал написанное.
Но он еще долго сидел за столом. Сидел, тяжко вздыхая.
Она попросила Симонса накрыть ужин в смежной со спальней гостиной и украсить стол лучшими канделябрами, однако дворецкий заявил:
— Прошу прощения, но милорд уже отдал такое распоряжение.
— Да? — Лаура улыбнулась. Неужели у Алекса на уме то же, что и у нее?
