уткнулась носом в подушку. Она заснула еще до того, как Монтрейн вышел из комнаты.
Вернувшись в библиотеку, Хоторн выглянул на улицу – за окном стоял туман. Очертания садовых деревьев и кустов таяли в туманной мгле. А ведь обычно туманы бывают осенью и весной и совсем редко – летом. Граф Монтрейн подошел к столу и через силу заставил себя взяться за код из книги Августина. Настроение в этот день у него против обыкновения было отвратительным, работать совсем не хотелось.
Хоторн устроился за столом, открыл книгу и достал свои заметки. Ключевые коды были не чем иным, как языком, только из-за запутанности его было нелегко выучить. Для того чтобы освоить один код, следовало прочесть другой, специальный, код-перевод, помогающий раскрыть символы или порядок. Возможно, ключевое слово в «Записках» Августина X было разным для каждой главы, и этим объяснялись разные заметки возле каждого заголовка.
Монтрейн открыл первую главу. На полях было написано: «б 2 3». Его взгляд скользнул на второй абзац, там он нашел слова, начинающиеся с буквы «б». Третьей буквой в каждом слове была буква «о».
Откинувшись на спинку стула, Хоторн просмотрел свои заметки.
– Она восстанавливается после ранения, мама, – раздался из коридора голос Элизабет. – Сейчас неподходящее время для визитов.
Монтрейн раздраженно оглянулся – нежданный визит родных оторвал его от важных размышлений. Он встал. Вечно его мать поступает, как ей вздумается.
– Я должна побеседовать с этой особой, Элизабет! – громко проговорила графиня Монтрейн. – Уйди с дороги!
– Майкл будет недоволен, – настаивала Элизабет.
– Элизабет права, – сказал Майкл, распахивая дверь библиотеки и свирепо глядя на родственниц. Мать уже стояла на середине лестницы, Элизабет пыталась остановить ее.
– Моя жена не принимает, – коротко произнес он.
– Я не хотела пускать маму наверх, – беспомощно пробормотала Элизабет.
В ответ Майкл лишь кивнул. Он слишком хорошо знал, как ведет себя его мать, когда намеревается сделать что-то.
– Боюсь, я вынужден прервать ваш визит, – спокойно произнес Хоторн, оглядев мать и сестер. – И я настаиваю на том, чтобы в будущем вы не приходили без специального приглашения.
Майкл кивнул Элизабет в знак того, что к ней его приказание не относится. Сестра с облегчением улыбнулась и стала спускаться вниз.
– Это правда, что ты продаешь Торрент? – хмурясь, спросила Майкла мать.
– И еще Хавершем, – добавил Хоторн. – Мы не можем позволить себе содержать эти поместья.
– Мы могли бы справиться с их содержанием, если бы ты женился на богатой и знатной наследнице, – заявила графиня. – Вместо этого ты женился на своей шлюхе.
Хоторн в ярости пересек холл.
– Ты не смеешь называть мою жену этим словом – ни сейчас и никогда в будущем! – отчеканил он. – И ты никогда больше не посмеешь говорить с ней или о ней в таком тоне.
– А ты хотя бы уверен в том, что она носит твоего ребенка? – Лицо графини побагровело от гнева, а губы превратились в тонкую, почти бесцветную полоску.
– Ты всегда раздражала меня, – проговорил Монтрейн, – но я никогда не считал тебя идиоткой. По крайней мере до сих пор.
– Да как ты смеешь...
– Не сейчас, мама, – оборвал ее Хоторн. – Я не желаю больше слышать твоих оскорблений. Смайтон, – обратился граф к бессловесному дворецкому, не отрывая глаз от матери, – откройте дверь. Мои сестры и мать уходят. Возможно, если вы вернетесь в Сеттон, – сквозь зубы процедил Хоторн, обращаясь на этот раз к родным, – вам будет легче пережить горе по поводу моей женитьбы. – Он стоял, подбоченившись, его пальцы выстукивали дробь по бедрам.
– Но сейчас же разгар сезона! – возмутилась Шарлотта.
Монтрейн посмотрел на сестру.
– Об этом вам следовало подумать, когда вы решились явиться сюда без приглашения. И еще грубите тут! – добавил он, поворачиваясь к матери. – Не приходи в мой дом без специального приглашения, мама.
Графиня Монтрейн оцепенела, настолько ее поразило приказание сына. Она молча спустилась с лестницы, не сводя глаз с Майкла. В дверях она повернулась к нему.
– Ты сам на себя не похож, Майкл, – заявила она. – Неужели она тебя околдовала? – С этими словами графиня выплыла из дома, махнув рукой дочерям: – Пойдемте, девочки!
Ада и Шарлотта проследовали за матерью, ни разу не оглянувшись. Элизабет подбежала к брату и поцеловала его в щеку.
– Теперь я точно знаю: ты ее любишь, – с улыбкой прошептала она.
Не успел Монтрейн ответить, как сестра выбежала из дома. Смайтон, поклонившись, ушел из холла.
– Я всегда считала знатных людей невыносимыми, – раздался сверху голос Маргарет.
Подняв голову, Монтрейн увидел, что она стоит на лестничной площадке.
– Я думал, что ты спишь, – заметил он.
