барона?
— Это что-нибудь меняет?
— Ты говоришь о своей работе? — Кэтрин кивнула, и, как поняла Мириам, вполне искренне.
— Нет, я ясно видела, что тебе необходимо было куда-то устроиться. Но это бы изменило отношение Фрэдди к тебе.
— Но это еще более чудовищно, мадам! Я предпочитаю думать о нем как о простом гуляке коте, чем о напыщенном, чувствующем свое превосходство перед простыми людьми высокородном коте.
Мириам прыснула, а затем и вовсе расхохоталась в полный голос. «Ох, Фрэдди, — подумала графиня, — что же ты наделал?» Сидящая напротив молодая женщина была самой подходящей парой для него: умная, обладающая чувством юмора и по-настоящему красивая.
С рождением сына Кэтрин необыкновенно похорошела и расцвела красотой зрелой женщины. Овал лица сделался более четким, в глазах появилась материнская нежность и глубина, губы пополнели, отчего улыбка стала еще очаровательнее. Груди соблазнительно налились, а талия сохранила девичью стройность. Изменилось и ее отношение к жизни. Она стала мудрее и оценивала все происходящее с позиции опытной женщины. Пропала ее врожденная застенчивость. Она была почти на краю смерти и теперь твердо знала, ради чего стоит жить и что надо ценить, а не предаваться наивным, несбыточным мечтам. Кэтрин поняла, что упрямство и воля — это не одно и то же. Она многое передумала и надеялась, что больше не совершит ошибок в своей жизни.
Джули осторожно выглянула из-за стула и сделала несколько маленьких шажков в сторону графини, но, заметив ее пристальный взгляд, снова спряталась за спину Кэтрин. Через несколько минут девочка набралась храбрости и выглянула из своего убежища. Мириам, стараясь не смотреть на девочку, достала из своей сумочки небольшой яркий сверток и положила его на ручку кресла. Кэтрин улыбнулась мудрому решению графини. Джули должна была сама решить, как ей поступить. Кэтрин смотрела на Мириам и принимала непростое для себя решение. Она встала, вышла на минуту в другую комнату и вернулась с четырехмесячным сынишкой. Только что проснувшийся Роберт хлопал глазками, крутил головкой с полными щечками и выглядел необычайно забавно и мило. Кэтрин протянула малыша Мириам. Графиня посмотрела на Кэтрин благодарным взглядом.
Мириам прижала маленькое теплое тельце к своей груди, и на глазах ее — впервые за многие годы — блеснули слезы. Роберт решил, что время просыпаться еще не пришло, опустил головку на плечо бабушки и мирно засопел. Кэтрин взглянула в лицо Мириам и поняла, что даже чувства к Джули не шли ни в какое сравнение с теми, которые испытывала графиня в этот момент. Все разделявшие их возрастные и социальные барьеры исчезли, богатство и знатность были забыты. Мириам превратилась просто в бабушку, держащую на руках своего внука, — реальное доказательство того, что жизнь продолжается и будет продолжаться вечно. Она словно возвратилась в то далекое прошлое, когда вот так же держала на руках маленького Фрэдди. У младенца были точно такие же чуть вьющиеся черные волосики, упругое тельце с необычно большими ручками и ножками. Его длинные пальчики так же требовательно сжимались в кулачки, как бы заявляя на весь мир: «Мое!» Осторожно поддерживая одной рукой спинку малыша, Мириам нежно разглаживала его волосики. Она горячо благодарила Бога за то, что он дал ей возможность дожить до этого счастливого дня. То ли окончательно освоившись, то ли из чувства детской ревности, Джули покинула свое укрытие и направилась к бабушке. Сделав несколько шагов, она на мгновение остановилась, затем смело шагнула вперед и облокотилась о колени Мириам. Графиня подумала, что ни один самый счастливый момент ее жизни не доставлял ей такого наслаждения, которое она испытала сейчас. Мириам приняла твердое решение, что сделает все от нее зависящее, чтобы Кэтрин жила в достатке и была счастлива. Фрэдди, не женившись на ней, поступил как последний осел. Но это его личное дело. Она сделает так, что эти дети будут частью ее семьи, и не важно, что они родились вне брака. Их отцу придется расплатиться за свои грехи и кое-чему научиться.
— Скажите мне, Мириам, как вы разыскали нас? И откуда вам стало известно о моем отце?
— От Дункана, дорогая. Это мой стряпчий. Он знает всю Англию вдоль и поперек. Подозреваю, что он связан с какими-то правительственными секретными службами. По крайней мере такая работа очень подошла бы этому негоднику. Однако он хорошо поработал сейчас. Ему удалось утереть нос всем этим людям, которых нанял Фрэдди.
— Фрэдди?
— Разве ты не знаешь, дорогая? Это единственное дело моего сына, которое я одобряю. Он начал искать вас сразу же, как вы убежали. Я должна похвалить тебя, ты поступила очень хитро. Кому придет в голову искать вас здесь?
— Хитрости здесь меньше всего, Мириам. Так сложились обстоятельства, — призналась Кэтрин, вспоминая ужасную пургу, сквозь которую она пробиралась сюда.
— Ты понимаешь, конечно, поскольку у тебя нет законных прав на Джули, он может отобрать ее у тебя. — Графиня понизила голос до шепота, чтобы ее слова не услышала маленькая девочка, которая стояла рядом, не сводя глаз с яркого свертка.
— Это не так.
Кэтрин поднялась и вышла в соседнюю комнату, где хранилась дорожная сумка, с которой она убежала из Мертонвуда. Вернувшись, она, ни слова не говоря, протянула графине аккуратно сложенную в несколько раз бумагу. Пока та читала, Кэтрин отнесла Робби в спальню и уложила его в люльку. Когда она снова вошла в комнату, Мириам сворачивала документ, ругая про себя сына за упрямство и раздумывая, что сказать Кэтрин.
В конце концов раздражение пересилило чувство такта, и она сказала:
— Этот документ не стоит ни времени, ни бумаги, затраченных на его составление. Буду откровенной, тебя попросту одурачили. Иначе это никак не назовешь. Мой дорогой сынок использовал весь дар своего убеждения и, не сомневаюсь, пообещал солидное вознаграждение своему поверенному. В общем, эта бумага… этот контракт, — она смолкла на мгновение, подбирая наиболее точные формулировки, — не имеет юридической силы и, следовательно, ни к чему не обязывает Фрэдди. Если совесть ему позволит, он сможет нарушить вашу договоренность.
— Почему? — воскликнула Кэтрин, и ее глаза сузились от удивления.
— Потому, дорогая, что ты женщина. К тому же в момент составления документа ты была несовершеннолетней и незамужней. Но даже если бы ты была замужем, этот документ имел силу только за подписью твоего мужа. Сама ты не имела права заключать какие-либо соглашения.
— Но это несправедливо!
— Наверное, но таков закон. Возможно, когда-нибудь он изменится, но пока власть в мире принадлежит мужчинам. Даже я, графиня и мать взрослых детей, не могу предпринять что-либо серьезное без официального одобрения или хотя бы согласия Фрэдди. Раньше право распоряжаться моим состоянием принадлежало мужу, теперь моему сыну.
— Как же вы выдерживаете?
— Есть много способов, дорогая. Достаточно много способов, — улыбнулась графиня.
Джули подошла к графине поближе. Мириам повернулась к девочке и протянула ей сверток. Малышка вынула изо рта палец, шаловливо улыбнулась, схватила подарок и, спрятавшись вновь за спину Кэтрин, принялась его разворачивать.
— Я не могу понять, почему он до сих пор не оставит нас в покое? — произнесла Кэтрин, которую сообщение графини не на шутку встревожило и разозлило. — Это тем более странно, что он считает Джули неполноценной, чуть ли не уродкой.
На лице Мириам удивление смешалось с любопытством.
— Не понимаю, о чем ты говоришь? — наконец спросила она и посмотрела на внучку. Она действительно не понимала. Мириам не видела никаких странностей в Джули, которые отличали бы ее от других своих сверстников.
— Взгляните на ее пальцы, — тихо посоветовала Кэтрин. Графиня взглянула на ручки Джули и явно разгневалась. — Фрэдди просто болван! — не сдержалась Мириам и пожалуй, впервые в жизни вопреки всем правилам вслух обругала собственного сына и главу семьи.
— Я начинаю думать так же. — Губы Кэтрин разошлись в легкой улыбке.
— Мне остается только извиниться за то, что произвела на свет человека, начисто лишенного здравого
