— Присоединитесь к нам? — спросил Алано, когда Тим осторожно сел, растирая затекшие лодыжки и запястья.
Ответ Тима был быстрый и более чем удовлетворительный.
Алано посмотрел на мальчика:
— Как тебя зовут?
— Джейсон, сэр.
— Подходящее имя для героя, — улыбнулся Алано. Перешагнув через распростертое тело охранника, он направился к дому герцога Херриджа, Тим и Джейсон двинулись следом.
Герцог Херридж вошел в кабинет с приветливым выражением лица, будто вспомнил что-то явно приятное.
Сара особенного счастья герцогу Херриджу не желала. Она встала и повернулась к нему.
— Отпусти Дугласа, — сказала она, затем добавила комментарий, гарантирующий Дугласу свободу: — Если ты этого не сделаешь, я позабочусь, чтобы весь Лондон узнал о твоем поступке. Я всем расскажу, что ты нищий. Ты гордишься своей родословной и титулом. Я сделаю тебя посмешищем.
Его лицо изменилось: глаза прищурились, черты напряглись.
Она знала его слишком хорошо и знала себя еще лучше. Не сосчитать, сколько раз она стояла перед его столом здесь в Лондоне или в Чейвенсуорте, во время его редких появлений там. Ее вызывали объяснить каждое нарушение, каждую черту характера, каждый изъян ее натуры.
Как странно, что теперь, когда появилось сомнение, что они родственники, он не производит на нее никакого устрашающего эффекта. Знал ли он? Поэтому ли не испытывал к ней ничего, кроме презрения?
До сих пор она даже не понимала, насколько похожа на Туллохов из Килмарина — гордых, решительных, не отступающих перед обидчиком.
— Я сделаю это, — сказала она. — И с удовольствием. Но я никогда слова не скажу, если ты освободишь Дугласа.
— Ты полагаешь, меня волнует, что мир думает обо мне?
У нее не было шанса ответить. Вверху что-то громыхнуло, грохот прокатился по дому. У Сары мелькнула нелепая мысль, что какой-то гигант прошиб дом кулаком от крыши до винного погреба. Куски дерева и штукатурки дождем хлынули вниз. Сара могла лишь прикрыть голову руками, сожалея о том, что мода не учитывает непредвиденных обстоятельств. Кринолин вряд ли поможет выжить.
Треск и скрежет длились, казалось, долгие часы. Она не могла дышать, всюду вздымались клубы пыли. Внезапно кто-то прижал ее к груди, сквозь пелену она услышала голос Алано:
— Проклятый болван взорвал себя.
Его слова не имели смысла, однако она повторила их в уме и осознала смысл сказанного.
Оттолкнув Алано, она испуганно уставилась на него, но он был в темноте. Везде, было темно.
Позади него где-то мерцал свет, и она внезапно поняла, что это огонь. Оба поползли туда, где когда- то была дверь.
Неужели выжили только они?
Сара подняла глаза. Части потолка не было, и верхнего этажа — тоже. Ночное небо сияло, кристально чистое, черное, красивое.
Алано был рядом и подталкивал ее в плечо, направляя. По крайней мере его прикосновение доказывало, что он жив и она — тоже.
— Проклятый болван взорвал себя, — повторял он снова и снова.
Сара стояла на коленях, но пожар позади них заставил ее собраться с силами и подняться на ноги. Она протянула ему руку и сказала:
— Не говорите этого.
Он весь был покрыт чем-то белым, лицо в пыли. Должно быть, она выглядит также ужасно. Как странно, что ее это не волнует.
Они несколько мгновений смотрели друг на друга. Слышен был рев огня и отдаленный колокольчик пожарной команды.
— Это правда. — Голос Алано был спокойный, тон сострадательный и нежный, как будто от этого ей станет легче.
— Нет.
Алано оглянулся и что-то сказал. Она спешила на улицу, не заботясь, к кому он обращался и почему. Огонь распространялся, гоня ее прочь. У парадной, двери, теперь превратившейся в обломки дерева, она заколебалась и оглянулась. Алано и Тим держали под руки герцога Херриджа. Внезапная радость при виде Тима сменилась мыслью, что здесь и Дуглас.
«Проклятый болван взорвал себя».
О Господи!
Она едва не упала, ноги внезапно ослабели, и она подумала, что не сможет выбраться из дома. Алано оказался рядом и поддержал ее.
— Перешагните, — сказал он, словно уговаривал несмышленое дитя сделать шажок. Запах гари становился ближе. Сара знала, что это страшно, но все казалось нереальным.
Это просто ночной кошмар. Она дома, в Чейвенсуорте, тоскует без Дугласа. Если она проснется и протянет руку, он окажется рядом. Голый, мужественный, потрясающе привлекательный.
Ей нужно сказать ему, как он красив. Он должен знать, что каждый раз, когда она видит его, ее сердце бьется быстрее.
— Мы должны найти Дугласа, — сказала она.
— Она ранена? — с трудом произнося слова, спросил кто-то.
— Нет, у нее шок, — ответил Алано. — Только она этого не сознает.
Сара пыталась отстраниться, но Алано держал ее так крепко, что она не могла высвободиться.
Каждый шаг отзывался хрустом, она шла по осколкам стекла и щепкам. Время от времени сверху падали обломки, и все кричали.
Ступеньки наконец кончились. Спотыкаясь и вытянув руки, она пошла к карете. Эдмундс, разинув рот, смотрел на развалины. Алано, который все еще был рядом с ней, что-то крикнул Эдмундсу. Тот бросился к дверце кареты.
— Мы увезем вас отсюда, леди Сара, — сказал кучер.
— Нет. Я не уеду. — Она повернулась к Алано. Сара знала, что пожар начал распространяться, поэтому на его лице виднелись оранжевые отблески. — Разве вы не понимаете? — сказала она гораздо спокойнее, чем сама от себя ожидала. — Он не может умереть.
— Не думаю, что кто-нибудь выжил, леди Сара, — сказал Алано. — Верхний этаж снесло.
Она повернулась к тому, что недавно было лондонским домом герцога Херриджа. Алано прав. Третьего этажа нет, в перекрытиях второго зияет огромная дыра, половина фасада обрушилась при взрыве.
— Садитесь, леди Сара. — Алано подвел ее к дверце кареты.
Какая-то женщина закричала, и вдруг остатки крыши внезапно рухнули, накрыв округу облаком пыли, грязи и золы.
— Проклятый болван взорвал себя, — повторил Алано.
В этот момент она ненавидела Алано. Ненавидела, потому что он провел с Дугласом долгие годы, а она — несколько недель. Ненавидела, потому что он вслух сказал то, что ни у кого недостало храбрости произнести, и определил судьбу Дугласа. Она ненавидела его, потому что по его лицу катились слезы, а у нее внутри была пустота — ни сердца, ни души. Даже ум оцепенел, не в силах осмыслить случившееся.
— Леди Сара, пожалуйста, самое безопасное место в карете.
— Я не уеду.
Подошел Эдмундс.
Она посмотрела на него и повторила:
— Я не уеду. Не уеду.
— Позвольте мне отвезти карету подальше от огня, леди Сара.
Она кивнула, но отказалась сесть, карета остановилась на некотором расстоянии.
