больше. Сейчас уже час ночи. Леша спит, а я, поставив в магнитофон кассету с записями Никитиных, пишу дневник. Дни полета проходят с хорошей нагрузкой и отдачей. Мы довольны. На борту рабочая атмосфера.
Первый сеанс связи с Землей сегодня начался как обычно. Нас спросили о самочувствии, как спали, о давлении в станции по мановакуумметру. Потом оператор замолчал, словно чего-то ожидая, и затем мы услышали:
— «Днепры», поздравляем вас: станция «Салют-6» только что завершила тысячные сутки полета! А тебя, Валера, вдвойне: ты провел на ее борту 250 суток — половину времени, когда станция работала в пилотируемом режиме!
Я вспомнил, как в сентябре 1977 года, стоя на наблюдательном пункте космодрома Байконур, группа космонавтов, которым предстояло работать на станции, провожала глазами стартовавшую ракету с нашей станцией. Как мы переживали минуты выведения и какой облегченный вздох вырвался у всех сразу, когда в динамике услышали слова: «Есть отделение головного блока!» Тогда вся дальнейшая программа казалась ясной, мы все были расставлены в этой программе, каждый на своем месте. Этой четвертой экспедиции тогда вообще не существовало в планах. Но жизнь нас поправила, многое изменив в судьбе каждого из той группы космонавтов, провожавших станцию в космос. Лично мне в этой программе довелось испытать и труднопередаваемую горечь поражения от первого по лета, и огромное удовлетворение от второго и теперь уже третьего полета. Я не знаю, удастся ли мне еле тать еще, но этим полетом я доволен. Очень приятно работать с Лешей Поповым. У нас с ним отличные отношения, наверное, потому, что он очень хороший человек. С ним очень легко работать.
А позавчера было воскресенье. Обязательной программы у нас нет. Была встреча с Никитиными и Юрой Визбором. Они вместе отдыхали на Оке, где Сережа сейчас работает. Как они рассказали — ехали на встречу с нами на Юриной машине. Конечно, опаздывали. Юра гнал и два раза встретил непонимание ГАИ. Отделался двумя штрафами. И Никитиных и Визбора я знал до полета. С песнями Визбора прошла моя юность. Мы еще в студенческие годы их пели, и тогда я, конечно, не знал, что судьба нас сведет в будущем. Во всех походах его песни пелись в первую очередь. Они были удивительно лиричные, добрые и какие-то радостные. У него много песен шутливых, на полненных добрым юмором. Мне он почему-то тогда напоминал Андерсена, сказки которого любят все. И уже потом, познакомившись с Юрой поближе, я убедился что это человек добрый и чуткий, очень начитанный хорошо знающий историю. Лучшего рассказчика, чем Визбор, я не встречал. Даже незначительный эпизод он рассказывал, как правило, так, что окружающие стояли с раскрытыми ртами. И, как правило, рассказ заканчивался каким-нибудь эпизодом или шуткой, после которой все держались за животы. Ему, конечно, нравилось быть в центре внимания, но неинтересный человек в центре внимания никогда бы не очутился. Он был разносторонне одарен природой, но всех своих возможностей еще не раскрыл. Думаю, еще есть время, и он себя проявит. Перед полетом Гостелерадио готовило фильм по моему предыдущему полету с Володей Ляховым. Он в основном состоял из наших бортовых съемок, и я, просмотрев его черновой вариант, подумал, что хорошо бы туда вставить песню на космическую тему. Сказал об этом Юре, он тут же откликнулся, и буквально на следующий день слова были готовы, и вместе с Сережей Никитиным написали музыку. Песня получилась хорошая и вошла в фильм «Земля, уходим надолго». На Земле я его уже посмотреть не успел, и нам его прислали на борт. Фильмом остались довольны.
С Никитиными я познакомился позже, но тоже до полета. Это очень своеобразная пара. Оба закончили МГУ. Татьяна — кандидат наук, Сережа работает над диссертацией. Музыка — их хобби, которому они отдают все свободное время. И здесь они добились признания. Мне кажется, что я не преувеличиваю. Такой самодеятельной пары на эстраде у нас не было. Магнитофонную пленку с их песнями я взял с собой на борт и обычно вечером, когда пишу дневник, ее включаю. И песни их не приедаются, от них, мне кажется, становишься добрее и чище. Это, конечно, мнение субъективное, но мне они очень импонируют. И в воскресенье мы очень тепло поговорили, они спели много песен и очень понравились Леше, который с ними на Земле еще не познакомился.
За эти дни мы закончили серию геофизических экспериментов, израсходовали всю пленку в МКФ-6М. Вчера был медицинский день. Все эксперименты прошли хорошо, хотя перед этим на Земле были плохие записи, и даже встал вопрос о замене медицинской аппаратуры «Полином». Мы в отличие от предыдущих экспериментов вчера все сделали по правилам, даже под электроды положили пасту, чего уже давно не делали, и вопрос о замене «Полинома» был снят.
По два раза в день занимаемся «физо». Взвесился до начала «физо» и после. За час занятий на дорожке и велоэргометре теряю около 0,6 килограмма. Врачи сказали, что это нормально. Леше руководитель медицинской группы Егоров сказал, что он недорабатывает и нагрузку надо увеличить. Мы сейчас приспособились во время «физо» читать газеты. Они очень скрашивали однообразие этих упражнений, и за чтением время проходило незаметно. Правда, на дорожке можно было читать только при ходьбе, а при беге читать было невозможно. Может быть, поэтому Леша и снизил нагрузки. Думаю, что к концу полета он их увеличит.
Сегодня предстоит стыковка с очередным «Прогрессом». Встали в 5 часов утра. Зарядили кинокамеры для съемки подходящего «Прогресса-10». После его обнаружения из переходного отсека я снимал весь процесс сближения до дальности 300 метров, и здесь кончилась пленка. Ближний участок придется отснять при следующем грузовике. Стыковка прошла без осложнений, если не считать, что на дальности около 15 метров Земля выключила нам телекамеру, и мы остались «слепыми». Мы быстро включили ее обратно, а здесь уже «касание» и «захват».
Вечером открыли люк. Достали только почту и посылку с газетами и домашними сувенирами. Все это исключительно приятно получать здесь, на орбите. Вечером был праздничный ужин. Почитали письма, газеты. Спать легли в первом часу ночи.
А днем работали с «Испарителем». Вообще работать мы с ним начали с 25 июня. Впервые этот прибор, созданный в Институте сварки имени О. Е. Патона, был доставлен на борт во время предыдущей экспедиции, и мы с Володей Ляховым тогда начали с ним работать. Он состоит из двух электронных пушек, тиглей с испаряемым металлом, образцов, располагаемых на барабане, помещаемом в шлюзовую камеру, и пульта управления. Тогда у нас одна из двух пушек не работала, и всю программу мы отработали с одной пушкой. Это были первые опыты по напылению на подложки из различных материалов в невесомости и в открытом космосе, различных металлов для получения металлических пленок.
На Земле металлические пленки получают методом напыления в глубоком вакууме. Причем этот процесс достаточно сложный и тонкий — малейшие изменения мощности электронного луча, времени протекания процесса, и пленки из одного и того же металла могут получиться матовыми или глянцевыми, белыми или черными или иметь другие оттенки. В пленке могут быть поры различных размеров и целый ряд других изменений.
Спрашивается, для чего нужны эти эксперименты в космосе и что они дадут в будущем. Если брать современные космические корабли, то на них сейчас имеется много металлических покрытий и зеркальных поверхностей... Все они под действием космических факторов стареют, характеристики их значительно ухудшаются. Если научиться восстанавливать эти покрытия, то сроки службы целого ряда приборов существенно увеличатся. То есть нужен переносной пистолет для распыления металла в невесомости. И в будущем для этого инструмента работы будет достаточно. Нужно будет монтировать и проводить напыления
