«В Радужный, — билась мысль, — немедленно!.. Я могу опоздать…»
Небесная Тропа открылась легко, словно ждала Избранника.. Коридор из сияющих голубых и серебряных огней закрутился в фантасмагорическом танце, и Ростислав понесся вперед с умопомрачительной скоростью.
«Я лечу, — подумал он, выставив перед собой руки и расправив крылья. — Я лечу… домой!..»
Архимаг Лоарин смотрел на прибывающие в гавань Радужного Города корабли шуолов. Поток беженцев не прекращался ни днем ни ночью, и едва солнце опускалось в Великую Бездну, как можно было разглядеть багровое зарево на горизонте — горел остров Алашом. Армии Аргаррона уничтожали всё на своем пути. С рассветом зарево пропадало, но был виден черный дым пожаров.
Архидемон призвал орды демонов и нежити, а армии Алашома и Радужного были истощены битвой со смертными. Их противники вдохновлялись Аргарроном, в которого свято верили все оставшиеся смертные, а дух армий Света был, казалось, навсегда подорван гибелью Избранника.
Хвала Ауррину, шуолы заранее подготовились и к такому повороту событий и успели вывезти всех граждан, за исключением войск, которые остались прикрывать отход. Бескрылые солдаты шуолов понимали, что обречены, но всё равно шли в бой на орды Аргаррона. Пока армия Тьмы была занята ими, их семьи имели время, чтобы улететь в безопасное место.
«Помоги нам, Ауррин, — мысленно взмолился Архимаг. — Пошли мне знак…»
Сзади подошла Лия и встала рядом. Ворожея была в ритуальных одеждах — видимо, недавно вернулась из храма, где вместе с кводом набиралась сил.
— Дочь моя. — Лоарин обнял девушку крылом. — Если у нас еще есть будущее, смогут ли меня простить потомки?
— Не вини себя, — ровным, безэмоциональным голосом сказала Лия. — Ты сделал всё что мог.
Архимаг сжал кулаки. После гибели Избранника Лия практически превратилась в безразличную тень. Лоарин помнил дочь веселой и жизнерадостной девочкой, помнил ее нежную любовь к юноше из другого мира. Сейчас он видел совершенно другую Лию — замкнутую и серьезную, сосредоточившуюся на магии и предстоящей битве с силами Тьмы.
И еще ворожея больше никогда не улыбалась.
— Смотри, отец, — вывел Архимага из раздумий голос дочери.
Лоарин взглянул туда, куда показывала девушка, и обомлел: в свете восходящего солнца приближались исполинские крылатые силуэты.
— Это Всадники? — спросил Лоарин, хотя и сам знал, что никакие животные Всадников не могут лететь столь непринужденно и грациозно.
— Это драконы, отец, — дрогнувшим голосом сказала Лия. — Они… они прилетели помочь нам…
Архимаг посмотрел на дочь и увидел дорожки слез на ее щеках.
— Летим навстречу, — сказал он, расправляя крылья.
— Лучше в гавань… Думаю, они приземлятся там.
Двое белокрылых квостров шагнули с галереи и воспарили навстречу приближающимся Властителям Неба. Они вместе приземлились в гавани, где квостры и шуолы уже спешно расчищали место для посадки исполинских ящеров, которые со скоростью урагана приближались к городу.
Радужный Город ликовал. Драконы самых разных цветов садились в гавань и на площади города, и на лицах жителей отражалась надежда. Могучие крылья расправлялись, гася скорость, поджарые тела сверкали чешуей в солнечном свете. Многие квостры и шуолы плакали, не в силах сдержать эмоций, и никто не попрекал их за это.
Лоарин вместе с дочерью встретили лидера драконов, огромного золотого самца, который первым приземлился в главной гавани Радужного Города. Разговор между ними шел мысленный, но слышали его практически все присутствующие в гавани.
«Приветствую тебя, Архимаг! — Дракон слегка склонил голову, увенчанную короной рогов. — Я — Златосвет, предводитель драконов Каенора. Мы — Хранители Порядка в этом мире и приходим всегда, когда у смертных уже нет сил сдерживать Тьму».
«Благодарю тебя, царственный. — Лоарин поклонился. — Ваше прибытие вселило надежду в наши души. Я молил Ауррина о ниспослании помощи, и он внял моим мольбам.»
«Боги тут ни при чем. Просто Аргаррон нарушил уже нечто большее, чем просто мир и спокойствие отдельно взятого мира. Драконы будут сражаться вместе с квострами и шуолами».
«Где мне приказать разместить вас, царственные Властители? — спросил Архимаг. — Мне неловко: Радужный попросту не имеет подходящих зданий…»
«Не утруждайся, Архимаг. — Дракон оскалился в улыбке. — Мы не займем много места».
Архимаг заметил, как приземляющиеся драконы начинают светиться, уменьшаться и терять очертания. Всего через несколько секунд на месте каждого из драконов оказывались крылатые воины, облаченные в доспехи под цвет чешуи. Лицом преобразившиеся драконы были похожи на светлокожих или чуть смуглых квостров, но их крылья изменили только свой размер, оставшись кожистыми и покрытыми чешуей.
Лия вздрогнула. Внешний вид преобразовавшихся драконов сразу же напомнил ей об Избраннике.
Ворожея утерла выступившие слезы. Ростислав погиб.
Никто не изменит этого. Хотя слова Всевидящего Оракула по этому поводу можно было трактовать очень по-разному…
Она недавно говорила с отцом Избранника. Максим попросил дать ему взвод стрелков, чтобы сражаться с теми, кто убил его сына. Лия знала, что отец Ростислава в своем мире был стражем закона, и Главнокомандующий удовлетворил ее просьбу о назначении Максима командовать одной из оборонительных башен. Его супруга не могла похвастаться боевым опытом, и учиться магии ей было уже поздно, да и некогда. Но, как оказалось, Анна была врачом, и ее познания очень пригодились целителям.
— Мы готовы к битве, отец? — спросила Лия.
— Теперь — да. — Лоарин кивнул, потом обвел рукой ликующий народ и приземляющихся на белый мрамор драконов. — Погляди… Я вижу надежду в их глазах! Мы потеряли Избранника, но даже если нам суждено погибнуть, то
— Вот теперь я узнаю своего отца. — Лия удовлетворенно кивнула. — И не спеши хоронить Ростислава.
— Что?
— Я не видела его трупа, — сказала Лия. — И я не дозвалась его души в Саду Вечной Жизни. К тому же Оракул не дает однозначного подтверждения его смерти.
— Он из другого мира, Лия, — возразил Архимаг. — Его душа могла перенестись на его Небеса.
— Но если предположить, что нет?..
— Надейся, дочь моя. Надейся, но рассчитывай на то, что прав я, а не ты.
Ворожея отвернулась. Даже если Ростислав жив, то из Астрала трудно выбраться быстро, и прошло уже больше месяца.
А ведь жива была еще легенда о том маге, который вернулся из астральных странствий спустя столетия после смерти всех, кто его знал.
Над новой армией Аргаррона клубились черные тучи. Вместе с ним наступала, казалось, сама Тьма. Эта армия была даже лучше предыдущей. Призраки и живые мертвецы, сонмище демонов из преисподней, легионеры Хаоса и кошмарные костяные драконы — высшая форма плотской нежити. Имелись в армии и смертные — уцелевшие гарры, лучшие из лучших, которым теперь суждено было стать бессмертной гвардией нового бога Тьмы. Некоторое количество гросков и шакмаров, но этих было еще меньше — пушечное мясо всегда несло самые большие потери.
Сам Аргаррон, стоя на вершине главной башни флагмана, без конца выкрикивал заклинания, даруя своим воинам силу, которой в этом мире просто нечего было противопоставить. Избранник был мертв или же надолго застрял в Астрале, а после падения Радужного Города уже ничто и никогда не остановит великую армию Тьмы.
Мимо башни пролетел костяной дракон с шакмаром на спине. Странно, но только шакмары, единственные из всех смертных, не боялись этой поистине жуткой нежити. Они как будто не чувствовали магического ужаса, который излучался от сущности костяных драконов, состоящих сразу из нескольких скелетов, причудливо искаженных черной магией. Аргаррон, заметив это, сформировал целую эскадрилью
