Буян вильнул хвостом, но даже не повернул головы — он усиленно нюхал снег. Потом поднял нос кверху и стал втягивать ноздрями воздух.
Внезапно он обнаружил признаки волнения. Взъерошилась шерсть на загривке и вдоль хребта, уши плотно прижались к затылку, как будто собака была готова броситься на кого-то, морда приняла злое выражение. Рванувшись в сторону, он потянул за собой вожатого. Они сошли с тропинки в болото.
Почва под ногами сразу стала зыбкой, хотя толстый слой снега покрывал болото. Василий провалился раз... провалился два... Под нотами чмокнуло. Вытащив ногу из снега, он увидел, что валенок вымазан в густой черной жиже. Дальше идти было невозможно — начиналась топь.
Но Буян продолжал рваться вперед и тащил за собой вожатого Василий, ступая с оглядкой, продвинулся еще на несколько шагов. Валенки были измазаны уже до половины. За голенища набился снег, он медленно таял и холодными неприятными струйками стекал по голеням к ступням.
Вот и Буян провалился по брюхо. Он тоже перемазался в черном. Выскочив на кочку, пес задержался на ней на минуту Василий мало-помалу подтянулся к нему.
Наклонившись, он увидел на снегу какие-то странные следы Они цепочкой шли с той стороны рубежа и уходили в глубь болота. Следы были широкие, круглые и напоминали следы рыси. Но рысь оставляла после себя небольшие овальные лунки, эти же были совершенно плоские, глубокие и очень больших размеров. Можно было подумать, что тут прошел слон; однако он увяз бы в болоте, — да и откуда взяться слону? Что-то не слыхать, чтобы он водился в здешних местах...
Пограничник размышлял, стоя на месте и удерживая собаку около себя.
Это, конечно, не зверь: следы слишком большие. Значит, это человек?.. Он нарушил границу и прошел на советскую территорию.
Что-то словно ударило Василия в сердце; вслед за тем он ощутил ту удивительную ясность чувств, какая бывает у мужественного и отважного человека в бою. Как ловить нарушителя? Следы терялись в непроходимой топи.
Василий постарался спокойно обдумать создавшееся положение. Затем, притянув бешено рвущуюся собаку, выбрался на тропинку. Смеркалось. Василий спешил, пока не стемнело совсем, захватить нарушителя. Он и сейчас уже едва различал кусты в нескольких шагах от себя.
Скинув с себя тулуп, чтобы было легче, пограничник бегом бросился по кромке болота в том направлении, куда уходили следы. Буян вприпрыжку бежал рядом.
Внезапно из тумана выросла человеческая фигура. Василий не успел свернуть в сторону, и они с разбегу чуть не столкнулись друг с другом. В руке у неизвестного мелькнул револьвер.
В то же мгновение в воздух беззвучно взвился Буян. Поводок от сильного рывка вылетел из рук пограничника. Буян ударил неизвестного в грудь, как таран, и сбил его с ног. Человек и собака, вцепившись, покатились по земле. Револьвер выпал и провалился в сугроб.
Оттащив собаку, Василий направил на задержанного винтовку и приказал ему встать.
В этот момент в стороне метнулась какая-то тень. Грянул выстрел. Пограничник тихо охнул и, схватившись рукой за бок, стал оседать на снег. Усилием воли он заставил себя приподняться и, превозмогая жгучую боль, не давая опомниться задержанному, связал ему ремнем руки за спиной. Только тут он заметил на ногах у того какие-то нескладные приспособления, отдаленно напоминавшие круглые канадские лыжи. Эти приспособления и помешали бежать нарушителю в ту минуту, когда пограничник был ранен.
Тем временем, Буян, увязая в снегу и волоча за собой поводок, выскользнувший из рук вожатого, бросился за убегающей тенью и исчез, растворился в тумане.
Прошло несколько минут, в течение которых Василий успел еще туже затянуть руки задержанного и рассмотреть его лицо, насколько позволяло слабое освещение. Это был уже немолодой человек с острым хищным профилем лица; глубоко запавшие глаза его с ненавистью смотрели на пограничника. Даже сумрак вечера не мог скрыть это выражение. Испустив вполголоса ругательство на незнакомом Василию языке, он попытался порвать свои путы, но, убедившись, что это бесполезно, затих и только сверлил пограничника ненавидящим взглядом, казалось, подстерегая каждое его движение и словно втайне ожидая чего-то.
В тумане сухо треснул — будто обломился сухой сучок — револьверный выстрел. Заглушая проклятия человека, залилась бешеным лаем собака. Затем все стихло.
Через минуту послышался хруст снега. Из тумана медленно вышел человек и за ним — собака. Угрожающе поварчивая, Буян конвоировал задержанного. Нарушитель хромал и зажимал рукой рваную рану в плече.
Сняв с Буяна поводок, Василий связал второго задержанного.
Рана нестерпимо болела. Василий прижимал ее локтем, надеясь этим уменьшить кровотечение. Гимнастерка намокла от крови, горячие ручейки сбегали по бедру и голени в валенок. От потери крови у него мутилось в глазах и кружилась голова.
Он соображал: «Сколько же еще человек скрывается на болоте? Сумеет ли справиться с ними Буян? Не застрелили бы собаку, гады!
Какую штуку удумали — болотные ходули! А? На что хотели поймать! Не разберутся, мол...» Затем мысли перекинулись на другое: услышали или нет выстрелы на заставе?
Василий прикидывал, долго ли еще он сможет выдержать. Пожалуй, долго не продержаться: бок одеревянел и левая рука плохо слушалась. Мороз уже начал заползать под полушубок, в валенках лед и в глазах будто темнее... А два врага, переглядываясь, с тайным злорадством следили за ним.
Не в силах бороться с охватившей его слабостью, Василий сел на снег, широко раскинув ноги, чтобы не повалиться совсем, продолжая упрямо сжимать винтовку в окоченевших руках.
До ушей донесся топот нескольких пар ног. Свои или чужие? Из последних сил пограничник вскинул ружье наизготовку. В глазах заходили оранжевые круги.
Свои!
Пограничники окружили раненого товарища, подняли его. Злорадное выражение во взорах задержанных погасло.
Опять послышался хруст снега. Буян тащил за руку очередного нарушителя. Прокушенную правую руку нарушитель зажимал подмышкой.
Сколько же их, однако? Пограничники вслед за собакой спустились к болоту, однако топь не пустила дальше, и Буян опять ушел вперед один.
Вскоре раздались крики, рычанье, треск ломающихся веток. Через заиндевелый кустарник овчарка конвоировала еще одного преступника. Всех их она обезоруживала тем, что внезапно набрасывалась из тумана и прокусывала правую руку, а если враг пытался защищаться левой, то и левую. «Брать» врага за руку, тем самым выбивая у него оружие и лишая способности к сопротивлению, были обучены все пограничные собаки.
Пока Буян производил очередной обыск местности, пограничники тоже не сидели без дела. Действуя согласованно и четко, они, рассыпавшись, оцепили низину, прислушиваясь к звукам, время от времени долетавшим к ним из тумана, словно из-за опущенного занавеса. Теперь мимо них не прошмыгнула бы незамеченной и мышь. Лай Буяна раздавался то в одном, то в другом конце болота. Границу нарушители перешли на специальных приспособлениях для ходьбы по топи, но в тумане растеряли друг друга, и теперь собака поодиночке вылавливала их.
После четвертого обнаруженного на болоте нарушителя Буян больше не пошел.
— Все, что ли? — недоумевали пограничники, которым уже начинало казаться, что вся эта процедура с уходом собаки и приводом нарушителей по одному может продолжаться бесконечно.
— Ищи! Фасс! — приказывал Василий, поддерживаемый под руки двумя товарищами, делая слабое движение головой в сторону болота.
Но Буян сел перед вожатым и, умильно заглядывая ему в лицо, вилял хвостом, решительно отказываясь продолжать поиски.
— Выходит, все, — сказал старшина. — Собака не ошибется. Однако лишняя проверочка никогда не помешает.
У него возникла мысль, как сделать эту проверку. Он приказал:
