открыл люк. Отступил на пару шагов.
— Ну, чего там, Бадри? Выходи. Из люка показался заложник.
— Ты чего? — не испугался, а удивился охранник по имени Георгий. И приготовился ударить наглеца.
И получил удар пальцами в глаза. Вскрикнул. Потом перочинный нож, который заложник позаимствовал у Бадри, распорол Георгию сонную артерию.
Заложник усмехнулся, обернулся к своему сопровождавшему.
— Пошл и дальше…
Они поднялись по узкой лестнице на первый этаж и очутились в маленьком коридорчике. В комнате грохотал пистолетными выстрелами телевизор. Двое горцев смотрели боевик.
Бадри как зомби застыл посреди коридора. Заложник напряжённо огляделся, прислушался. Взял забытую около ступенек, ведущих в подвал, совковую лопату, на которой ещё были следы земли — кто-то из обитателей дома оказался человеком хозяйственным и копался в огороде.
Мирный новосибирский бизнесмен шагнул в комнату… Удары и короткие вскрики глушил грохот американского боевика. Теперь в комнате лежало два трупа — один с разрубленным горлом, другой с раскроенным черепом.
— Где ещё один? — спросил заложник.
— Во дворе, — ответил Бадри. Заложник взял пистолет. Прошёл через коридор. Осторожно выглянул на улицу. Спиной к нему стоял человек в резиновых сапогах и возился с электрическим насосом.
Почуяв неладное, человек оглянулся и оторопел.
— Ты… — выдавил он.
И получил в живот пулю.
Потом заложник вернулся в дом. Бадри сидел на полу, обхватив голову руками. Он слабо стонал, пытаясь найти в мутной пучине чувств и обрывков мыслей своё потерянное «Я». Бадри поднял на заложника глаза, с трудом пытаясь осмыслить происходящее. В них мелькнул испуг.
— Убивать не буду. Мы же братья, — усмехнулся заложник и ударом рукоятки пистолета — аккуратно выверенным — отключил его.
Оставалось только взять ключи от машины и отчалить восвояси.
— Вот оно, их логово, — сказал Глеб. На жидкокристаллическом экране возник дом, окружённый высоким дощатым забором. Рядом — заброшенный свинарник усохшего совхоза. В трехстах метpax в сторону шоссе — пустеющий участок, огороженный столбами с колючей проволокой, — эта земля выкуплена под коттеджный посёлок, но пока работы не ведутся, тишина. Хорошее место, чтобы хорониться от чужих глаз.
— Подойти ближе? — послышался шёпот разведчика, который подобрался на безопасное расстояние с видеокамерой и теперь сбрасывал изображение в штабной фургон.
— Не спеши, — произнёс Глеб в микрофон.
— Одного человека срисовал наверняка. Ещё двое или трое в доме, — продолжал обрисовывать ситуацию разведчик.
— Осмотрись, вокруг ничего?
— Не похоже…
— Ну что, принимаем? — покосился Атаман на Глеба.
— Поехали…
В «Белом Легионе» собралось немало людей, которых учили без шума и пыли брать натовские военные базы. Не то что загородную избушку. И с тех времён форму они не потеряли.
Тени скользнули вперёд, охватывая объект — манёвр «удав».
— Блокировано, — послышалось донесение.
Все, теперь ни один человек не вырвется с оцепленной территории. Все сектора просматриваются и простреливаются.
Разведчик оставался на месте, так что с его видеокамеры можно было видеть в инфракрасном диапазоне, что творится на территории объекта.
Через забор перемахнули фигуры — один подставляет руки, другой, упираясь в них, преодолевает препятствие. Бесшумно. Мягко. Как призраки. И, главное, в мёртвой зоне, которая не просматривается со стороны дома. Манёвр занял секунды.
Часовой, который курил на пороге дома, был отключён, не издав ни единого писка, — минус один. Призраки просочились в дом. Они начали своё смертоносное движение по помещениям.
Глеб косился то на экран, то на часы. Переключил изображение. У двоих бойцов на плечах прилеплены миниатюрные видеокамеры. На экране возникали мутные, как в аквариуме, помещения с очертаниями мебели, окон, лестница, зеленые тени — так выглядят люди в инфракрасном свете. Удары. Распластывающиеся на полу тела. Никто и пикнуть не успел. Наконец долгожданный доклад:
— Разложены. В доме — три бревна…
— Все проверили?
— Больше никого.
Глеб кивнул водителю. Штабной микроавтобус «Форд» тронулся с места. И затормозил у зачищенного по всем правилам ведения активных силовых действий дома.
Внутри царил мрак. Атаман зажёг свет. Лампочка под потолком высветила небольшое, отделанное деревянными панелями помещение с несколькими стульями, дощатым столом, диванчиком и телевизором «Сони» в углу. Пленные распластались на полу.
Атаман пнул ногой мелкого бородатого чеченца. Поднял его и осведомился:
— Где заложник?
— Пошёл на …. козлиный сын, — гордо изрёк горец.
Атаман понимающе кивнул и выстрелил ему в грудь из бесшумного пистолета.
— Теперь ты. — Ствол пистолета остановился на следующем горце.
— Он убежал, — чеченец сглотнул и очумело косился на своего только что бывшего живым, а теперь превратившимся в безжизненную массу мяса и костей товарища.
— Как сбежал?
— Никто не понимает. Султан приехал, увидел, что тут все вырезаны.
— Как?
— Двое лопатой убиты.
— Рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой, — хмыкнул Глеб.
— Я правду говорю…
— Остальные? — Атаман допрашивал в резком, наступательном стиле, не давая времени на обдумывание ответов.
— Одному пропороли шею и выкололи глаза. А Бадри лежал без сознания.
— Бадри?
— Он не из наших. Он на какого-то депутата работает…
— Депутата?
— Вроде тоже чеченца… Мы люди маленькие, нам ничего не говорят…
— Уже интереснее, — кивнул Атаман. — Значит, выжил один. Чего хотели от заложника?
— Выкуп просили. Сто тысяч… Он бизнесмен… Плохо, когда деньги пропадают. Хотели получить деньги, а потом убить.
— Это был приятель Саши Кандагарского?
— Да.
— Вас зачем здесь оставили?
— Султан трупы с собой забрал. А нам сказал дом сторожить.
— Ты хорошо подумал?
— Тут у Султана что-то запрятано.
— Что?
— Оружие!
— Где?
