каждые два дня.
Ну что поделаешь. Люблю я во всем качество и надежность. Поэтому и жив до сих пор, и прекрасно себя чувствую.
Я нажал ввод. Все, текст отправился странствовать по всему земному шару, чтобы вернуться в Москву. Если заказчик или кто-то еще надумает узнать, откуда прибыло сообщение, он разочаруется. Это практически невозможно, даже имея мощную службу сетевой безопасности, Хакерские секреты я собираю, как другие коллекционируют монеты или пробки от бутылок. Только в отличие от пробок они мне в последнее время очень сильно помогали.
Появилась табличка — передача завершена.. Мне, как всегда в моменты, когда сеть заглатывает твою информацию, стало несколько не по себе. В древних трактатах о конце света говорится, что землю опутает паутина. Вот она, паутина — Интернет. И хозяина фирмы недаром считают Антихристом. С паутиной человек уже не будет никогда таким, каким был. У него появился заместитель жизни. Человек создал рокочущие информационные потоки, и сам становится все больше частью этого призрачного мира, в котором живут и не живые, и не мертвые и куда потрясающе быстро привнесена и приумножена вся пошлость, агрессия, весь хаос мира настоящего. Меня все это пугало и притягивало, как хороший фильм ужасов. Человек всегда пугается, когда на него глядит будущее. А какое будущее у сети, страшное или счастливое — это пока неизвестно.
Итак, заказчик проинформирован обо всем. И соратникам Кухенбадена моя просьба — выяснить все о закрытом лабораторном комплексе КГБ на Горьковском направлении — вполне по силам.
Еще мне нужно назначить встречу. Надо выяснить, интересует ли кого-нибудь в городе исчезновение Михаила Зубовина. Как быстрее это узнать? Спросить у человека. А какого? Лучше у подполковника милиции, которому по долгу службы надлежит знать псе не только о переменах погоды и готовящемся конце света, но и о происшествиях в Москве. Надо назначать Семенычу встречу. Я сбросил сообщение для абонента 77233. И мы встретились через два часа.
— На обед вырвался. Сразу к тебе, — он потер рукой вечно красный загривок. — Фу, что за погода, а? Опять меняется. Так можно, а?
— Трудно, — согласился я.
— Опять жара. Ну сколько можно?
— Да, за такое по шапке надо давать, — улыбнулся я. Действительно, сегодня в столице жарко, душно и противно.
— Я бы дал, да некому, — Семеныч оттянул ворот, передохнул. — Ну, что?
— Ты знаешь такого Михаила Зубовина?
— Телеведущий, да?
— Звезда.
— Голубая звезда?
— Что, похож?
— Они там все голубые. — он искоса посмотрел на меня. — Ох, машина сломалась. Продавать ее хочу.
— Какую покупаешь?
— Иномарку… А с деньгами туго.
Это уже был намек.
Я положил ему на колени газету «Подмосковные вести» с несколькими инородными бумажками внутри…
— А, ну так что насчет твоего неформала? — осведомился Семеныч, ощупав газету.
— Он пропал. Нужно выяснить, есть ли заявление о его исчезновении и кто им занимается.
— Что-то я слышал. Какие-то педритты звонили, жаловались, что эта звезда не пришла на какое-то там заседание. Они же не отлипнут, к генералу на прием пробрались. Тот обещал разобраться. Педритты всегда своего добьются.
Семеныч в прошлом году отдыхал в Испании (на мои деньги, естественно), поэтому любил к месту щегольнуть испанским словечком. «Педритто» по испански означает что-то вроде нашего «юноши». Что у нас сие означает — объяснять не надо.
— У голубых знаешь какая поддержка, — Семеныч показал глазами на солнце. — О-о…
— Кто занимается этим делом?
— Скинули для проверки на место — в пятое отделение Центрального округа.
— Узнай полностью расклад. Тогда глядишь, и машину получше прикупишь.
— Да… Я лучше на даче пристройку сделаю, — произнес он задумчиво. Его голова напряженно варила в направлении, куда определить свалившиеся премиальные, — он знал, что я никогда не скуплюсь. Большие игры требуют больших денег, тем более деньги не мои, а заказчика. — А «жигуль» свой, пожалуй, просто починю. Там чинить-то нечего. Двигатель перебрать, да кой-какое железо поменять. Машина еще ого- го.
— Хозяин-барин.
— Когда узнать тебе про педритто?
— Вчера.
— Сделаем.
Профессор пищевых наук скорбно протирал очки и грустно ронял слова в ответ на заинтересованные реплики ведущего. Невеселый разговор шел в рубрике программы «Качество жизни» и назывался «Что мы едим»,
— Кока-кола? — спрашивал ведущий.
— Яд, — коротко отвечал профессор.
— Куриные окорочка?
— В больших количествах — смертельно.
— Французская колбаса?
— Нам поставляют ту, которую французы бросают бродячим псам, чтобы те быстрее дохли.
— Ну а есть хоть что-то, что можно есть? — всплескивал руками ведущий.
— Может, и есть. Но я такого не знаю…
Я считаю, такие передачи надо пускать после полуночи в рубрике «Хичкок представляет».
Прав он. Русского человека кормят всякой дрянью в надежде, что он сдохнет, а он только крепче становится. Человек — это такая скотина, которая приспосабливается ко всему. Собаки, которых только кормом «Пэджижри» кормят, дохнут, а люди на бельгийской колбасе и неочищенном азербайджанским производителем спирте, называемом импортной водкой «Абсолют», живут и радуются. У китайцев в древности была казнь шумом, самая страшная, между прочим. Человек помирал от обрушивающегося шума, который, как выяснилось, не больше, чем на современном проспекте. Приспособились. А почему? Потому что человек существо хоть поганое, но высшее.
— Воля решает все. В глубине своей человек ближе к космосу, чем к жратве, — напутствовал меня, зевая, Мастер Вагнер.
Эх, где ты, Мастер? Исчез неизвестно куда. Такие люди возникают неизвестно откуда и исчезают неизвестно куда. Я вздохнул.
Профессор-пищевик перестал разглагольствовать. Пошли новости. Вести газавата… Опять встал вопрос о приватизации Пушкинского музея. Есть уже выгодные предложения выкупить его с экспонатами по остаточной стоимости… Репортаж из борделя с больным вопросом — нужен ли профсоюз проституткам и должны ли они делать отчисления в пенсионный фонд? Ну вот и долгожданное:
— Исчезновение известного телеведущего. Отрабатывается ряд версий. Но трудно сомневаться в том, что это явно политическое убийство. Версия о финансовой подоплеке не выдерживает критики.
— Беззаветно преданный свободе слова, добрый, честный Миша просто не мог вляпаться ни в какую грязную историю, — заявил другой известный телеведущий — смертельный враг Михаила Зубовина, в свое время выживший его с информационного вещания и потерявший сон, видя, как тот взмывает вверх на новой стезе.
Вот что значит школа. Врать с таким невинным видом способны действительно одаренные люди. Таким карьера — или в профессиональные мошенники, или на ТВ. Талантливые вруны в момент вранья сами верит
