Дамблдора, которые он явно давал, акцентируя внимание на ответе Малфоя. Единственное, что меня настораживало — это взгляд Слизеринского Принца — цепкий и задумчивый. Малфой достаточно проницателен, чтобы понять, что за данными ему баллами кроется куда большее, чем просто радость учителя по поводу точного ответа. Конечно, о крестражах знать он просто не может — неоткуда, однако и без этого вполне может догадаться о многом. Слухи слухами, но действительно ли Малфой отверг сторону Волдеморта, или это всего лишь сплетни? Откуда эти его догадки — от желания бороться с Темным Лордом, или от стремления обезопасить своего господина? И ведь задумался, гад Слизеринский, серьезно задумался… О чем только думал Дамблдор, делая такие намеки? Или это он таким образом давал мне понять, что Малфою можно доверять? Ох, голова идет кругом!
Чтобы развеяться, я решил прогуляться по саду живых изгородей (я предпочитал называть его так — со словом «лабиринт» у меня с некоторых пор были неприятные ассоциации). Гермиона ушла на собрание старост, но Рон выклянчил у нее разрешение там не появляться — все ее планы он знал наперед, а все, что решал на собрании, она могла рассказать ему позже. Вместо этого он собирался по горячим следам сделать домашнюю работу по магловедению, для чего и удалился в гриффиндорскую Башню. Воспользовавшись моментом, я решил пройтись и привести мысли в порядок. Однако спокойно побродить в одиночестве мне не удалось — уже на подходе к лабиринту, меня нагнал Рон, сияющий как медный таз.
— Гарри! Гарри, у меня такие классные новости! — завопил он, завидев меня еще издали. Я насторожился. Рон же собирался заниматься, неужели что-то случилось? Хотя, «классные новости» — это значит что-то хорошее… Интересно, что? — Гарри, ты только послушай! — продолжал кричать Рон, будучи еще на приличном расстоянии от меня. Я вздохнул. Пожалуй, он единственный из нас троих еще не повзрослел окончательно, и порой вел себя так, словно нам все еще было по одиннадцать лет.
— Что случилось, Рон? — спросил я, когда он подбежал ко мне, все еще сияя от радости.
— Ты сейчас будешь прыгать и кричать от счастья! — радостно сообщил он. Та-ак, это уже настораживает. — Пошли, зайдем в лабиринт, — сказал он, приобняв меня за плечо. — Я понимаю, тебе надо беречь свою репутацию крутого парня, так что лучше быть подальше от посторонних глаз, когда ты все узнаешь, — добавил мой лучший друг, хихикнув.
— Ну что случилось, наконец? — спросил я, когда мы вошли в лабиринт и добрались до небольшой живой беседки, где стояла скамейка. Позже, ближе к вечеру, ее обязательно оккупирует какая-нибудь парочка, но сейчас здесь никого не было.
— Джинни рассталась с Дином! — торжественно объявил Рон, улыбаясь во весь рот. Я молча смотрел на него, еще не осознав, что это и есть та самая ошеломляющая радостная новость с которой он мчался ко мне из гриффиндорской гостиной. А Рон, видимо, решив, что я онемел от радости, затараторил, радостно посмеиваясь: — Я сам сейчас все слышал в гостиной! Джин сказала Томасу, что они не пара друг другу, и отношения ее больше не привлекают! Что они разные, и она поняла, что ей нравятся парни другого типа! Видишь? Я же знал, что сестренка не подведет! Она все-таки выбрала тебя! Вы теперь можете официально начать встречаться — встречаться снова, понимаешь?! Эй, Гарри, друг, да очнись ты уже! Это не сон! Ты можешь снова встречаться с Джинни!
Я удивленно посмотрел на него. Мы с Джинни расстались в конце лета по обоюдному согласию, но Джин сама предложила — и даже настояла, — чтобы мы сказали всем, что расстаемся из-за того, что она официально не рассталась с Дином, и не хочет его обманывать. Правда, она не скрывала от меня, что все равно собирается его бросить, но это отнюдь не из-за меня! Мда, вот такого осложнения мы с ней не учли…
— Гарри… Гарри, ты что, не рад? — обескуражено спросил Рон, до которого, кажется, начало доходить, что мое молчание не очень-то похоже на выражение безумного счастья.
— Ну… Я рад что Джин осуществила свое намерение, о котором говорила, — осторожно сказал я, — Но при чем тут я, Рон? Мы с ней расстались…
— Да, да, но… — он помрачнел, но его лицо тут же прояснилось. — А, понимаю! Конечно, ты должен сердиться на нее, раз она тебя оставила! Да, это правильно, Гарри! Нечего давать девчонкам слишком много воли — а то начнут воображать о себе невесть что! Захотела — бросила, захотела — вернулась! Правильно, проучи ее — помучай пару дней, а потом…
— Рон, ты не понял… — попытался я образумить разошедшегося приятеля. — Я вовсе не сержусь на Джинни. Ее отношения с Дином не имеют ко мне никакого отношения и никогда не имели.
— Ой, да ладно тебе, Гарри, обещаю, я не побегу к Джин рассказывать ей, что ты счастлив, и ждешь не дождешься, когда сможешь снова ее обнять! Хочешь выдержать паузу — тут я без претензий, так что передо мной-то можешь не притворяться!
— Рон! — я чуть не взвыл. — Я не собираюсь выдерживать никаких пауз! Мы с Джинни расстались не из-за Дина, понимаешь? Мы… Мы просто расстались!
— Ой, брось дуться, Гарри, это уже некрасиво! — упрямо фыркнул Рон. Он, похоже, просто не желал ничего слышать! Я почувствовал, как во мне закипает гнев.
— Да сколько ж можно тебе говорить, Рон?! — выкрикнул я, не выдержав нового порыва энтузиазма лучшего друга. — Я не собираюсь больше встречаться с Джинни! — Да уж, кажется, мой крик слышно было не только во всем лабиринте, но и у теплиц, однако в тот момент мне было на это глубоко фиолетово.
— Но ты ведь сказал, ты не обижен… — протянул Рон. На его лице отразилось непонимание, беспомощность, он умоляюще смотрел на меня, однако кипящий во мне гнев еще не утих, и его взгляд не мог меня разжалобить.
— Да, я не обижен, но это не значит, что стоило ей расстаться с Дином, как я тут же снова брошусь к ней! — резко сказал я. Глаза моего друга наполнились слезами, вид у Рона был почти такой, как тогда, на третьем курсе, в Визжащей хижине, когда от заклинания Люпина и Сириуса его ручная крыса обернулась мерзким предателем в крысиной шкуре.
— Да почему, почему, объясни!? — всхлипнув, крикнул он, вглядываясь мне в лицо так, словно ждал, что я вдруг рассмеюсь и брошусь ему на шею с криком «Шутка! Я провел тебя!»
— Да я не люблю ее! — завопил я. Нет, ну как же он не понимает? — Не люблю понимаешь? Я люблю другую девушку! И — нет, я не скажу тебе, кто она! — выпалил я, и только тут осознал, что проговорился. Черт, что же делать? Глаза Рона расширились, и я, уже тише, добавил, надеясь хоть чуточку исправить положение: — Все равно у меня нет с ней никаких шансов…
— Нет шансов? — тупо повторил Рон. Однако я уже видел, что ошеломление у него на лице сменяется гневом, и ждал вспышки, которая не замедлила последовать. — Ты… Ты… Да это просто предательство! — завопил он. — Ты поиграл с ней и бросил, да? Да как ты можешь?! Джинни любит тебя всю сознательную жизнь! А ты…
— Она любила не меня, а придуманный образ! — возмутился я. — Он не имел со мной ничего общего! Только внешность! И я вовсе не…
— Не пудри мне мозги! — оборвал меня Рон. — Уж я-то знаю, кого она на самом деле любила! Да она с ума по тебе сходила, а уж после того, как ты спас ее в Тайной Комнате! Она бы никогда сама тебя не бросила!
— Она меня и не бросала! Мы расстались по обоюдному согласию! Джинни не любит меня, Рон! Я для нее как еще один из братьев, такой же как вы! Она была влюблена в героический образ, и думала, что он просто прячется под маской того Гарри, каким я бываю обычно! И когда она поняла, то никакого героя нет — есть только я, — любовь прошла…
— Лжец! — выплюнул Рон. — Она любила тебя, — я знаю! А ты… Ты просто позабавился с ней летом, а теперь решил, что есть более достойные великого Гарри Поттера кандидатки? Да уж, тогда тебе не следовало позволять Малфою уводить у тебя поклонницу сегодня на обеде! Ты ничем не лучше его! — и Рон окинул меня таким взглядом, что я поежился, но одновременно с этим мне захотелось посильнее врезать ему, чтобы выбить из его головы весь этот бред.
— Ты и твои родные — единственная семья, какая у меня когда-либо была, — тихо сказал я. — Неужели ты и правда думаешь, что я мог так поступить с Джинни? С твоей сестрой — с нашей сестрой, Рон? Она мне как сестра — вот в чем вся проблема, понимаешь? — я с надеждой смотрел в сузившиеся голубые глаза друга, отчаянно надеясь увидеть в их понимание. Вместо этого на лице Рона опять появилась надежда.
— Гарри, прости. Я не должен был так говорить, — примирительно сказал он. — Но насчет Джин…
