повел им из стороны в сторону. Ну, так и есть — баланс никудышный, острие перевешивает и тянет клинок вниз, режущая кромка от первого же удара наверняка сплющится. И все же против оборотня даже такой меч лучше обыкновенного серебряного кубка.
— Они идут, — прошептал я, когда из покинутого нами коридора послышался вой Стаи, взявшей след. Бледная как мел Гермиона прижалась к стене за дверью, так, чтобы открывавшаяся створка скрыла ее. В глазах девушки я увидел отражение собственного ужаса — и как ни странно, это придало мне сил. Быстрым взмахом палочки я призвал еще один серебряный кубок, поменьше, и левитировал его ей. — Держи, — сказал я. — Если что-то пойдет не так — сможешь хоть долбануть одного из них по башке. Сильно это тебе не поможет, но все-таки — это хоть что-то.
Она поймала кубок за ручку и кивнула. Я снова перевел взгляд на дверь. Почему Волки медлят? Воображение услужливо нарисовало пятерых крупных зверей, неторопливо идущих по коридору, чуткие ноздри оборотней раздувались, впитывая желанный запах крови. В самом деле, куда им торопиться? Добыча близка, и она от них не уйдет…
— Тебе страшно? — тихо спросила Грейнджер. Я невольно вздрогнул при звуках ее голоса. В первый момент во мне вспыхнуло раздражение: глупая девчонка, нашла время болтать! Но я тут же понял, что она снова права. Нет смысла стоять и накручивать себя — я уже и так готов выронить меч от ужаса. Ну, может, не до такой степени, но все же…
— А тебе нет? — ответил я вопросом на вопрос. Выглядеть трусом в глазах девушки было стыдно — пусть я и не испытывал к ней романтических чувств.
— Конечно да, — хмыкнула она. — Просто я подумала, что, наверное, для тебя перспектива стать оборотнем выглядит ужаснее, чем для меня. Ответственность перед семьей и все такое…
— Ну да, — кивнул я. — Но не только. Просто… Ну, ты знаешь, как к ним относятся. Даже Люпин не может найти нормальную работу — на что уж он гениальный преподаватель. И не смотри на меня так — надо быть идиотом, чтобы не признавать его таланта. Кто из всех наших учителей по Защите был лучше него? Ну, не считая Дамблдора, конечно.
— Ну… — Грейнджер пожала плечами. — Вообще-то… Я имею в виду — если брать только уроки, не все остальное время, то… Лжегрюм тоже был неплох. Крауч-младший учился в Рейвенкло, и в уме ему не откажешь. Некоторые его методы, конечно, были ужасны — но в целом, как учитель, он…
— Грейнджер, ради собственной безопасности, не напоминай мне о нем! — рассвирепел я. — И если по-твоему учитель, который превратил ученика против его воли в чуждую ему форму, — хороший, то я не знаю, кто тогда плохой! Причем, я и сделать-то ничего не успел, чтобы это заслужить — только собирался!
— Извини… — пробормотала девушка. Моя болезненная реакция на эту историю ей была известна не хуже, чем Гарри. — Я не имела в виду то, как он вел себя на переменах — только уроки. Ведь все-таки это он научил Гарри сопротивляться Империусу, ну и не только. Этого ты отрицать не можешь. Ну, все равно, прости. Я не хотела бередить твои раны. Но ведь мы все-таки говорили об оборотнях и об их положении в обществе, — неловко напомнила она, стараясь поскорее уйти от опасной темы.
— Да о каком «положении в обществе» может вообще идти речь! — я все еще не присмирел до конца, от одного упоминания самозванца перед глазами у меня словно появлялась багровая пелена. Усилием воли я отогнал гнев. Барти Крауч-младший уже ответил за свои действия, и ничего тут не попишешь. После драки кулаками не машут. Я вздохнул, утихомиривая свой нрав, и снова посмотрел на гриффиндорку. Понимание в ее взгляде несколько раздражало, и в то же время я понимал, что злиться на нее глупо.
— Ну, вот посмотри хоть на Люпина. С работой у него плохо, конечно, но он ведь не падает духом… — неуверенно сказала девушка. Впрочем, довод был слабоват, и мы оба это понимали.
— Придется забыть и о карьере, и о любви, обо всех мечтах… каждый месяц сидеть на чертовом Аконитовом зелье, чтобы, не дай Салазар, не загрызть кого-нибудь из близких. Ты ведь не будешь спорить, что это ужасно? — гнул свое я.
— Не буду, — согласилась она. — Но я уверена, ты способен на большее, чем «влачить жалкое существование». Даже в виде оборотня. Вот если… Если это случится со мной — я буду бороться. Буду пытаться изменить отношение общества, буду…
— Ох, Грейнджер, ты неисправима, — вздохнул я. — Все как с эльфами, да?
— Что плохого в… — она не договорила. Вскинула голову, замерла, прислушиваясь — и в тот же момент я и сам услышал. Зверины лапы — совсем не то же, что человеческие ноги, но и волчьи шаги оказались слышны в гулком коридоре. Я снова похолодел и поудобнее перехватил рукоять своего орудия, которое, положа руку на сердце, назвать мечом мог только с натяжкой.
Дверь открылась со зловещим скрипом — хотя раньше она поворачивалась бесшумно на хорошо смазанных петлях. Лобастая волчья башка, просунувшаяся внутрь, показалась мне почти черной в тусклом свете, а желтые звериные глаза сверкнули ядовитой зеленью. Вошедший волк был необычайно крупным — а мне со страху показался вообще величиной чуть не с лошадь. Загнав собственный ужас подальше вглубь сознания, я, бравируя, пригрозил оборотню мечом и вызывающе вздернул подбородок. Вообще-то, это было глупо и бессмысленно — в виде зверя тот не обладал всей полнотой человеческого восприятия и вряд ли мог оценить мою браваду по достоинству. Впрочем, я и не ставил своей целью воздействовать на него — скорее, я хотел подбодрить и Гермиону, и самого себя. Низко зарычав, чудовище двинулось ко мне на полусогнутых лапах, словно подкрадывалось к жертве, готовясь к финальному прыжку. Я нервно сглотнул. Если оборотень замыслил именно это — мне остается только надеяться, что удастся вовремя уйти в сторону. От удара этой туши никакой меч не спасет — даже самый что ни на есть настоящий, изготовленный гоблинскими оружейниками. Что уж говорить о моем «изделии»…
Следом за первым, открывая двери пошире, внутрь протиснулись еще двое зверей, чуть уступающих ему размерами — но тоже довольно крупных. Любому из них далеко было до Фенрира, конечно, но тот, если вспомнить, и выглядел-то уже не как настоящий волк, а как некая помесь волка и человека — сильнее и могущественнее каждого в отдельности. Это оборотни до такого не дошли и выглядели как обычные волки — ну, если не придираться к таким мелочам, как форма носа и расположение ушей. Человеческий интеллект, если и сидел внутри разума каждого из них, пока ничем себя не проявлял. Они походили скорее на ведомых инстинктом хищников, чем на людей-убийц в звериных шкурах.
Я нервно облизнул губы. В Зал протиснулось пока только трое оборотней. Где же остальные? Или Томас ошибся, когда сказал, что их пятеро? Да нет, не может быть — я ведь и сам видел их силуэты через барьер! Их было совершенно точно больше троих!
Грейнджер, видимо, разделяла мои мысли. Девушка вжалась в стену, ее бледное лицо было напряженным и застывшим, она нервно кусала губы, не понимая, что ей делать — замыкать круг, или все- таки дождаться оставшихся волков? Хотел бы я и сам знать, как стоит поступить! Если замкнуть ловушку сейчас, то есть еще шанс отделаться «малой кровью». Справиться с оставшимися двумя оборотнями не в пример легче, чем со всей пятеркой. Тем более, насколько я мог судить, запах крови все-таки не так сильно повлиял на них, как я надеялся. Волки не потеряли голову — действовали они на редкость слажено. Хотя, может, я поторопился отказать им в человеческом интеллекте?
Первый волк продолжал, низко рыча, подкрадываться ко мне, в то время как двое остальных «брали в кольцо». Стоит мне отпрянуть от «вожака» — и один из них накинется на меня в ту же секунду, не успею я опомниться. Единственный шанс — успеть вылететь из круга, при условии, что Гермиона замкнет его в ту же секунду. Вот когда я пожалел, что не могу общаться с ней мысленно, как с Поттером! Если бы я мог передать ей сейчас это подобие плана! Подождать, сколько возможно, не появятся ли остальные волки — и замкнуть круг при первых же признаках атаки. Оставалось только надеяться, что она достаточно умна, чтобы и без меня это понять. Я не мог даже крикнуть ей, чтобы не выдать весь план с головой. Волки-оборотни сейчас не люди, но уразуметь смысл ловушки вполне способны…
С коротким рыком «вожак» ринулся на меня. Я прянул в сторону — туда, где свободного места было больше, и одновременно попытался отмахнуться мечом от второго волка, чья оскаленная пасть уже ждала меня там. Серебряное лезвие, как я и думал, никуда не годилось. Оставив неглубокую царапину на морде зверя, меч погнулся, режущая кромка от удара сплющилась, само лезвие заходило ходуном, чуть ли не вырвавшись из моей руки. Волк взвыл — но рана была неглубокой и далеко не опасной, и только лишь разъярила зверя. Я чертыхнулся, проклиная ненадежное оружие. Да от удара доброй кочергой толку было бы больше! Черт, права была Грейнджер — надо было мастерить что-нибудь вроде копья!.. Хотя, если
