— Проводить до кроватки? — переспросил я. — Малфой, а как же «постоять за честь сестры» и все такое?
— Поздно, Поттер, махать клеткой, когда пикси разлетелись, — фыркнул он.
Я в ответ одарил слизеринца смущенным взглядом, не зная, что тут сказать, и, выпрямившись, шагнул к двери. Короткая передышка сделала свое дело, я снова мог стоять и идти без посторонней помощи. Джинни, покосившись на меня с некоторым сомнением, тем не менее посторонилась.
— «Гарри», — остановил меня уже в дверях мысленный голос Драко.
— «Чего?» — спросил я, не оборачиваясь.
— «Просто имей в виду… Блейз плохо переносит снотворные зелья», — ответил он, и на сей раз в его тоне не было и тени насмешки. — «У нее после них всегда болит голова. У нее обычно на этот случай есть в запасе лекарства, но сейчас я за это не поручусь. И за то, что они подействуют — тоже. Но все равно, просто на всякий случай — обезболивающее есть у меня, так что если понадобится — дай знать».
Кивнув в знак благодарности, я вошел в комнату и прикрыл дверь за собой. Шагнув вперед, я с любопытством огляделся. Кажется, за все время, пока мы встречались, я впервые оказался в спальне Блейз. Планировка, благодаря Карте Мародеров, была мне знакома, но вот сам интерьер я видел впервые. Шторы на высоких волшебных окнах — естественно, факультетского зеленого цвета с серебристой отделкой — были лишь слегка откинуты, так что спальня была погружена в полумрак. Стараясь ступать потверже, я решительно направился к кровати Блейз — опять же, благодаря Карте, я знал, где она находится… Да и потом, сейчас это была единственная занятая кровать во всей спальне. На тумбочке рядом слегка тлела лампа, освещая не столько кровать, сколько стоящее возле нее кресло и лежащую в нем книжку — очевидно, оставленную Джинни. Оценив его, я поморщился. Кресло было удобным для того, кто взялся просто дежурить у постели спящей, но не для меня. Я хотел не просто сидеть возле кровати — я хотел быть рядом с Блейз. К тому же, как бы я ни хорохорился, но все-таки день у меня выдался утомительный, и силы меня понемногу оставляли. Я рисковал вживую осуществить ту неприятную картинку, которая возникла у меня в голове этим утром из-за комментария Снейпа. С другой стороны…
Прищурившись, я внимательно посмотрел на кровать. Она была чуточку пошире, чем те, что стояли в гриффиндорских спальнях — хотя, по большому счету, все равно оставалась маловата для двоих. Впрочем, с усмешкой подумал я, мы с Блейз, помнится, без проблем устраивались и на более узких койках — например, в комнатушке в «Трех Метлах», не говоря уже о Больничном Крыле. Скинув кроссовки, я стянул свои очки, приткнул их на тумбочку, возле лампы, и осторожно вытянулся рядом с Блейз, поверх одеяла. Счастье, что на таком расстоянии я и без очков вижу… Девушка, почувствовав сквозь сон, как прогнулся подо мной матрас, заворочалась, переворачиваясь на бок, лицом ко мне. Я, улыбнувшись, отвел упавшую на ее лицо прядь волос, и погладил ее нежную щеку. Блейз дернула плечом, все еще не просыпаясь, и я невольно хмыкнул.
Не знаю, сколько времени я провел, просто лежа рядом и рассматривая лицо Блейз в неярком свете лампы. Нежный румянец на щеках, темные тени, отбрасываемые ее пушистыми ресницами, чуть припухшие со сна веки, приоткрытые розовые губы… Кажется, это было самое красивое зрелище в моей жизни. Мне одновременно хотелось и придвинуться, чтобы обнять ее — и оставаться вот так подольше, чтобы просто смотреть на нее, ожидая пробуждения.
Честно говоря, я никогда в жизни не видел, чтобы люди просыпались так, как она. Мгновение назад девушка, кажется, еще спала — и вдруг, резко дернувшись, распахнула глаза, отшатываясь назад так резко, что с нее соскользнуло одеяло. Я и сам невольно вздрогнул от ее резкого движения, лишь краем сознания отметив, что ночная сорочка у нее не ожидаемая зеленая, а обыкновенная, белая, с каким-то кружевами и шитьем. Блейз замерла, словно боясь пошевелиться, и уставилась на меня таким взглядом, будто никак не могла решить, сон это или явь.
— Привет, — мягко сказал я, невольно улыбаясь — уж больно потрясенно-взъерошенный был у нее вид.
— Гарри? — медленно переспросила она таким тоном, как будто действительно сомневалась, не мерещится ли ей. Я улыбнулся — наверняка Блейз решила, что еще не проснулась.
— Все в порядке, это я, — отозвался я. Покачав головой, Блейз медленно, словно преодолевая сопротивление, протянула руку и коснулась моей груди кончиками пальцев, как бы желая убедиться, что я материален. Я накрыл ее ладошку своей, с удивлением отметив, что пальцы у нее просто ледяные. Она что, замерзла? Блейз на несколько мгновений зажмурилась, пытаясь прогнать «видение». Вздохнув, я придвинулся немного — и притянул девушку к себе. — Я здесь, — настойчиво повторил я.
Блейз открыла глаза и взглянула прямо мне в лицо — словно пыталась проникнуть взглядом в мое сознание. Казалось, она изучала меня этим испытующим, пронзительным взглядом не меньше минуты — и только потом немного расслабилась, глубоко вздохнула… И вдруг прижалась ко мне — сразу и всем телом, уткнувшись лицом куда-то в изгиб шеи, обвивая руками, насколько могла это сделать в таком положении. Я, едва сдерживая дрожь облегчения, крепко обнял ее, прижимая к себе, запутываясь пальцами в ее спутанных волосах, устраивая ее в своих объятьях так, словно собирался держать вечно. Блейз задрожала, и я вдруг ощутил горячую влагу на шее.
— Не плачь, — шепнул я, почти касаясь губами ее волос, но девушка лишь помотала головой, все еще дрожа.
Я скорее почувствовал, чем увидел, как шевелятся ее губы, и только прислушавшись, понял, что она шепчет мое имя, повторяя его как заклинание. Крепче прижав ее к себе, я снова поцеловал любимую в лоб.
— Чшшшш, все в порядке, все хорошо, — проговорил я, баюкая ее в своих объятьях, так чтобы она постепенно расслабилась. Через некоторое время Блейз, наконец, перестала дрожать, а потом поерзала, устраиваясь поудобнее.
— Ну как ты? — спросил я. Она фыркнула, уткнувшись носом мне в ключицу.
— По-моему, это моя реплика, — пробормотала девушка.
— Ничего подобного, — отозвался я. — Дрей сказал, ты плохо переносишь сонные зелья. Как твоя голова?
— Да ну, ерунда какая… — вздохнула Блейз. — Я об этом даже и не вспомнила. А ты?… откуда ты здесь взялся?
— Не поверишь — ножками пришел, — хихикнул я.
— Да неужели… — иронически пробормотала моя слизеринка. — А если серьезно, Гарри — как ты себя чувствуешь?
— Я в порядке. Ослаб немного, потому что долго не двигался, но это быстро пойдет, если верить мадам Помфри. — отозвался я, слегка пожимая плечами.
— Когда ты очнулся?
— Сегодня утром. Точнее, можно даже сказать — еще ночью.
— Сегодня… А какой день, вообще? Сколько я спала? Черт, в голове туман… Что вообще случилось?
— Это из-за снотворного, — объяснил я. — Вас, вместе с Драко, усыпили.
— Черт, я должна была догадаться, что в приглашении Люциуса есть какой-то подвох, — и глухо рыкнула мне в грудь от разочарования собственной глупостью. — Я думала, все дело только в уговорах. Надо было иметь в виду, что Малфой-старший не так наивен… Какая же я дура!
— Ну, если тебя это утешит, Драко оказался не догадливее тебя, — как можно спокойнее сказал я. Блейз снова нахмурилась.
— Так он здесь? — спросила она и покачала головой. — Я не понимаю. Если Драко остался в Хогвартсе, какой смысл был во всей затее со снотворным? Заставить нас поспать? Я думала, все было ради того, чтобы все-таки увезти его на лечение во Францию?
— Так и было, — подтвердил я. — Только ты не хуже моего знаешь, насколько безнадежная затея — пытаться удержать Драко против его воли.
Блейз тяжело вздохнула, едва ощутимо кивнув, и, снова уткнувшись лицом в мое плечо, какое-то время не двигалась.
— В чем было снотворное? — спросила она наконец. — Я не почувствовала в еде никакого странного привкуса…
