что не первый год за рулем. На двадцатом километре, метров пятьсот не доезжая до таблички «Племсовхоз», Ольга велела:
— Ну-ка тормози.
— Здесь? — удивился водитель.
— Здесь.
Он пожал плечами, но машину послушно остановил. Она вылезла из салона, едва не подвернула ногу на каблуке, но удержалась. Водитель кинул на нее насмешливый взгляд. Это же нужно — намылиться в племсовхоз на каблуках!
— Чего ждем? — спросил он.
— Не чего, а кого. — Она огляделась окрест, скорчив брезгливую мину. Справа раскинулся поселок племсовхоза, в полукилометре впереди ждали автобус несколько цыганок с детьми. Слева обрушившийся в нескольких местах сетчатый забор огораживал обветшавшие строения и площадку парка сельхозтехники с ржавыми остовами тракторов. Около парка стоял строительный вагончик, на пороге которого уютно устроился краснорожий здоровяк в телогрейке, грязных джинсах и, резиновых ярко-розовых сапогах.
— И долго будем ждать? — полюбопытствовал водитель, видя, что Ольга достает сигарету, зажигалку и прилаживается на багажник машины.
— Пока не дождемся, — отрезала она.
— Блин, — прошептал водитель. Ему очень хотелось плюнуть на деньги и бросить здесь эту пышнотелую стервозину, которая относилась к нему с плохо скрываемым пренебрежением, но он давил в себе это желание. Очень деньги нужны.
Красномордый мужик, по виду закоренелый алкаш, встал, оторвался, качнувшись, от вагончика и неуверенной походкой пьяного матроса, сошедшего на берег после долгого плавания, направился к ждавшему «Мерседесу».
— Эта… ты, что ли, Ольга? — спросил он, подойдя к Ольге на расстояние запаха — а пахло от него навозом, перегаром и еще невесть чем.
— Ну я. — Она с отвращением выпятила губу.
— Ну так давай. — Алкаш икнул, мутно посмотрев на нее. Он был явно из местных тружеников загнувшегося племсовхоза, пропивших все на свете.
— Волшебное слово, — потребовала Ольга.
— Здесь посылают на Луну. — Алкаш почесал затылок. Ольга чувствовала себя полной дурой. Пробитый обожал всякие хитрушки. На сей раз он играл в пароли. А пароль подобрал из бородатого анекдота. Юмор, шутки, веселье, чтоб его разорвало!
— Здесь посылают на три буквы, — произнесла она ответ, и алкаш довольно заржал. — Держи, — протянула она алкашу пакет.
— Он… это, сказал, если чего не то, он тебе шею свернет.
— Ты за бутылку подрядился? — поинтересовалась она.
— За две, — приосанился он гордо, с намеком, что такой человек, как он, себе цену знает.
— Щедро.
— Нормальный мужик. — Алкаш снова икнул, спрятал пакет на груди, повернулся и побрел прочь.
— Козлы, — в сердцах бросила она, усаживаясь в машину.
— Куда?
— Домой. В Полесск! — На глаза ее навернулись слезы.
— Как скажешь, — с облегчением произнес водитель и тронул свой «Мерседес».
Глава 15
ИДЕТ ОХОТА
— Стоп, не трогать! — воскликнул Ушаков. — Пробитый послал вместо себя дурика. А сам сидит в кустах и смотрит, не приглядывает кто-нибудь за его дамой сердца.
— Третий. Переключайтесь на объект-два. И осторожнее, — по рации велел бригадир. — Учтите, может быть контрнаблюдение.
— Ясно, — донеслось из рации. — Так, объект-два направился в сторону поселка.
— Шестой, провожаете объект-один.
— Принято.
— Четвертый, выдвигайтесь к племсовхозу. С запада перекрываете подъезды к поселку.
— Принято, — доложил Четвертый, отлично знавший, что вести наблюдение на открытой местности весьма затруднительно. Слишком легко засветиться.
По рации начальник уголовного розыска соединился с дежурным по Кумаринскрму райотделу.
— Ушаков говорит, — сказал он. — Давай все силы ППС и ОМОНа, который у тебя работает, стягивай к племсовхозу.
— Что там случилось? — спросил дежурный.
— Пробитый должен нарисоваться…
— Понял.
— Будь на связи. Информируй о дислокации своих сил.
— Есть.
Ушаков развернул на коленях карту области и кивнул бригадиру:
— Двигаемся поближе к поселку… Ну что, майор, возьмем сегодня гада?
— Должны, — кивнул старший группы наружного наблюдения.
Третий, державший в поле зрения забравшего пакет алкаша, сообщил:
— Объект-два вошел в поселок…
С севера поселка племсовхоза были запущенные пашни и корпуса свинофермы, с запада его ограничивала скоростная трасса, за которой в овраге приютилась свалка мусора, а дальше узкая полоска земли и начинались болота. С юга и востока к нему почти вплотную подступали чахлые, жалкие, замусоренные, но дальше постепенно густеющие леса, которые тянутся до самого моря. Это было самое опасное направление — если Пробитый в поселке и будет уходить от преследования, то именно туда. В лесах легко затеряться.
«Жигуль» остановился километрах в двух от поселка племсовхоза.
— Объект-два исчез из виду, — сообщил Третий.
— Как?
— За домами скрылся. Ближе не подходим.
— Ладно. — Бригадир положил на панель перед собой микрофон рации.
То, что алкаш пропал из виду, было не страшно. Главное, чтобы просматривались и при необходимости перекрывались все подходы к поселку, так что никто незамеченным не вошел туда и не вышел оттуда.
— В крайнем случае зачистку устроим, — произнес Ушаков.
Зашуршала рация — на связь вышел дежурный по Кумаринскому райотделу с докладом о расстановке и выдвижении сил. Ушаков углубился в обсуждение деталей по перекрытию подходов к поселку на дальних подступах патрулями и омоновцами — так, чтобы не мозолить глаза и вместе с тем быстро выдвинуться к месту действия.
— Теперь сидим спокойно. Ждем. — Ушаков прикрыл глаза, пытаясь мысленно уговорить свое сердце не барабанить так отчаян но в груди. Иногда ему это удавалось…
Алкаш-евязник возник в поле зрения оперативников через пятнадцать минут. Он неверной походкой двигался в сторону тракторного парка, у которого недавно встречался с Ольгой. Даже в бинокль было видно, что его красная морда озарена блаженством. Он нес полиэтиленовый пакет с надписью «Пепси- кола», в котором было что-то, очертаниями сильно напоминающее бутылки.
— Отлично! — воскликнул Ушаков. — Он встречался с ним. Бутылки в пакете — плата за службу! Пробитый в поселке!
Алкаш чинно прошествовал в вагончик.
— Пятый! Берите клиента в вагончике. И выбивайте из него все, — приказал Ушаков.
И оперативники рванули к вагончику, где алкаш уже принялся за первую бутылку.
Ждать доклада пришлось не так долго.
— Сначала возмущался и упирался, — по рации доложил Пятый. — Но после того, как мы пригрозили,
