Голос доверительно-обезоруживающий:
- В Тедой четыре дня назад обнаружилась очень странная разновидность морской мерзости. Нашелся в прибрежных зарослях глухонемой раб в необычной одежде, не то мужчина, не то женщина. Его привели в Тедой, оно было достаточно послушно. Но потом, когда оно оказалось в доме командира сотни, то выпустило облако газа, от которого командир сотни потерял сознание. И морская мерзость сбежала. Зачем- то унесла с собой пояс командира сотни. За этим погнались, но оно ушло в море и уже не выныривало, хотя телре тщательно патрулировали берег.
Да уж, смешно. 'Хозяин', конечно, выкрутился, но странно, что ему поверили.
А все эти перескоки 'он' - 'она' - 'оно' - явно просчитанная провокация.
- Я уверен, что это были вы, - продолжал Хакун. - Может быть, газа вы и не выпускали, а действительно только связали командира сотни - его первой обнаружила жена, потом на ее крик прибежал один из подчиненных воинов. Воину и жене было... невыгодно, чтобы командира сотни побил раб, они придумали ложь про усыпляющий газ. Вероятно, так и было. Не знаю, долго ли они проживут, зная тайну... Впрочем, им не поверят, если начнут рассказывать, что это ничтожное существо победило командира сотни в честной схватке. Вы же действительно... вели себя очень... разумно.
- Разве по мне сразу не видно, мужчина я или женщина? - не то, чтобы самый важный вопрос, но ведь обидно. То есть, должно быть обидно, надо показать, что провокация сработала.
- Дело в том, что вы срывали с деревьев плоды, когда шли по прибрежным зарослям, а собирать фрукты - занятие для женщин. Воин телре никогда до такого не опустится, предпочтет голодать. Раб тоже не рискнет, чтобы не опозорить своего хозяина. Беглый раб - может, но вы... вы вели себя слишком непохоже на беглого раба. Слишком неосторожно, и не проявляли столько страха, как беглые. И не только в этом дело, когда патруль телре обнаружил ваш след, увидели и то, что вы собирали плоды, сделали вывод, что вы - женщина. А потом не хотели признавать свою ошибку.
- А что они вообще про меня подумали? Решили, что я потерявшийся раб - это понятно, но...
- Вы хорошо, хотя и необычно одеты, притворялись глухонемым. Они решили, что вы домашний раб для каких-то особых целей. Глухонемые рабы обладают определенной ценностью, поэтому телре не стали причинять вам вреда, чтобы ваш настоящий хозяин не предъявил претензий.
- Да, не стали. Только разок под дых двинули, а потом еще разок - по почкам, но разве это вред?
- А вы не сопротивлялись и не пытались убежать.
- Хорошо, с этим понятно. А тот беглый раб, с которым вы пришли... он сам сбежал?
- Его зовут Манун. Да... Он как-то сообразил еще в Тедой, что вы убегаете, решил, что вы знаете, куда бежать. И решил бежать по вашему следу. Только его быстро поймали. Как раз решали, что с ним делать - выставить на солнцепек, или только ослепить... Здесь, на побережье, у беглых рабов есть возможность добраться до островов, точнее - больше возможностей, потому наказание за побег особенно жестокое. Ему очень повезло, что я был в селении Тедой. Я его купил, как будто для работы в смоляных ямах. Вы создали мне небольшие сложности, пришлось потратить время на то, чтобы попасть сюда, в Тайную бухту с юга. На север отсюда берег до сих пор могут патрулировать телре, вас ищут. Как вы сумели пройти мимо них?
Интересно, как это Хакун с купленным рабом сумели так быстро добраться до бухты, да еще и с юга ее обошли? Наверное, ехали на чем-то.
Надо как-то ответить на вопрос про патрули. Врать опасно, этот Хакун может распознать ложь. Как бы его почестнее ответить, чтобы не сказать всей правды?
- У меня есть возможность надолго задерживать дыхание, я просто переждал в море. Я и к 'Морской черепахе' под водой подобрался.
- Да, об этом я знаю. Вы специально тренировались, используете особые приемы?
- У меня устройство такое есть, - рискнул признаться Михаил, даже вытащил из-за ворота и показал висюльку. - Только им я один могу пользоваться... Мне трудно объяснить, как оно действует.
- Яасен, - сразу узнал висюльку Хакун. - Вы действительно бродячий колдун.
Надо же, он верил не до конца. Задумался. Добродушно так задумался, демонстративно. И продолжил:
- Вы очень хорошо говорите на цефане. Очень правильно. Но цефан - не ваш родной язык. Вы выучили цефан не сами, а с помощью обучающей машины. Но говорить на цефане вам приходилось, и много, вы долгое время говорили только на цефане. Значит, вы бывали во Обитаемом Пространстве.
- Да, приходилось, - не врать, так не врать. В Обитаемом Пространстве разные всякие устройства для изучения языков хоть и редкость, но не экзотика, есть они во многих развитых общинах. Ведь цефан там - далеко не единственный язык, а может быть, чем черт не шутит, и не самый распространенный. И у Рянц была штуковина с обидным названием 'шлем глупца' - тоже языкам обучала. Специально для пришедших из мира Ду, которые цефана не знают. Мало того, обучающее оборудование есть и в других мирах, вот только цефан вряд ли является основным где-то кроме Обитаемого Пространства.
- Вы бывали в Обитаемом Пространстве, - очень задумчиво, раздельно повторил Хакун. И вдруг добавил:
- Но на Сехлес вы пришли из другого мира?
А вот в этом месте чутье приказало соврать:
- Да, я сюда из мира Дикого Снега пролез... э-э, пришел.
Соврал Михаил вдохновенно, непринужденно, как будто сам верил в свою ложь. Просто очень захотелось сказать 'да'. И еще неизвестно, поверил бы Хакун, скажи Михаил 'нет'.
А ведь поверил в 'да', задумчиво кивает. И лицо совсем исправилось, человеческим стало. Спросил мягко, с деланным равнодушием:
- Это правда, что Обитаемое Пространство - очень большой город?
Этот вопрос сам по себе дает некоторые важные ответы, ясно теперь, что Хакуну толком не знает, что такое Обитаемое Пространство. Так, отголоски сведений в виде слухов, о том, что по ту сторону лаза какой-то город. Можно и просветить островитянина немного, не повредит:
- Обитаемое Пространство - большое... оно вообще бесконечное, там много чего есть. И большие города в том числе.
Заодно Михаил лишний раз показал, что пришел в этот мир не из Обитаемого Пространства. На самом-то деле он действительно из Большого Города сюда пролез. Из очень большого.
- Там есть море? - быстро спросил Хакун. Прорвалось что-то сквозь его профессиональный самоконтроль - затаенные надежды-опасения.
- Есть, - усмехнулся Михаил. - Даже не море - океан.
Хакун замолчал, задумался. Спросил с явным интересом:
- А почему вы оттуда ушли?
Очевидно, имелось ввиду то самое Обитаемое Пространство. Ответить можно по-разному, только какая ложь будет самой убедительной? Может - правда?
- Я иду к своей женщине, - сказал Михаил.
А у Хакуна в глазах вдруг промелькнуло сомнение. И почему было не сказать, что выполняет задание, или ищет какой-нибудь клад, или, что хочет достигнуть чего-то типа изначального мира. Попытался объяснить правдоподобнее:
- Мы случайно потерялись, разошлись друг с другом. И я решил пойти к ней навстречу, просто не думал, что окажется так сложно. То есть, чуял, но... понадеялся, что все будет хорошо.
Трудно сказать, поверил Хакун или нет.
Подошел один из моряков, позвал завтракать. В кают-компании собрались капитан (Михаил уже знал его имя - Танг), Хансура, еще один моряк, который был не то боцманом, не то помощником капитана, Ханси - этот, кажется, механик, Катип и Михаил. Остальные моряки кушали где-то в другом месте, а может - в другую смену. А сейчас, видимо, корабельная элита питается.
Надо сказать, что Михаил почему-то ассоциировал себя скорее с рядовым, чем с офицером, и оказанная честь несколько смутила.
Катип подал рыбу, крупных креветок, булочки и крепкий густой бульон. Хансура перебросилась парой слов с капитаном и, набрав себе еды в плошку и бульона в кружку, спокойно вышла. А Михаил уловил пару
