окна его кабинета выходят во двор полицейского управления. Но и этого Зеннону показалось мало. Было введено дублирование документооборота, усилена охрана управления и самого следователя. Теперь швейцарская полиция готова нанести сокрушительный удар по российской мафии, которая, по ее мнению, начала завоевывать даже Швейцарию, этот очаг миролюбия и патриархальности.
Едва Запад оправился от «коммунистической угрозы», как на горизонте замаячила русская братва, известная своей вспыльчивостью и нетерпеливостью. Чуть-что не так – в ход идут пистолеты, автоматы, гранаты и гранатометы. Со стороны русских, у которых все не слава Богу, надвинулась криминальная угроза. Несмотря на то, что посольства США и западноевропейских стран с каждым годом ужесточают условия эмиграции россиян, брава продолжает рваться к загнивающему капитализму.
Воодушевленная всем этим американская пресса, желая хоть как-то просветить своих сограждан в тонкостях русской мафии, принялась публиковать очерки об ее «отцах», комментарии специалистов из числа бывших и даже импровизированные словари современной блатной фени. Последние должны были представлять лексический запас русского гангстера. Словарик современной фени, напечатанный в «Нью- Йорк ньюсдей», насчитывал всего десяток слов, которые сопровождались английской транскрипцией и толкованием. Вот некоторые из них:
Шпана (shpan-ah), блатной (blat-noj), стукач (stew-koch), руководство (rok-o-vod-steh-voh), безысходность (bеz-еskhod-nost), «играть на человека» (e-grat-nah chil-o-vek. Имеется в виду карточная игра).
Превратное представление о российском уголовном мире, не правда ли?
«Мужики»
Это самая многочисленная лагерная прослойка. «Мужиками» живут в зоне и тюрьме как случайные люди («бытовики»), так и преступникипрофессионалы, не примкнувшие ни на воле, ни за решеткой к какой-либо преступной группировке.
«Мужики» тянут срок, вкалывая до седьмого пота, но при случае не упустят возможности обхитрить начальство с его невыполнимым планом и бригадира с его приписками («туфтой»).
Еще совсем недавно зоны с промпроизводством выдавали «на-гора» всевозможную продукцию в неимоверных количествах: от детских пластмассовых игрушек до телевизоров. Игрушки быстро ломались, телевизоры не показывали, на «лесных командировках» после зеков оставались многие гектары двухметровых пеньков. Однако результат был, была и прибыль. Ибо любые потери перекрывались сверхнормой.
Мой знакомый С. рассказывал, как пытался выполнить норму: накрутить нужное количество матрасных пружин. Без перекуров и обеденного перерыва, на суперскоростях накручивал С. проклятые пружины; уже скомандовали съем с работы; в последнюю секунду, подгоняемый матюками прапорщика С. все-таки последний виток накрутил – и выспорил пачку чая.
В нерабочее время «мужик» живет обычной жизнью каторжанина: отоваривается в ларьке, ремонтирует износившуюся обувь и одежду, ходит в баню. Развлекается: играет в карты, если есть на что; в нарды, в домино и в шахматы. Большинство потребляет чифир: по кругу, по два глоточка, в компании кентов-земляков. «Мужик» не сотрудничает с начальством, не участвует в разборках блатных. Однако есть и среди «мужицкого сословия» личности, влияние которых на дела зоны весьма и весьма велико, а слово имеет «блатной» вес.
Но по зоновской жизни, «мужик» – пахарь. Это, если так можно выразиться, фундамент зоны. Гегемон, одним словом…
Блатная «надстройка»
Это не всегда и не везде многочисленная, но обязательно самая влиятельная «группа граждан» в тюрьме и в зоне, состоящая обычно из профессионалов преступного мира и просто «романтиков с большой дороги», принявших «бродяжью» (ничего общего с бомжами!) веру как единственно возможный способ существования.
На вершине «блатного мира» – «воры в законе», представляющие собой закрытый от постороннего взгляда «орден» с многочисленными тайнами и ритуалами. Вор в законе чаще всего и не крадет ничего, а лишь дергает нити и нажимает кнопки и рычаги блатного, преступного мира.
Ситуация: в зоне нет вора: «смотрящий» по той или иной причине отпускает вожжи; уменьшается пайка; растет трудовая норма, беспредельничает низовой «блат-коллектив». «Мужики» ропщут: скорей бы вор такой-то приехал. Наконец дождались: вор прибыл этапом, вошел в зону. Начинается наведение порядка: повар брошен в котел с кипятком (выжил, сучара!), держатель общака, разбазаривший святые деньги, «сломился» в ШИЗО или в ПКТ; буграм (бригадирам) строго указано; «смотрящий» получил по ушам (снят с должности, лишен прав), «козлы» в страхе; «мужикам» – некоторое облегчение, по справедливости. В общем, небольшое наведение порядка. Не всегда так бывает, но в идеале – должно быть. Ибо, по понятиям, главные обязанности вора в законе или «смотрящего» в зоне – забота о стабильном, бесконфликтном и относительно сытом существовании зеков, недопущение превращения «нормальной» зоны в «красную» – с административным и «козлячьим» беспределом. Иногда «авторитетные блатные» месяцами чалятся в ШИЗО, в ПКТ, едут с добавочным сроком в «крытую» ради воровских идеалов и тюремно-лагерных догматов.
Все, кто вступает в конфликтные отношения с администрацией на основе «понятий», называются «отрицаловкой». Унизительно носить на робе бирку с фамилией (ныне отменены) – конфликт; отказываешься выполнять невыполнимую норму – конфликт; не хочешь делать зарядку – конфликт… и т.д. и т.п. А конфликты заканчиваются ШИЗО и последующим давлением оперчасти. Отрицаловка – не обязательно блатные, это могут быть и «мужики».
Иерархическая лестница блатного мира такова: воры в законе, авторитеты, «смотрящие», «блаткомитет» из особо приближенных, рядовые – «бойцы», «боксеры», «гладиаторы» и т.д.
«Козлятник»
Завхозы, библиотекари, фотографы, повара и вообще любая упитанная обслуга – это «козлы». Они носят «косяки» (красные повязки или нашивки СПП, СВП, СК, КВР). «Козлы» – актив зоны. Они «твердо встали на путь исправления», хотя какой может быть путь исправления, если есть «козлы» с пятью-шестью «ходками» на строгий режим? И всякий раз «козел» – вновь «козел».
Ясно, что «козлы» пользуются в зоне всевозможными поблажками, а человек – слаб… Многие вступают на скользкий козлячий путь из слабости духа, нежелания общаться с уголовниками. Другим хочется быть сытыми, меньше работать – что-нибудь убирать, подметать, чистить (говно, например). Еще одни – запуганы оперчастью.
В некоторых зонах всем вновь прибывшим зекам выдавали телогрейки с уже нашитыми «косяками». Не надел – отрицаловка, марш в ШИЗО! И так могло продолжаться длительное время, до полной победы – зека или оперчасти.
Из «козлов» в «мужики» дороги нет. И из блатных можно опуститься, а ниже «козлов» – только «петухи».
Неприкасаемые
