другого, пилить оконные прутья и тому подобное. Хроника побегов свидетельствует, что на подкоп идут минимум три человека, а максимум… В одной из бразильских тюрем через длинный тоннель, который готовился почти полгода, ушла без малого тысяча заключенных. Такое скопление граждан в специфической даже для Южной Америки одежде вызвало в окрестностях легкую панику. На помощь полиции были брошены армейские части. В считанные дни подавляющее большинство зеков вновь окунулось в тюремный быт.
13 января 1993 года утренний караул тюрьмы в грузинском городе Ксани был удивлен тишиной и спокойствием в камерах шестого поста. Оказалось, что все 154 зека этой ночью успешно покинули казенные стены. Они выломали решетку и малыми группами тихо выбрались во двор, где в укромном месте их ждал подземный канал, ведущий к городской водопроводной системе.
Спустя полгода подобная беда свалилась и на администрацию ленинско-кузнецкого ИТУ строгого режима. Двадцать три зека на четвереньках прошли двадцать пять метров под двухметровым пластом земли и оставили о себе лишь добрую память. Однако самым удивительным оказалось не это. Группой кротов руководил человек, начисто лишенный лагерного авторитета, – насильник из Оренбурга Виктор Любинский, которого адвокаты едва спасли от расстрела. В начале 90-х Любинский изнасиловал и убил (а затем опять изнасиловал) пятнадцатилетнюю школьницу. В следственном изоляторе ему хотели ампутировать половой член, и только спешный перевод в другую камеру спас насильнику жизнь. Любинский получил пятнадцать лет и отбыл в ЛенинскКузнецкий, где ухитрился утаить последний факт своей биографии. Видимо, опасаясь разоблачения, за которым стоял в лучшем случае петушиный угол, он быстро сколотил группу единомышленников. Канал рыли самодельными совками, изготовленными в кровельном цехе. Мобильные розыскные отряды повязали половину беглецов в течение пяти суток. Многие из них даже не пытались лечь на дно. Одни прятались у матери, другие – у брата или сестры, третьи вообще вернулись в свои семьи. Были и такие, кто пустился в массированный запой, встречая милицию могучим храпом. Оставшихся беглецов настигли уже в Сибири, куда они приехали на угнанных автомобилях. Самого Любинского брали в Новосибирске.
В первых числах июля 1995 года из ИТУ-18 (Казань) девять заключенных через десятиметровый подземный тоннель покинули режимное учреждение и на двух легковых автомобилях бесследно исчезли. На лаз, прорытый под периметром всех лагерных ограждений, прилетел посмотреть сам министр внутренних дел. Начальник оперчасти беспомощно развел руками: о «кротах» ни один из его стукачей не сообщил.
Все десять метров были прорыты столовыми ложками и с помощью целлофановых пакетов. Хотя этот нехитрый инструмент у многих вызовет улыбку, однако он имеет громкую славу. В 1976 году в ИТК усиленного режима под Павлоградом зеки всего тремя ложками прорыли двенадцать метров под «плетенкой» и «запреткой». Землю выносили в собственных робах и утрамбовывали в десятке метров от входа. Земляные работы длились почти месяц. Более серьезное применение столовых ложек наблюдалось в кишиневском СИЗО – старинном допре, из которого любил бегать Григорий Котовский. Семь подследственных расковыряли старую стену и вытащили кирпич. Дальше работа пошла веселей, В день вынималось всего по кирпичу, однако уже через три недели в стене зияла дыра, в которую мог пролезть самый толстый из сокамерников. Чтобы охрана, проводившая ежедневный шмон, не обнаружила плоды их трудовой активности, зеки каждый раз закладывали кирпичи обратно в стену и замазывали швы хлебным мякишем, выпачканным в пыли. Ночью зеки выбрались из камеры и полезли на крышу тюрьмы. В этот момент их заметил часовой на вышке и открыл огонь из автомата. Через минуту по беглецам стрелял чуть ли не весь тюремный караул.
Четверо храбрецов сразу же пошли на попятную и полезли обратно в свою камеру. Однако трое, которым грозили максимальные сроки наказания, рискнули и пошли на прорыв. Им удалось перемахнуть через заборы и скрыться в ночи. Как видим, столовая ложка – серьезный инструмент или, если хотите, оружие. Столовый прибор очень легко превратить в заточку. Тюремная практика знает множество случаев, когда заточенными о камерный пол ложками зеки чинили разборки и исполняли блатные приговоры.
Все девять зеков, сбежавших из казанской ИТУ-18, были пойманы. Трое из них продержались на свободе всего четыре дня. Остальных ловили в разных уголках республики и свозили к общему месту встречи. Последнего зека взяли на железнодорожном вокзале. Он стоял с наклеенной бородой, которую одолжил у знакомого кладовщика местного драмтеатра, около касс и интересовался движением поездов на Москву. При задержании зек уверенно работал под пенсионера и даже помахал какой-то грязной книжицей, которая издали смахивала на пенсионное удостоверение. Затем плюнул, отодрал бороду и попросил передать ее обратно в театр. Дабы не набавили еще годков пять за кражу коллективного имущества.
В 1991 году история великих побегов пополнилась очередным уникальным случаем. На этот раз благодаря исправительному учреждению ЮЖ-313/100 (Харьковская область, поселок Темновка). Среди всего изобилия фактов, легенд и мифов, которыми полна история побегов, темновский случай уникален. По крайней мере, аналогов ему на нынешний день не имеется. Речь вновь пойдет о «кротах».
Однажды Сергей Вашенко из второго отряда забрел в механическую мастерскую и в задумчивости остановился возле железного бака, в котором плескались остатки эмульсии. Это полуржавое творение вдруг навеяло такие странные мысли, что Вашенко не мог оставаться с ними наедине. На следующий день он уже шептался со своим корешом-одноотрядником Барсуковым.
– Заметут, как пить дать заметут, – волновался кореш, уже потирая руки. – Под баком, говоришь?
– Ну да. Я уже все прикинул. Метров тридцать. Не больше.
– Сколько?!
Ващенко испуганно огляделся и пошел умываться. К вечеру Барсуков стал более покладистым и даже обещал через нарядчика переоформить наряды в мастерскую. Через неделю оба зека действительно трудились в мехцехе. Рядом с ними на токарном станке упражнялся бывший горнорабочий очистного забоя Борис – Гутыря – упитанный, розовощекий добряк, осужденный за кражу шахтных детонаторов и пяти аммоналовых шашек. После некоторых колебаний было решено посвятить в смелый нестандартный план и его. Гутыря долго массировал квадратный подбородок, чмокал губами и наконец изрек:
– Полгода. Не меньше.
– Что полгода? – испугался впечатлительный Барсуков, видимо, думая, что дальше речь пойдет о тюремном карцере.
– Копать полгода. А то и больше.
Мнение бывшего шахтера-ударника оспаривать не стали. Так как конец срока у всех троих маячил в последних годах второго тысячелетия, полгода подземных работ никого не пугали. В тот же день ударили по рукам и приступили к разработке побега. План оказался настолько странным и замысловатым, что мог бы насторожить кого угодно. Но только не горнорабочего Гутырю.
– Толково придумано, – заметил он, рассматривая что-то в углу. – Особенно с вагонеткой. Если все будет тики-так – менты в жизнь не допрут. Доверьтесь мне. Приступаем на следующей неделе. А сейчас держитесь друг от дружки подальше. Встречаемся только здесь.
На следующей неделе зеки ковшом вычерпали остатки эмульсии в баке и автогеном вырезали дно. На двухстворчатой крышке бака сразу же поставили электрозамок, который открывался кнопкой на соседнем станке. Первым спустился в бак Вашенко. Он прикрыл над собой обе половинки и, страдая от все еще едкого запаха, начал копать короткой лопатой землю под баком и наполнять ведра у ног. Спустя пять минут он тихо постучал в крышку, глотнул свежего воздуха и подал ведра. Землю высыпали прямо в цехе, смешали с цементом и тщательно утрамбовали двухпудовой металлической чушкой. Через час в бак нырнул Барсуков. Зеки бодро таскали ведра в угол и ровным слоем покрывали пол мастерской. Под конец смены крышка закрылась за Гутырей
Яма под баком быстро углублялась, но вместе с тем рос уровень пола. Земля с цементом трамбовалась уже по всему цеху. Барсуков лично следил за равномерностью покрытия, с натугой ворочая чушкой. Спустя неделю лаз ушел в сторону контрольно-заградительных препятствий. Подземные работяги начинали быстро утомляться и задыхаться от пыли. Они возились в темноте как полуслепые кроты, тыкали черенком куда придется и наполняли ведра наощупь. Поработав так еще неделю, зеки занялись электрической проводкой. Ващенко и Барсуков стащили у электриков кабель, зарыли в пол и пустили под бак. Вскоре сырой трехметровый коридорчик освещался яркой лампой. Работа пошла бодрей. Вдохновленный Гутыря снял с нерабочего станка двигатель и за два дня сконструировал вентилятор,
