Присцилле и сказал:
— Сейчас пришлю слугу, он приготовит вам каюту, а также вам, Шарль, и вам, майор.
Майор и де Берни поднялись одновременно. Майор холодно кивнул. Но де Берни хотел еще что-то сказать:
— Если позволите, Морган, я пойду на Ямайку на другом корабле. Может, мне самому заняться «Кентавром»?
Морган удивленно посмотрел на него, потом обвел взглядом остальных. У майора непроизвольно вырвался вздох облегчения, мисс Присцилла подняла глаза, исполненные недоумения и печали. Сэр Генри сжал губы, погладил длинные усы и призадумался.
— Какого дьявола!.. – начал он, потом пожал плечами и сказал: — Впрочем, как знаешь, Шарль, как знаешь! Пойдем, Олдридж.
Тяжело ступая, он вышел из кают-компании в сопровождении сухощавого капитана, оставив де Берни наедине с его спутниками. Мисс Присцилла тоже встала. Она была на редкость спокойна и чересчур бледна.
— Барт, – промолвила она, – поднимитесь на палубу и побудьте там немного, окажите любезность!
Майор устремился к ней и подал руку.
— Дорогая! – воскликнул он.
Девушка покачала головой.
— Нет-нет, я хотела сказать, чтобы вы оставили меня. Мне нужно переговорить с господином де Берни.
Лицо майора вытянулось.
— Вы хотите с ним говорить? Но о чем? С какой стати?
— Это касается только меня, Барт. Или вы полагаете, нам нечего сказать друг другу после всего, что произошло? Думаю, вам тоже есть, что ему сказать. Я считаю, что мы в долгу перед ним. А вы?
Майор смутился. Его терзали противоречивые чувства.
— Конечно, я многим обязан господину де Берни… Это вполне естественно. Клянусь честью — вполне естественно! Признаться, я ошибался в нем. По крайней мере, в некотором смысле. И…
— Ради Бога, ни слова больше! – остановил его де Берни. – Этим вы только все испортите.
— Вы скажете все потом, если хотите, – прибавила мисс Присцилла, – а покуда, прошу вас, Барт, оставьте нас.
— Но… (Терзаемый подозрениями, майор колебался.) Но неужели мне нельзя слышать то, о чем вы хотите говорить с господином де Берни? Неужто я не вправе присутствовать? Это даже вполне естественно, дорогая Присцилла, если я останусь и объясню…
— Барт, я собираюсь сказать ему то, что вам не следует слышать.
Красное одутловатое лицо майора, только что выражавшее беспокойство, сделалось безразличным.
— Ну, разумеется, Присцилла…
— О, прошу вас, уйдите, уйдите! – нетерпеливо проговорила девушка.
Майор воздел руки к небу.
— Чудесно! Если вы настаиваете… Надеюсь, господин де Берни не станет злоупотреблять положением. И будет помнить…
На этот раз его прервал де Берни:
— Сударь, пока что только вы один злоупотребляете терпением дамы.
Несколько успокоенный его словами, но все еще недовольный, майор направился к двери.
— Если что — я рядом, Присцилла.
— Надеюсь, ничего такого не случится, – ответила она.
Когда майор наконец удалился, девушка отошла от стола и, подойдя к резного дерева рундуку, стоявшему под иллюминаторами, облокотилась на него. Лицо у нее было бледное и взволнованное. Она не смотрела на де Берни, а он, чтобы избежать ее взгляда, отвернулся в сторону и стал ждать, когда она заговорит.
Девушка села спиной к солнечному свету, игравшему яркими бликами в водах лагуны. И наконец спокойно подняла на него глаза.
— Шарль, – бесстрастно промолвила она, – скажите откровенно, почему вы хотите вернуться на Ямайку на другом корабле?
— Хорошо, – ответил он. – Чтобы избавить вас от присутствия человека, который за целый месяц вам, должно быть, порядком надоел.
— И это вы называете откровенностью? Вы играете со мной или просто не хотите считаться с моими желаниями?
Ее вопрос озадачил француза. Опустив голову на кружевное жабо, он принялся ходить из угла в угол.
— Майор Сэндз достаточно ясно дал понять, какими должны быть ваши желания, когда речь идет обо мне.
— Майор Сэндз? – сказала она с легким недоумением в голосе. – Но при чем здесь майор Сэндз?
— Он ваше единственное зеркало.
— Понимаю… – проговорила она. (Потом наступило молчание, но он даже не попытался его нарушить.) – Неужели это имеет для вас какое-то значение? – спросила она наконец.
— Имеет, так как это, наверное, касается вас.
— Это не имеет ко мне ни малейшего отношения.
— Я сказал — наверное… (Он взглянул на нее и печально улыбнулся.) Знайте, Присцилла, майор Сэндз прав, называя меня пиратом.
— Пиратом? Вас?
— Я был им. И это клеймо осталось на мне и посейчас.
— Но я его не вижу. Но даже если б и увидела, то не обратила бы внимание… Вы самый храбрый, самый благородный человек из всех, кого я когда-либо знала.
Лицо де Берни стало серьезным и печальным. Он покачал головой.
— Не мучайте меня, не искушайте! – простонал он.
Она встала и вплотную приблизилась к нему.
— Вы сможете избавиться от мук — если поддадитесь искушению.
— И что потом? – спросил он. – Если мы станем мужем и женой… вы и я… ваш мир…
Она поднесла руку к его губам, не желая слушать продолжения, и промолвила:
— Если мы станем мужем и женой, мой мир станет вашим, и тогда, наверное, мы оба будем счастливы…
— Какую страшную и милую ошибку я совершаю! – сказал он и заключил ее в свои объятия.
Примечания
1
Стеньга — наставленная часть мачты, являющаяся ее продолжением; на парусных судах бывает до четырех таких продолжений.
