складирования. На смену же пришла отвратительная мысль: а если берсеркера и не интересовало точное опознание зародышей колонистов?
В дьявольски отменно продуманном плане врага не имела значения личность человека Солнечной системы и его зародыша.
Машины продолжали хранить спокойствие. Не причиняли захваченным никакого вреда. Берсеркер даже не возражал против того, чтобы пленники говорили друг с другом. Напротив — как показалось Ховелеру — их специально не разделяли, чтобы позволить свободно беседовать.
И Даниэл не побоялся высказаться вслух:
– Может нам позволяют говорить, чтобы слушать, что нас волнует? Анюта закивала:
– Мне тоже пришла в голову такая мысль.
– Так что же делать?
– Не знаю... Но что плохого в том, что разговариваем? Мы не владеем военными секретами.
Но ошибкой было бы предположить, что машины-захватчики молча бездействовали. Одна постоянно находилась в поле зрения пленников. Остальные, работая с перерывами, изучали своими приспособлениями систему управления лаборатории, другое оборудование. Ховелер не смог бы ответить: входило ли в их намерение что-либо изменить, или шло заданное исследование?
Но людям было явное послабление. Им даже позволили бродить по станции где угодно, хотя и под присмотром охраны. Ховелер и Задор могли наблюдать за вторгшимися машинами и на других палубах: повсюду рылись в оборудовании. Даниэл даже прикинул, что на борту лаборатории с десяток таких врагов.
Но никто из них не произнес ни единой команды, ни одного сигнала пленникам.
И вот пролетел стандартный день.
Анюта и Даниэл большую часть времени проводили в отменно знакомой им лаборатории. И вдруг, среди тихой беседы, Задор запнулась и подняла изумленные глаза.
Ховелер, проследив за ее взглядом, тоже онемел.
Перед ними внезапно появились незнакомые мужчина и женщина. Оборванные пугала, похожие на жителей Солнечной системы. Пришельцы уставились на Ховелера и Задор голодными глазами.
Даниэлу не оставалось ничего, как прервать тишину:
– Привет!
Незнакомцы не ответили ничего.
Судя по их потрепанным, истощенным фигурам, выражению лиц и глаз, Ховелер быстро догадался, что не дождется от них внятного слова.
Но повторил попытку разговорить. На сей раз появившиеся представились: Кэрол и Скурлок.
Анюта внимательно рассматривала их. И спросила:
– Как вы попали сюда? Пришли... от берсеркеров?
Оба закивали головой. Мужчина пробормотал что-то утвердительное.
Задор и Ховелер глянули друг на друга в ужасе: не таково ли и их будущее?
Чем больше изучал Даниэл пришельцев, тем сильнее брал его страх. Скурлок небрит. Волосы спутаны, грязны. Одежда небрежна. Все нараспашку. Видно, что они давным-давно не переодевались.
Кэрол была босой. Через расстегнутую обвислую рубаху виднелась обнаженная грудь.
Из какого общества бы они ни пришли, чувствовалось первоначальное смущение. Скурлок пытался прикрыть свою полураздетую подругу.
Но, видно, пара эта имела свободный доступ к еде, поскольку остались равнодушны к тому, что предложили им роботы-прислуга на станции по приказанию Задор и Ховелера.
Нельзя было также сказать, глядя на тела незнакомцев, что они подвергались дурному обращению.
Но вот по взглядам, по бессвязным словам, особенно у Кэрол Ховелер мог предположить, что они... да, возможно, они безумны. Очевидно, Скурлок и Кэрол привыкли к присутствию берсеркеров, потому что не обращали на машины никакого внимания.
Ховелер поймал себя на успокоительной мысли, что эта парочка не принесет никакого вреда оборудованию.
Словно это имело сейчас какое-либо значение.
Скурлок и Кэрол расположились в отдельной пустой каюте. Сотрудники лаборатории пришли к общему мнению, что оба пришельца, особенно Кэрол, отличались неуравновешенной психикой из- за напряжения тяжкого длительного плена. Не потому ли и их разговор внезапно на полуслове обрывался, и следовало долгое молчание?
Анюта попросила их:
– Расскажите, как вас захватили? Где? Скурлок взволнованно откликнулся:
– Они отняли у нас корабль!
Он упорно смотрел на обитателей лаборатории, словно пытаясь угадать, как они воспримут такую новость.
– Когда это было?
Ни Кэрол, ни Скурлок не могли ответить. Может, скрывали какой-то секрет?
Анюта Задор повернулась к пульту и занялась поиском информации о потерянных кораблях за несколько месяцев.
Был представлен небольшой список того, что исчезло в секторе.
Речь шла, конечно, о космических средствах передвижения.
Кэрол и Скурлок, как это ни странно, не были заинтересованы в поиске, не пытались подсказать. Правда, вспомнили, что работали на маленьком корабле, проводя исследования для Фонда Сардо... Нет, у них никакого представления о том, что мог сейчас делать берсеркер с их кораблем. Они действительно не помнили, когда распрощались со своим судном.
Биоинженеры пытались выспросить, как происходил захват их корабля. Ни Кэрол, ни Скурлок не могли сказать, сколько времени в плену.
Не знали они и то, почему их высадили на лабораторию.
Задор внезапно спросила:
– На борту у берсеркеров есть еще люди? Она пыталась еще что-нибудь узнать. Может, кто-либо из “полезных”?
– Мы “полезные”,— четко произнесла Кэрол, со страхом оглянувшись на стоявшую поблизости и слушающую машину. Но отшатнулись только Задор и Ховелер: настойчивость оборванной грязной женщины казалась поистине безумной.
Но и ее спутник согласно закивал головой. Закивал медленно и задумчиво.
– Да, да... А вы?
Помолчав, Анюта произнесла тихо, но твердо:
– Мы не “полезные”. Нет,
Машина, стоящая рядом, казалось, ничего не заметила.
Постепенно Скурлок стал приглядываться к новому окружению, в которое поместил его металлический хозяин.
Спросил:
– Что это за место?
Ховелер стал объяснять.
Грязный нечесаный мужчина оборвал Даниэла:
– Интересно, что собирается делать наша машина?
– Ваша машина? Берсеркер?
– Называй их, как хочешь. Нам задали ужасно много вопросов об этом... месте... перед тем, как попасть сюда.
Задор и Ховелер ощутили прилив нового страха.
Кэрол добавила к словам Скурлока:
– Не знаю, какую пользу представляют из себя человеческие зиготы. Тьфу!.. Но нашей машине лучше знать.
– Ваша машина, как вы ее называете, воспользуется вашей же помощью?
