помощь. Но ничего утешительного об уцелевших. И вряд ли они объявятся.
Некоторые участники конференции местных лидеров остались недовольны тем, что показали записи. Что на разбитом курьере не хватало аварийных космически* костюмов, которые смогли бы помочь выжить пассажирам.
Такое сообщение было воспринято молча.
Хотя все знали, что перед нападением берсеркера вряд ли можно было назвать корабль, где защитной одежды хватило бы и на десяток человек.
Итак, обнаружены потери в космосе, которые не замолчишь. Кроме курьера погибло несколько боевых кораблей. С полными экипажами.
Правда, один участник конференции заметил со слабым удовлетворением, что и врагу не удалось избежать потерь: несколько маленьких машин берсеркеров, выпущенных в космос, которые напоминали исследовательские судна людей, были сбиты наземными батареями.
У планетоида и других планет системы не осталось ни одного вооруженного корабля. Все они храбро ввязывались в борьбу с берсеркерами, и за несколько минут чудовище быстро с ними разделалось.
Власти утешались тем, что если прибудет премьер, они твердо заявят: мы сделали все возможное, преследовали врага, но...
Кто-то из лидеров выдвинул перед коллегами утверждение, с которым собирался выступить и перед народом:
– Хотя наша кровь закипает от жажды вступить в борьбу от решимости быть отомщенными, у нас нет возможности преследовать врага. Думаю, что мы не сможем сделать более того, что сделали в критическую минуту катастрофы.
Его коллеги молчали, задумавшись.
Кто-то из них выразился мрачно:
– По крайней мере, наши потери в целом незначительны.
Другой уставился на выступившего:
– Незначительны? Разве вы забыли, что леди Дженевьев пропала, а может, и погибла? Вы понимаете это?
– Я сказал в целом. Общее число незначительно.
– Едва ли и в целом, если учесть зародыши людей, которые находятся в лаборатории, которую похитили у нас.
– Если что? Если кого?
– Я имею в виду предполагаемых колонистов.
Сказавший это и ведший спор, огляделся вокруг и увидел, как много смущенных взглядов и согласных кивков. Поддержанный, продолжал:
– Погибло то, что на биостанции являлось основной причиной вообще ее создания. Человеческие зиготы и несколько утробных плодов... Живые взносы и пожертвования, собранные за годы у семей и матерей, наверно, десятка планет.
Первый не сдавался:
– Слово “живые” можно подвергнуть сомнению. Ну сколько таких пожертвований, как вы называете, предполагаемых колонистов находилось на борту станции?
– У меня нет под рукой точного числа. Но я слышал — больше биллиона.
– Сколько, сколько?
– Десять в десятой степени. Трудно было даже постигнуть сказанное. Полыхнула какая-то суматоха в умах, и предложили:
– Тогда давайте позаботимся, чтобы их не считали и не упоминали в списках потерь.
– Но про одно уж точно узнают.
– Про что же?
– Разве вы не слышали, что Дженевьев прилетала не ради формальной проверки.
Говоривший повернул голову вправо:
– Ну, Кенсинг? Что скажете?
Стол переговоров не был столом как таковым. Это была система связи, выходящей на установку объемного изображения,— все для удобства местных властей: они тоже могли сделать вид, что участвуют в нелицеприятном разговоре.
А сами удобно располагались в отдельных комнатах или даже дома.
С одной стороны стола споров находился самый молодой из присутствующих — человек по имени Сандро Кенсинг. До сих пор он хранил молчание. Во-первых, был очень расстроен. Во-вторых, совершенно не имел никакого отношения к властям. Если не считать того, что в прошлом году его дядя занимал пост в Совете, а сам он был женихом Анюты Задор, которая числилась среди пропавших.
Приглашен же сюда он был потому, что вот уже два года являлся близким другом единственного сына премьера Дирака, часто бывал у него дома и на борту его яхты.
Так или иначе начальство знало, что он кое-что да знает о монархе.
– Ну, Кенсинг!
Сандро приподнял густые брови и оглянулся. Он ссутулил тяжелые плечи над столом и сильно сжал руки. Волнение выдавали покрасневшие глаза.
– Извините? — он не слышал вопроса.
– Я спрашиваю,— повторил выступавший,— как вы думаете, Дирак отреагирует на ужасную новость?
– Ах, да...
Сандро не обращал внимания на местных лидеров, включая своего дядю:
– Что ж, вряд ли старик обрадуется. Это и без меня понятно.
Снова воцарилось молчание.
Принимая во внимание горе Кенсинга, что потеряна его невеста, никто не возмутился, не бросил на него сердитого взгляда в ответ на дерзкое поведение. Все понимали: есть более серьезные вещи, чем личные обиды и прочее.
Слово взял председатель:
– У нас много дел. Но перед тем, как закрыть заседание, мы должны решить вопрос о делегации.
– Делегации? — переспросил кто-то удивленный. Председатель:
– Мне бы следовало сказать “депутации”. Депутации для приема и встречи Дирака.
Оглядевшись вокруг, председатель решил, что внесена полная ясность. И продолжил:
– Если никто из нас не встретит его на орбите, я не удивлюсь, если он всех нас пригласит на свой борт для персонального отчета.
Настроение вокруг стола стало еще печальнее.
– Предлагаю,— произнес один из заседавших,— назначить делегата. Представителя, который доставит наш отчет. А пока мы полностью будем заняты нашей работой.
Головы вокруг экрана повернулись в одну сторону. Делегат был избран единодушно и без дебатов. Кенсинг, чей интерес к собранию повысился, слегка удивился. Слабо и цинично улыбнулся обращенным к нему лицам.
Премьер прибыл в Иматранскую систему на впечатляющей скорости. И на несколько часов раньше, чем его ждали. Прилетел на своей огромной вооруженной яхте “Фантом”. Грозный боевой корабль — некоторые опытные обозреватели утверждали, что он больше похож на легкий крейсер — сопровождали два маленьких судна, вооруженных, но неопределенного типа.
Очевидно, премьер Дирак за короткое время смог снарядить только три корабля.
Вместо того, чтобы приземлиться на почти ровной поверхности планетоида Иматра, как и сделал бы он в мирное время, Дирак задержал свой маленький эскадрон на низкой орбите. Находясь в позиции готовности, он созвал словами, переданными более чем в вежливой форме, местных лидеров на борт яхты.
Он так же призвал к быстрой мобилизации и приведению в боевую готовность местные технические средства в помощь своей, эскадрилье.
