кораблей.
– Есть боевой опыт?
– Нет.
– Впрочем, это может не иметь большого значения. Многие из нашего экипажа не воевали. Если вы квалифицированный инженер оборонительных сооружений, возможно, шеф захочет вас оставить.
Чуть позже Брабант, очевидно, получивший указание премьера по невидимой связи, проводил Кенсинга в офис.
Попав в комнаты апартаментов Дирака в первый раз за годы отсутствия, Сандро снова отметил, что были сделаны определенные изменения в отделке. Корабль теперь меньше стал похож на судно, больше на деловой офис.
В центре самой дальней комнаты стоял большой письменный стол. Деревянный. Хотя поверхность заставлена множеством электронных дисплеев. На столе также лежали настоящие бумаги. А за столом восседал настоящий человек. Премьер физически был некрупным. За два года, что они в последний раз виделись, в премьере произошли едва уловимые изменения, которые Кенсинг с трудом мог разглядеть.
Волосы Дирака имели серо-стальную окраску. Густые и вьющиеся от природы, они красиво обрамляли его широкий лоб. Глубоко посаженные серые глаза выглядывали из-под тяжелых бровей подобно разбойникам, приготовившимся к выходу из пещеры. Кожа и мускулы казались упругими и молодыми. И вместе с седыми волосами сбивали с толку в определении возраста Дирака. В руках он вертел нож с острым лезвием, в котором Сандро узнал антикварное приспособление для вскрытия писем. Голос у Дирака — выразительный актерский бас — звучал мягче, чем с экрана.
Когда Кенсинг вошел в кабинет, премьер разговаривал с довольно симпатичным молодым человеком, изображение которого передавал самый крупный на столе экран. Этот человек, имеющий на воротнике знаки отличия пилота, говорил:
– ...глубоко сочувствую, сэр.
– Спасибо, Ник.
Муж, потерявший жену, внешне сохранял контроль над собой, как это часто бывало и в других сложных обстоятельствах, хотя внутренне явно испытывал стресс.
Премьер поднял голову и кивнул Кенсингу. чей сопровождающий уже удалился, закрыв за собой дверь.
Кенсинг начал:
– Премьер Дирак, не уверен, что вы...
– Да, конечно, я помню вас, Кенсинг. Друг моего сына, он называл вас Сэнди. Майк всегда высоко ценил вас. Итак, вы делегированы, чтобы объяснить мне, что здесь происходит.
– Да, сэр.
– Вы потом отчитаетесь подробно. И вы участвуете в проекте колонизации, кроме того, вы — жених доктора Задор. Очень сожалею о том, что случилось. Ужасные дела здесь творятся.
– Да, сэр. Выражаю вам свое сочувствие. От себя и от жителей всей Иматры.
Дирак принял соболезнования, коротко кивнув головой.
– Майка нет со мной сейчас, заметил он.
– Говорят, он в далеких путешествиях, сэр? .
– Да. В очень далеких. Премьер указал на экран:
– Не думаю, что вы знакомы с Ником, не так ли? Николас Хоксмур, архитектор и пилот. Работает на меня.
– Мы не знакомы, сэр.
Дирак коротко представил их друг другу. В глазах старика промелькнули слабые веселые огоньки.
Формальная часть закончилась, премьер взглянул на изображенного по пояс Николаса Хоксмура:
– Продолжайте.
Ник спокойно отчитывался:
– Я ничего не мог сделать, сэр. Я... почти... перед самым последним взрывом оказался на борту курьера. Но не успел. Ничем уже нельзя было никому помочь.
– У вас есть прямые доказательства, что моя жена находилась среди пассажиров?
– Я не могу это утверждать. Мне очень жаль.
– Ты не виноват, Ник.
– Нет, сэр. Спасибо за взаимопонимание, сэр.— Последовало короткое замешательство.— Но я хотел бы упомянуть еще о кое-чем.
– О чем?
– Сразу после начала тревоги я получил прямой приказ исполняющей обязанности начальника биостанции Задор. Она скомандовала направить мой корабль на таран.
Это утверждение было сделано как бы небрежно. Внимательно слушавший Кенсинг засомневался, что правильно расслышал, не упустив ничего. До него дошло, что Анюта, едва прозвучал сигнал тревоги, приняла оборону станции на себя — стала командовать. Очень для нее неподходящая должность, но...
Дирак кивнул головой, выслушав информацию о приказе с удивительным спокойствием.
– Итак, что случилось после этого?
– Но сэр, доктор Задор не являлась... не является военным офицером. И она, наверно, думала, что предлагает хороший план уничтожения берсеркера. Явно, что план не сработал бы. Вряд ли я смог бы добраться на “Рене” через тысячи километров до подобного чудовища: он превратил бы меня в пар, не меняя своего движения.
Поэтому, получив приказ Задор, я принял его, чтобы в дальнейшем не отвлекать доктора от прямых обязанностей. А потом проигнорировал этот приказ. Единственно разумным было оставаться рядом с курьером и следить за ним.
Если бы берсеркер попытался послать в курьера спутник или управляемую машину, я протаранил бы их. Или попробовал отвлечь на себя. Но если бы на самом деле разыгралась...
Ник выглядел несчастным.
Дирак мягко сказал:
– Все в порядке.
– Спасибо, сэр.
– Но...
– Да, сэр?
Мрачные глаза, таящие опасность, которую Кенсинг никогда раньше не видел, выглянули из-под стальных бровей:
– Судя по вашим словам, мы совсем не знаем, была ли леди Дженевьев на борту курьера. Так?
Изображение Ника на экране задумалось. Ответило:
– Думаю, что так.
Дирак медленно покачал головой. Он взглянул на Кенсинга.
– На самом деле, то, что я слышал из переданных транспортом радиозаписей, указывает, что доктор Задор имеет отношение к эвакуации людей со станции. Она боялась, что пилот вылетит прежде, чем все желающие войдут на борт его корабля.
Ник согласился:
– Правильно.
Премьер вновь обратил внимание на посетителя, который находился в его кабинете:
– Кенсинг, на Иматре есть дополнительный материал об этом?
– Я ничего конкретного об этом не знаю. И по возможности быстро проверю.
– Сделайте, пожалуйста. Мне нужна информация, была ли леди Дженевьев на борту курьера.
– Я достану сообщение, если оно существует.
– Хорошо,— Дирак соединил стальные брови,— пока никто не представил мне каких бы ни было твердых доказательств. Поэтому я надеюсь на добрый шанс, что она находилась на станции, когда ее так странно похитили.
Кенсинг промолчал.
Дирак не отступал от темы:
