огня, что было визуальным проявлением электронной сути Локи.
Ник-3, во время своего длительного ожидания беседы с Дираком, поймал себя на том, что гадает: как же должно выглядеть лицо премьера во время длительного сна, когда от замораживания оно становилось твердым как камень.
Локи информировал Ника, что с Дираком находится женщина. Тот заинтересовался: — Кем могла быть эта сегодняшняя гостья премьера?
Хоксмур сильно сомневался, что частной посетительницей Дирака могла быть доктор Задор. Ему было известно, что с каждым годом все больше и больше она ненавидит премьера. И пока еще Дирак не сделал попытки пригласить в свои апартаменты, что означало и в свою постель, женщину из новичков — лейтенанта Тонгрес. Но многие замечали, что она его очень интересует. Ник и не сомневался в этом.
Но сегодняшней гостьей оказалась леди Дженевьев. У нее было несчастное выражение лица. Стоило Хоксмуру взглянуть на чету, как он понял, что до его прихода эти двое спорили. Не было никаких признаков того, что леди Дженевьев пришла сегодня с романтической целью.
В ответ на формальное официальное приветствие Хоксмура леди Дженевьев едва кивнула. Премьер сразу перешел прямо к делу:
– Ник, у меня к тебе вопрос, к тому же очень важный.
– Сделаю все, что в моих силах, сэр.
– Я очень рассчитываю на это. Полагаю, что я все еще могу рассчитывать на тебя, хотя оба твоих предшественника грубо лгали мне. Ты — Ник-3, я хочу сказать, ты существуешь еще очень мало времени и поэтому пока еще не имеешь вредных наклонностей. Я прав, Хоксмур? Между прочим, тебе это имя еще не надоело?
– Нет, сэр. Я предпочел бы сохранить его, конечно, если у вас нет другого более подходящего имени. Как вам будет угодно.
– Хорошо, пусть имя пока останется. Что ж, Ник, вот мой вопрос: отдает ли леди Дженевьев предпочтение другому мужчине?
Ник скорее почувствовал, чем увидел умоляющий взгляд своей госпожи, хотя и принял все меры предосторожности — глаза его голографического изображения были обращены в другую сторону. Он ответил с едва скрываемым изумлением:
– Сэр, я никогда не замечал ни малейших свидетельств этого... Как можно...
– О, избавь нас Хоксмур, от своих комментариев. Могу поклясться, что ты краснеешь. Не знаю, как тебе удается постоянно сохранять нравственность. По правде говоря, я много чего не понимаю, что и как в тебе появляется и исчезает.
– Сэр, насколько я знаю, леди Дженевьев совершенно невинна.
– Ты когда-нибудь видел мою жену наедине с человеком по имени Кристофер Хейвот?
Было несколько совершенно невинных встреч в коридорах, или других публичных местах, которые случаются между двумя органическими созданиями на борту. Коротко и точно Ник отчитался о тех случаях, которые ему удалось наблюдать, умалчивая о тех встречах, характер которых был не вполне невинным.
Дирак расспрашивал его о деталях, хотя, конечно, такая попытка со стороны человека, полагающегося только на свой органический мозг, поймать оптико-электронный ум на противоречиях и пропусках в описании деталей, была бесплодной. Ник в таких делах при желании мог вить бесконечную пряжу обмана и делал это мгновенно.
Похоже, что в настоящий момент Дирак понял это. Он вменил в обязанности Нику в будущем шпионить за Хейвотом. И вскоре после этого отпустил его.
Последнее, что Ник видел перед своим исчезновением с голографической панели, взгляд госпожи, выражающий безмерную благодарность, послуживший ему наградой.
Вновь приступив к своим обычным обязанностям, Ник размышлял над новым поручением. Он хотел навредить Хейвоту, но подставлять под удар леди Дженевьев не мог.
Возможно, решил он, самым разумным выходом из положения будет предупредить Хейвота держаться от нее подальше. Надеясь решить этот вопрос косвенно, Ник разыскал командора Принесла.
Оказалось, что Принсепу не было никакого дела до попыток Ника сделать предупреждение. Ум командора занимали другие вещи. Он пытался разузнать у Ника о дефектах двигателей яхты и подобных делах.
Ник мог бы оказаться полезным Принсепу, он знал все о двигателе. Он хорошо помнил, что три сотни лет назад двигатель яхты был поврежден в сражении, когда маленькая эскадрилья кораблей Дирака нагнала берсеркер и украденную им станцию.
– Ты уверен, Ник?
– У меня отличная память, командор,— с иронией напомнил органическому человеку Хоксмур, но потом Ник замер, он почувствовал, что память о том, как нанесено было это повреждение для него холодна, лишена эмоциональной окраски, словно он узнал это все из исторических записей.
– Что случилось, Ник? Ник попробовал объяснить:
– Воспоминание об этом похоже на то, что узнаешь с пленки, понимаете? Или как будто на самом деле этого никогда не было, но было внесено в программу.
– Что вы хотите этим сказать? Я не слишком хорошо знаю твою программу, Ник, но я точно знаю, что у двигателей яхты нет никаких физических повреждений. Когда в иной раз будешь там — взгляни сам.
Ник проследовал на “Фантом” и с удивлением осмотрел неповрежденное оборудование. Он больше не мог понять, который из органических людей заслуживает его доверия, если вообще кто-либо заслуживает. Но он был исполнен решимости делать все, идти на контакт со всеми, только бы помочь Дженни.
Раздумья над двигателем яхты, и над тем, почему в него была вложена заведомо ложная информация, привели Хоксмура к решению о том, как ему найти быстрый и легкий способ восстановления функций двигателя, а потом — отбыть на этом судне вдвоем с леди Дженевьев.
Ник-3 в общем-то не одобрял фантазии. Он полагал, что был подвержен им только в силу какого-то упрямого дефекта в его программе. Экспериментирование с собственной волей в пределах замкнутого пространства своего ума было подобно пустопорожней перегонке воздуха с места на место или сражение с тенью. Это ничего не давало и ничего не доказывало.
Ник уже провел достаточно своего времени, размышляя над тем, как же ему удалось пойти на предательство, которое как утверждали факты и его собственная память, он уже успел совершить.
Теперь Ник-3 полагал, что длительный процесс его предательства премьера, должно быть, начался тогда, когда он, вернее его предшественник Ник-1, бросился на разрушенный курьер, чтобы попытаться помочь леди Дженевьев. До этого момента, похоже, все в его жизни протекало гладко, во всяком случае так ему вспоминалось, не сходя с колеи его запрограммированной преданности. Его единственной целью при высадке на обреченное судно было любой доступной ему ценой спасти даму хозяина.
Все же настоящее предательство, которое действительно имело место, произошло позже. Потому что само спасение леди, запись ее памяти и личностных характеристик означали только служение во благо хозяина. Предположим, он не стал бы вмешиваться. Теперь Дженни и в самом деле была бы мертва, как и считал ее муж. Но, что бы в таком случае приобрел премьер? Он бы потерял ее на длительное время. И тот период времени, который она провела бы в оптико-электронном состоянии, ничуть не заставил бы Дирака страдать, во всяком случае до тех пор, пока он не узнал бы об этом.
Продолжая беседовать с Ником, Принеси зашел за лейтенантом Тонгрес и младшим офицером Дайнантом, и вместе с доктором Ховелером они отправились в ту часть лаборатории, где они еще не были, чтобы познакомиться с экспериментами и биологическими проектами, которыми занимался Дирак раньше да и, по всей видимости, не собирался бросать их теперь.
Ховелера только иногда приглашали принять участие в этой работе, и он нехотя соглашался, потому что из моральных соображений считал неэтичным из зигот выращивать новые тела и помещать в их старые личности людей.
Как объяснял Ховелер, Дирак считал для себя все средства оправданными, только бы вернуть свою невесту, и все опыты проводились именно для этого.
Ховелер, представив вновь прибывших Фрейе-2, объяснил им, как и почему она была создана Ником
Фрейя появилась перед посетителями на голографической панели в виде головы красивой женщины
