Если, конечно, это Дело когда-либо существовало. До сих пор не поступало никаких указаний от доктора Суня, о нем вообще никто ничего не слышал. По словам Тана, планы Суня предусматривали выжидание подходящего момента — наивысшей точки кипения недовольства глупостью пекинского режима. Но, по мнению Виктории, пекинский режим всегда был глупым, даже при Цыси. Люди привыкли к нему. Она не могла себе представить, с чего бы вдруг народ мог закипеть.
Она этого и не хотела. Виктория сейчас всем довольна. Ей тридцать семь, еще не утрачена былая красота — небольшая полнота лишь контрастней подчеркивает линию бедер и бюста. То, что грудь начала немного провисать, похоже, не беспокоила двух мужчин ее жизни. У нее есть муж, по крайней мере, в ее глазах; есть любовник, даже пусть это родной брат; и у нее есть сын, хоть он и зовет ее тетей. Она намеревалась открыть ему правду, когда он станет мужчиной; время придет осенью нынешнего 1911 года — Мартину должно было исполниться семнадцать лет. Она уже не жаждала революций или какого-то другого поворота в жизни. Визит же Юань Шикая мог означать именно такой поворот.
Однако беды не случится, если она его выслушает.
— Пусть войдет, — приказала она, закрыв книгу.
Ло поклонился, открыв дверь для Юаня. Виктория встала и подумала о том, каково оно, падшее величие. Юань был в цивильном костюме и выглядел довольно старым, очень толстым, седым китайцем с бородкой — представитель класса мандаринов. На это указывало только то, что халат был из шелка, а на ногах красовались дорогие ботинки.
— Здравствуйте, мисс Баррингтон, — поприветствовал он.
Виктория, девятью дюймами выше него, позволила взять свою руку.
— Господин Юань. Рада видеть вас. Не знала, что у вас есть дела в Ханькоу.
— У меня дела повсюду, мисс Баррингтон. Поскольку я уже не у дел.
Она указала ему на стул:
— Итак, если Дом Баррингтонов может чем-нибудь помочь вам...
— Я знаю. Ваш брат остается моим ближайшим другом. У нас много общих забот. Мисс Баррингтон, я снял дом в Ханькоу на неделю-другую, пока буду заниматься здесь делами. Был бы польщен, если вы пообедаете со мной.
— Ах... — Виктория судорожно искала какой-нибудь благовидный предлог, чтобы отказ не выглядел откровенно грубым.
— Завтра вечером, — продолжил Юань. — Меня попросил передать вам привет ваш брат. Я видел его на прошлой неделе в Шанхае.
«О каком брате идет речь?» — подумала она.
— Роберт также попросил меня передать привет его сыну, который с вами. Ведь он здесь?
— Да, Мартин изучает наш бизнес. Он всего лишь приемный сын Роберта. Вы знаете об этом?
Юань вяло улыбнулся:
— Конечно, знаю. Но приемных детей иногда любят не меньше, чем своих собственных. Был бы очень польщен, если вы возьмете с собой мальчика на обед завтра. Позвольте, ему сейчас...
— Мартину шестнадцать, господин Юань.
— В шестнадцать детство уже позади, и перед юношей простирается путь мужчины. С нетерпением жду знакомства с ним.
Виктория сочла присутствие Мартина на ее встрече с отставленные маршалом полезным. Определить бы, что у Юаня на уме. Она была в замешательстве. Ей бы хотелось связаться с Шанхаем, но между Ханькоу и Шанхаем не было телеграфной линии, а без нее на получение ответа от братьев потребуется несколько недель. До этого момента здешняя изоляция от внешнего мира казалась ей благом.
Ей также хотелось получить совет и от Тана. Но, как и обычно, она не имела понятия, где он и когда вернется. Оставалось полагаться только на себя.
Виктория настояла на том, чтобы они с сыном оба были одеты по-европейски, тем самым напоминая Юаню, что он имеет дело с Баррингтонами. Их рикшу сопровождали несколько слуг.
Дом Юаня располагался на берегу реки и выглядел роскошно. Он утверждал, будто арендовал его, но Виктория знала, что этот дом пустовал более года и несколько месяцев назад был неожиданно полностью отремонтирован и меблирован. Следовательно, Юань планировал этот визит заранее, вопрос заключался только в том, купил ли он этот дом для себя.
Непрестанно кланяющиеся слуги провели их через богато обставленный холл во внутренние покои, где маршал, одетый в малиновый халат и синие панталоны, но без военных регалий ожидал их. Виктория огляделась. Как она и подозревала, они оказались единственными гостями.
— Вы так красивы, Виктория, — сказал Юань. — Можно я буду вас называть по имени? Я так давно знаком с вашей семьей. А это Мартин? — Юань взял мальчика за руку. — Много слышал о тебе, молодой Баррингтон. — Услышав такое обращение, Мартин засветился. — Ты собираешься стать торговцем, когда вырастешь? Или знаменитым моряком, как твой отец? — Юань вяло улыбнулся. — Или, возможно, как я, знаменитым солдатом?
— Я хотел бы стать моряком или солдатом, господин Юань, — сказал Мартин. Виктория тщательно наставляла его, заставляя запомнить, что Юань теперь гражданский человек, а не маршал, министр или наместник, поэтому при обращении к нему никакие титулы не используются.
— Человек всегда может стать тем, кем хочет. При наличии достаточной решимости, — отозвался Юань. — Для вас подготовлены некоторые развлечения.
Их проводили в соседнюю комнату и усадили в удобные кресла; Юань расположился между Викторией и Мартином. Виктория никогда не позволяла Мартину пить веселящие напитки, но ей и не хотелось портить вечер игрой в строгую тетку, поэтому она молча наблюдала, как он потягивает спиртное, как розовеют его щеки и как они начали краснеть с началом «развлечений». К своему неудовольствию, она вскоре поняла, что это эротическая постановка, в которой чередовались весьма откровенные шутки и сцены, то и дело мелькали обнаженные части тел как мужчин, так и женщин — все актеры и актрисы были молоды и очень привлекательны.
Мартин был очарован, сам Юань взирал на все спокойно, с полусонным одобрением.
— Вы находите это очаровательным? — спросил он, когда актеры удалились.
— О да, сэр, — поспешно ответил Мартин, пока Виктория даже не успела открыть рот.
Юань встал.
— Пошли. У меня есть игрушки, которые понравятся тебе больше. — «Игрушки» оказались реликвиями разнообразных военных кампаний маршала. Как они попали в Ханькоу, оставалось для Виктории загадкой, поскольку дом Юаня находился явно не здесь, а некоторые экспонаты оказались довольно громоздкими. А Мартин был вновь очарован, когда ему позволили взять в руки и достать из ножен саблю маршала и осмотреть револьвер Юаня.
— Не тревожьтесь, Виктория, — успокоил Юань, — он не заряжен.
Затем им предложили посмотреть альбом с фотографиями, пригласили к богатому столу. За обедом пришлось выпить еще изрядное количество рисовой водки.
— Я буду солдатом, — заявил Мартин. — И хочу служить с вами, господин Юань.
Юань улыбнулся:
— К сожалению, это невозможно: я в отставке.
— Но вы же будете воевать вновь, если империя окажется в опасности.
— Если меня призовут, то конечно. А пока... я могу только пытаться как-то тешить себя. Тем не менее ты бы пошел со мной на войну, Мартин?
— А это возможно? — Глаза Мартина загорелись.
— Думаю, маршал говорит о своих воспоминаниях, — заметила Виктория.
Юань продолжал улыбаться:
— Солдат, даже в отставке, обязан всегда поддерживать свое тело здоровым, а ум — острым, Виктория. И, как правильно сказал Мартин, если меня позовут оборонять страну, я должен быть в готовности. Итак, завтра я иду на охоту. Возможно, Мартин захочет составить мне компанию.
— О, сэр, мне можно? — закричал Мартин.
