сентября. Генерал Тихомиров даже сказал: 'Вывод войск — дело уже решенное, вопрос остается в механизме и сроках'.
Главари мятежников пытались давить на российскую делегацию с целью отмены в Чечне выборов российского президента и местного парламента. Глава российской делегации Вячеслав Михайлов делал вид, что на этот счет он может лишь рекомендовать правительству не проводить выборы 16-го июня (“Сегодня”, 07.06.96). На самом деле, ельцинистам эти выборы были крайне необходимы, и необходимы именно 16 июня. Дудаевцы “брыкались” лишь для вида, сохраняя хоть какой-то повод для переговоров, гарантирующих от масштабных боевых операций российских войск.
После первого тура выборов сепаратисты не явились в Назрань для продолжения переговоров. Они сделали расчет на парадоксальность своего поведения после снятия с руководящих постов ряда сторонников силового решения чеченского конфликта. Это был также демонстративный ответ на проведение местных чеченских выборов, которые Доку Завгаев смог организовать в ряде контролируемых его сторонниками районов. Российская сторона пришла в замешательство, а война шла своим чередом.
Кривлялись друг перед другом, чтобы обеспечить Ельцину хорошее реноме перед выборами, две делегации делали вид, что хотят мира. Целью же их была власть: для ельцинистов необходима была победа Ельцина в России, для дудаевцев — победа боевиков над Россией. Интересы двигали тех и других в одном направлении, заставляли помогать друг другу, не взирая на жертвы войны.
Союзники смерти
Казалось бы, российские войска в Чечне имели подавляющее превосходство в огневой мощи и технической оснащенности. У них на вооружении были системы залпового огня «Град» и «Ураган», самоходные гаубицы «Акация» и «Гвоздика», минометы «Василек», зенитные самоходные установки «Шилка», танки, БТР и БМП. Возможности чеченских боевиков по части тяжелого вооружения были неизмеримо меньше.
Кроме того, самолеты дудаевцев были уничтожены в первый же день войны, и российская авиация полностью владела воздушным пространством. Противовоздушная оборона сепаратистов, основу которой составляли переносные зенитно-ракетные комплексы «Стрела-2М», «Игла» и американский «Стингер», могла похвастаться лишь отдельными сбитыми самолетами и вертолетами.
Отчего же столь неоспоримые преимущества не давали российским войскам существенного перевеса в войне?
Формальное превосходство в технической оснащенности, как оказывается, может оборачиваться прямым вредом. Русский солдат становился заложником устаревшей, выработавшей своей ресурс техники. Эта техника подчас больше годилась для свалки, а потому и горела в Чечне буквально на каждом углу.
По данным Совета безопасности РФ техническое оснащение войск МО в Чечне составляло 60 % от нормативной, внутренних войск — 70 %, милиции и ОМОНа — 45 %. При этом вооружение и техника на 80 % выработали свой ресурс, а еще на 10 % требовала ремонта (“Новая газета” № 37, 1995).
Начальник Главного автобронетанкового управления Минобороны генерал-полковник Александр Галкин привел по итогам первых полутора месяцев боев в Чечне такие цифры: было задействовано 2221 единица бронетехники, из которых безвозвратно потеряно 225 единиц, в том числе 62 танка.
Министр обороны П.Грачев сочувственно цокал языком, разглядывая сгоревшие в Грозном танки, но ничего не предпринял, чтобы как-то компенсировать знание боевиками всех уязвимых мест нашей техники.
По мнению экспертов, российская бронетехника была совершенно неподготовленной к боевым действиям. Более 98 процентов танков были поражены именно в те места, где конструкцией не предусмотрена динамическая защита. Может быть, ожидание именно такого эффекта позволило вовсе не ставить на нашу технику динамическую защиту?
20 февраля 1995 года по итогам конференции в Кубинке Павел Грачев распорядился течение 2–3 недель снабдить средствами динамичной и дополнительной пассивной защиты всю бронетехнику в Чечне, а также изменить размещение боекомплекта в танке Т-80 и многое другое. Вместо реальных дел армейские и промышленные генералы предпочли валить вину друг на друга и интриговать на правительственном паркете.
Среди высшего звена бюрократии мало кому было дело до того, что БМП имеют броню, которая не может защитить солдата. Бойцам приходилось обвешивать БМП мешками и ящиками — это вместо динамической защиты, обещанной Грачевым (“Огонек”, № 21, 1996 г.).
Массовая гибель военной техники позволяла списывать ее и продавать тем же боевикам. При достигнутом уровне коррупции в армии подобные «коммерсанты» непременно имелись. Только за 1995 год прокуратура России по фактам продажи военной техники и обмундирования чеченским боевикам возбудила 72 уголовных дела. В руки бандитов беспрепятственно попадали автоматы 1995 года выпуска, спутниковые средства связи, аппаратура радиоэлектронной разведки, которых не было у российской армии. Брали прямо с заводов — вплоть до опытных образцов. В Туле ФСБ в 1995 году выявила 15 преступных группировок, специализирующихся на хищении и продаже оружия. Такие же группы действовали и на оборонных заводах в Ижевске, в других центрах производства вооружений ('Новая газета', № 31, 1996).
Большие претензии были у рядовых участников войны не только к бронированной технике, но и к прочему военному оборудованию и обмундированию.
Зимнее камуфлированное обмундирование «Снег» с синтетической прокладкой вынуждало бойцов обливаться потом при больших физических нагрузках, что зачастую становилось причиной простуд. А с простудами невозможно было бороться из-за отсутствия быстродействующих препаратов, способных остановить развитие болезни.
Из специфического оснащения в войсках имелись лишь бронежилеты и шлемы-'сферы'. О качестве их офицеры рассказывают так: 'При прямом попадании пуля прошивает бронежилет. А вот от противоположного слоя она рикошетирует и начинает «гулять» в теле бойца. То же самое и со «сферой». Между прочим, медики знают, что около 70 процентов сквозных ранений, когда пуля прошла навылет, считаются излечимыми…Не лучшие дела и с БТРами: подрывается он на мине, и всех, кто был внутри, потом отскребывают со стенок саперной лопаткой… Еще Афган должен был убедить, что наша бронетехника спасает лишь от пуль.' ('Северный Кавказ', 30.12.95).
Российские спецподразделения, вынужденно взявшие на себя выполнение самых трудных боевых задач, были лишены самого необходимого: портативных радиостанций, приборов ночного видения, бесшумно действующего оружия, биноклей и даже нормальной обуви, которую приходилось покупать за свой счет в коммерческих магазинах. Боевики же умудрялись вооружаться и российскими бесшумными пистолетами, и западными портативными станциями, и приборами ночного видения, которые российский спецназ нередко захватывал в качестве трофеев (НВО, № 16, август 1996).
Автомат АКС-74 снова показал себя надежным и удобным автоматом. Единственным и существенным недостатком являются баллистические характеристики пули. Она оказалась склонной к рикошету. При стрельбе почти в упор в пластину бронежилета из АКМ и АКС-74 первый пробивал ее насквозь, пуля второго не пробивала, только слегка царапала и уходила в сторону. А вот автомат Калашникова со складным прикладом и укороченным стволом АКС-74У был непопулярен из-за трудности в точном прицеливании.
Ручной пулемет Калашникова РПКС-74 в городских условиях оказался неудобен, так как основное достоинство — большую прицельную дальность — в Грозном использовать было негде. Зато пулемет Калашникова ПКМ получил самые положительные отзывы. Его калибр позволял пробивать слабые укрепления, кирпичную кладку в один кирпич.
Отлично зарекомендовала себя снайперская винтовка Драгунова СВД. Широко использовался ручной гранатомет РПГ-7. Его мощная кумулятивная граната не только разрушала укрытия, но и оказывала сильное психологическое воздействие на противника. Этими достоинствами российского оружия широко и умело пользовались боевики.
