Со стороны Вооруженных Сил были предприняты действия по блокированию бандитов. Был высажен тактический воздушный десант 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, 22-й отдельной бригады специального назначения, отряда специального назначения ВВ МВД РФ (всего около 200 человек) и осуществлен выход в район Первомайского усиленного отдельного мотострелкового батальона 136-й отдельной мотострелковой бригады (более 1000 человек, 60 БМП, 21 ед. артиллерии), а также бронегруппы дивизии особого назначения (до 300 человек). Боевики с заложниками 10 января были блокированы.
В течение пяти дней, пока велись переговоры и стягивались к Первомайскому войсковые подразделения, бандиты укреплялись. В Первомайском не было, конечно, никакого заранее подготовленного опорного пункта, о котором говорили позднее столичные корреспонденты и Ельцин. Просто боевики предпочли не долбить промерзшую землю на улице, а вскрывали в домах полы и изнутри прорывать окопы и ходы сообщения. Дополнительным усилением их обороны стал блок-пост новосибирских омоновцев (“Известия”, 24.01.96).
В селе засели 300–330 боевиков, вооруженных 6–8 автоматическими станковыми гранатометами (АГС), 3–5 крупнокалиберными пулеметами (ДШК), 3 минометами, плюс у каждого полный комплект стрелкового и противотанкового вооружения (КЗ, 23.01.96.).
Не теряя времени, чеченцы провели пропагандистскую артподготовку. Сначала Радуев красовался перед услужливыми телекамерами, демонстрировал свой спутниковый телефон, показывал «довольных» своим положением заложников. Потом он потребовал, чтобы в качестве заложников в поселок прибыли Гайдар, Явлинский, Лебедь и Громов. Первые два с готовностью откликнулись на предложение террориста. Они жизнью своей готовы были содействовать его планам. Отставные генералы не стали прикидываться, что не знают цену слова террориста и отказались усиливать его позиции своим соучастием. Первые двое тоже, в конце концов, удовлетворились очередным всплеском внимания к своим персонам и успокоились.
Российская сторона ответила на требования Радуева лишь грубо сфабрикованной ложью о расстреле в Первомайском дагестанских старейшин. Эта ложь была быстро разоблачена и лишь очередной раз подорвала авторитет федеральных властей.
Этот авторитет оказался настолько низок, что дагестанцы, первоначально оскорбившиеся на вторжение дудаевцев на их территорию, скоро убедились, что уважать пришельцев из Кремля тоже не за что. Тем более, что наказывать за содействие террористам никто не собирался. Например, глава дегестанских мусульман потребовал от правительства России гарантий жизни заложников-дегестанцев, угрожая блокадой российских войск на территории Дагестана. Он не был тут же арестован. Он вообще не был арестован.
Российское командование обосновало свое решение штурмовать Первомайское тем, что чеченцы расстреливают заложников, старейшин, захваченных омоновцев и даже обстреливают из гранатомета машину самого генерала армии Барсукова.
Дислокация войск была такова: основная группировка прикрывала 'кизлярское направление'. Западное направление прикрывала бригада седьмой дивизии ВДВ, лишенная артиллерийского и авиационного прикрытия. В центре этой позиции размещалась рота численностью 37 человек. В целом численность западной группировки не превышала 100 человек. В тылу у них находилась горная Чечня, а левый фланг был отрезан рекой. Выпрошенный для этой изолированной позиции БМП был сожжен через 20 минут после начала штурма Первомайского. Только на вторые сутки штурма в тыл 'западной группировки' высадились еще 87 человек 21-й дивизии ВДВ.
Средствами радиоэлектронной борьбы могли быть подавлены все радиообмены боевиков, но батальон РЭБ остался не у дел. У наших войск роль связи по-старинке выполняли нарочные. Ни отлаженной системы частот, ни возможности перезарядить аккумуляторы. Зато Первомайское не отключили от подачи электричества и боевики перезаряжали свои рации без проблем. Электроснабжение было отключено только непосредственно перед штурмом.
Первый штурм Первомайского планировался 14 января, но его пришлось отложить, поскольку бандиты, точно рассчитав время, выставили перед собой живой щит из плененных омоновцев и других заложников.
На следующий день штурм все-таки состоялся. В операции участвовали отряды и сводные группы спецподразделений «Витязь», «Ягуар», отряд № 8 «Русь», СОБРы из Краснодарского и Ставропольского краев, Волгограда, Москвы и Московской области, сводный отряд бригады ГРУ. Армейские части отвечали за техническое обеспечение.
Всю ночь самолеты сбрасывали над селом осветительные ракеты. Изредка с позиций федеральный войск раздавалась стрельба.
В 8.55 через мегафон к боевикам прозвучало обращение: 'Внимание! Говорит начальник Федеральной службы безопасности России генерал армии Барсуков. Предлагаем вам сдаться, освободить заложников, выходить на дорогу по одному без оружия с белым флагом'. Никакого ответа со стороны боевиков не последовало.
Почти сразу над селом появилось около 10 вертолетов, которые в 9.00 нанесли ракетный удар по захваченному радуевцами блокпосту. Ракета попала в БТР, стоящий рядом с блокпостом. Там же оказался и автобус с заложники, которым в течение часа пришлось находиться под огнем. Боевики открыли ответный огонь и ПТУРСом подбили БМП федеральных сил.
Как и при штурме Грозного, у русских солдат не было ни карт, ни надежной связи. Как и в Грозном, численного перевеса у наступающих практически не было. Артподготовка свелась к вертолетному удару по окраине села и залпу 85-мм пушек (которые в данной ситуации были признаны неэффективными), часть снарядов перелетала село и попадала в расположение своих войск. Спецподразделения, не приспособленные к полевым армейским операциям и снабженные лишь легким оружием, толком выполнить навязанные им функции не смогли.
К 14 часам была занята половина села, но большие потери вынудили откатиться на исходные позиции. «Витязь» смог закрепиться на окраине села. За день потери федеральных сил составили 13 раненных и 7 убитых. Блицкриг снова не получился. Солдаты ночевали на броне, промерзшие и голодные (“Труд”, 23.01.96.).
16-го штурм был повторен и снова неудачно, управление было частично потеряно. Генерал Барсуков, по неофициальным свидетельствам, даже встал в цепь атакующих, вспомнив глупости маршала Ворошилова. К середине дня снова удалось выйти к центру Первомайского — мечети. Распространив информацию 'все заложники уже мертвы' и продолжая массированный обстрел, войска вынудили радуевцев выйти под пули.
В ночь радуевцы пытались нанести отвлекающий удар и захватили блок-пост у села Советское, выбив оттуда дагестанский ОМОН. Блок-пост был практически сразу отбит обратно. В это время радуевцы пошли на прорыв мелкими группами. Поскольку 'тройное кольцо' блокады было лишь пропагандистской «уткой», многим из них удалось успешно скрыться. Наиболее опасное направление — границу с Чечней (куда и прорвался потом Радуев) — прикрывали 37 спецназовцев (“Известия”, 24.01.96.). Спасло от прорыва только то, что для чеченцев был заранее подготовлен огневой мешок.
Боевики разделились на 3 группы. К носилкам привязали раненых и убитых. Каждые носилки несли 6 и больше заложников. Их охраняли боевики. Одна из групп атаковала войска, занявшие позиции на дамбе перед Тереком в полутора километрах от села. Ночной бой продолжался четыре часа. При прорыве боевики натолкнулись на минное поле, 17 боевиков подорвались на минах. Сотрудники прокуратуры на вторые сутки после боя насчитали здесь 43 трупа. 30 человек отступили назад и на следующий день сдались властям, часть боевиков прорвалась через дамбу, и утром в небольшом лесочке перед Тереком 9 человек были арестованы. Двое из них скончались от ран.
Боевики вывели из села 31 заложника и 17 пленных омоновцев. Как им это удалось сделать, осталось загадкой.
При прорыве бандитов части МО потеряли убитыми 5 человек, а всего за операцию по официальным сводкам — 20 (плюс 9 в Кизляре). Потери МВД возле Первомайского, по официальным данным, составили 13
