электоральную базу из самых разных слоев общества, вконец растерявших не только самостоятельный взгляд на вещи, но и психологическую устойчивость.
Итак, мы видим много мнимых “национализмов”, использующих фрагменты русского философского наследия или западного консерватизма. Практически все мнимые формы национализма достаточно хорошо описаны в работах русских С.Булгакова, И.Ильина и многих других.
Русским националистам путаться с этим сбродом — только время зря терять. Если же русские националисты обретут свой стиль, то смогут привлечь к себе этим стилем, воспитать стилем сочувствующих и по-настоящему собрать своих соратников. Голову и бороду следует своевременно стричь и мыть, брюки — гладить, ботинки — чистить. “Береги рубаху снову, а честь — смолоду”.
Стиль, безусловно начинается с одежды. По одежде можно судить об образе мысли. Бедность или философские занятия — не повод для нечистоплотности и неопрятности. В кроссовках и джинсах идите огороды копать или мутузить обнаглевшую шпану. Мужик, не умеющий завязать галстук и заработать на костюм, женщина, не умеющая скромно и со вкусом использовать косметику — на что они могут быть способны? Если даже такая малость, как белая сорочка, становится неразрешимой проблемой, то немощь следует подозревать и во всех остальных начинаниях.
Антистиль иных «патриотов» — это постоянная истерика. Они криком отгоняют страх. Причем на трибуну лезут все больше кухарки и выжившие из ума пенсионеры. Молодежи с причесанными мыслями и холодным достоинством среди всей этой публики не встретишь. И слава Богу! Молодежь стремится приобрести профессиональные знания, сделать себя и не тратится на всю эту бестолочь.
Стиль русских националистов должен быть совершенно иным. Четкое научное мышление, вескость слова, уважение к образованности и профессионализму — вот то, что даст нам в руки неоспоримые политические аргументы. А еще — холодное презрение к врагам.
Нам нет смысла кричать друг другу в уши о том какие нам противостоят негодяи. Наш стиль — это тщательная подготовка и внезапный разящий удар по врагу.
Кстати об ударах. Настоящий русский мужик в ответ на оскорбление должен уметь одним движением уложить своего оппонента на пол. Сцена, в которой националист Н.Лысенко охаживает крестной цепью вцепившегося ему в лицо проходимца Г.Якунина, — безобразна. Короткий нокаутирующий удар в челюсть — вот чем в доли секунды должен был закончиться поединок.
Что касается женщин, то им следует уметь дать обидчику пощечину такого качества, что она не уступит зубодробительному удару кулаком. Известно, что такого рода пощечины чрезвычайно эффективны и специально тренируются мастерами каратэ.
Впрочем, мужчине тоже нужно уметь остановить хлесткой пощечиной зарвавшуюся мегеру. Таскать за волосы дуру, влезшую в мужскую разборку, как это делал Жириновский, неэстетично для стороннего наблюдателя, а потому и не стоит. Лучше бы он ей на ногу «изящно» наступил!
'Патриоты' всегда кричат о своем, не слушая друг друга, или обвиняют друг друга в «оппортунизме», «продажности» и т. п. Такое отношение может быть только к врагу. Врага, действительно, надо слышать, но не подавать виду, что хоть одно его слово может быть принято в качестве отправной точки для дискуссии.
Русские националисты, при всем разнообразии взглядов, должны сбиваться в волчью стаю. Не следует разоблачать своего соратника или уличать его в глупости. Наоборот, нужно поддержать его в главном целеполагании, сомневаясь лишь в деталях его построений. Говорить надо не безапелляционно, а так: 'мне представляется целесообразным…', 'вряд ли стоит…', 'не стоит абсолютизировать…' и т. д. Тогда это будет полезная дискуссия, а не склока, которую с удовольствием наблюдают и транслируют русофобы.
Как должны происходить собрания националистов? На собрание должны собраться мужчины в белых рубашках, выбритые и отглаженные. Женщины здесь должны быть скромны, аккуратны и красивы. Ведущий должен быть диктатором, пресекающим любые попытки склочничать или перетягивать одеяло на себя. Он должен поддерживать порядок словом и мирить соратников и гасить конфликты. Каждый из тех, кто пришел на собрание националистов, должен знать свое место. Воин не должен мудрствовать в присутствии специалистов, теоретики не должны 'подравнивать шеренги' и командовать батальонами, финансисты не должны лезть на трибуну со своими домыслами. Если кто-то не удержал эмоции, ему надо дать прервать остальных, но потом жестко осадить. Если один говорит — все молчат. Если выступление затянулось, ведущий должен его мягко, но решительно оборвать.
Общий настрой на единство — сердцевина нашего стиля. Если единство и могущество русского движения не станет для нас высшей ценностью, если мы позволим 'ярким индивидуальностям' ссорить нас — враги перегрызут нас поодиночке.
У нас должны быть общие любимые художники, музыканты, писатели, журналисты, режиссеры. Мы должны читать книги, которые пишут наши соратники, смотреть фильмы, которые они снимают, покупать их товары, аплодировать им, любить их. Мы должны помогать друг другу во всем — вплоть до разрешения бытовых проблем.
Но главное — общий стиль мышления, который определяет нацию и дает жизнь идеологии национализма со всеми его рецептами выживания страны и народа, находящимися под прессом геноцида.
Государство может быть деидеологизированным, как первая французская империя, и одновременно находиться в условиях деспотического режима, и следовательно, не исключено противоположное соотношение — народовластие в условиях идеологизированности. Одно никоим образом не препятствует другому.
Если оставить за скобками духовную жизнь общества, останется одно только господство некоей части общества над всеми остальными. В технологическом отношении власть в государстве ничем не отличается от власти в банде или воровской малине.
Стоит, к примеру, избавить общественные отношения раннего средневековья от поэтических и романтических красок, появившихся на живописных и литературных полотнах в эпоху Возрождения — получится ничем не прикрытое насилие, власть, использующая силу в качестве своего единственного аргумента. Бароны, герцоги, графы и тому подобные субъекты, заполонившие Европу, представляют собой на современном языке главарей какой-нибудь солнцевской, люберецкой или чеченской группировок.
В какой момент предводители вооруженных банд периода раннего европейского феодализма перестали быть обыкновенными грабителями, насильниками и убийцами? Как только их внутренний мир оплодотворили духовные формы и прежде всего религиозные.
В подлинном смысле этого слова, Европа вновь вступала на путь цивилизационного развития, после того как прекратила свое существование Западно-Римская империя, лишь когда европейское рыцарство приняло участие в Крестовых походах — процессе, целиком опиравшемся на духовные идеалы, после которого историю новых европейских народов можно уподобить истории идей, а не истории криминальных деяний. Идеи начали управлять миром, а не одни лишь плотские удовольствия.
Отношения, свойственные варварскому периоду развития, становятся на путь цивилизованных
