Смотрю на Сидорчука. Принять у него доклад — а впрочем, зачем? Я не хуже него знаю, что у нас принято на борт. А так как наш поход лишь начался — то почти все должно и остаться. На четыре месяца, штатно — а если растянуть, так и на полгода хватит.
У нас полный боекомплект. Включая шесть ядерных боеголовок в «Гранитах». И две такие же торпеды.
— Надеюсь, у нас не будет разных мнений, к какой стороне присоединиться?
— Обижаешь, командир, — говорит Сан Саныч. — А что, у нас есть выбор? К фашистам, что ли, или к тем, кто через десять лет план «Дропшот» разработает, чтобы атомные бомбы на Москву кидать? Даже хотели бы в какую-нибудь Аргентину или на экзотические острова — так ведь и там достанут! Отечество, какое-никакое — но одно. Не нам его менять!
— Вот только как бы не в ГУЛАГ, — буркнул под нос Три Эс, командир БЧ-2, капитан третьего ранга Скворцов Сергей Степанович.
— А кто у нас Сталина больше всех ругал? — вскинулся Саныч. — Новодворская и прочие «правозащитники». Ты их словам веришь, или напомнить, что это за публика? Что они там про Россию и русских говорили? Ну а если это все вранье, так значит…
— И впрямь, командир, — поддержал Петрович, — это ж было, «принял разоренную страну с сохой, оставил сверхдержаву с ядрен батоном». Одним самодурством такого не сделаешь. Крут был мужик, к врагам беспощаден, но все ж человек серьезный, вполне адекватный и вменяемый. С таким можно дело иметь. Ну, если только не под горячую руку…
— Присоединяюсь, — сказал Большаков. — Саныч, ты вот мне книжку дал, «Красный монарх». Я Бушкова уважаю, про Пиранью он здорово написал! Если хоть половина того, что он про Сталина написал, правда… то он и Лаврентий Палыч — и впрямь вожди, нашим дерьмократам, строителям капитализма, не чета! Вдруг и в самом деле историю переиграем? Что бы стоило социализму еще двадцать лет продержаться, до кризиса, когда вся их система в штопор ушла? Хотя там они нас в девяностые здорово ограбили — а так свалились бы раньше…
— Погоди, а как же будущее? — спросил Бурый, капитан третьего ранга Буров Сергей Константинович, командир БЧ-3. — Или ты считаешь, что это параллельный мир?
— А какая разница? — повернулся к нему Большаков. — Наш это мир, если мы сейчас здесь! А параллельный он или перпендикулярный — мне это по барабану! Посмотрю, как он под нас гнуться будет.
Я подвожу итог:
— Со вторым вопросом решили. Теперь конкретика: куда и как?
— Ну, тут выбора нет! — отвечает Петрович. — Черноморские проливы для нас закрыты, Балтика тоже — тяжело с нашим размером по мелководью. И мин там — суп с клецками.
— И гогландский противолодочный рубеж, — добавляет Сан Саныч, — не пройдем! Так что остается север.
— Ну, еще во Владивосток можно, — задумчиво произносит Бурый. — Вокруг мыса Горн и наискосок. Они там на Гуандаканале рубятся — хрен нас перехватят! А если по дороге встретим «Саратогу» или «Энтерпрайз», как раз для нас цели!
— Погоди, не понял? — едва не вскакивает Петрович. — Ты что, хочешь за японцев сыграть?
— А что, за штатовцев? — огрызнулся Бурый. — Они ж такие союзники, что с ними и врагов никаких не надо. Пусть застрянут на Тихом еще годика на два. Чтоб после Япония была как Финляндия — и никакой корейской войны! Тихо утопим — и уйдем. Спишут все на японцев — доказывай, что мы вообще там были!
— Ты во Владике был? — спрашиваю я. — А мне вот приходилось. Если придется, зайди на Светлановский бульвар. Там памятник стоит нашим морякам торгфлота, погибшим в Отечественную. На постаменте доски — много. На каждой, рисунок корабля и список экипажа, кого самураи утопили без войны. Последний, «Трансбалт» — в июне сорок пятого.[5] Ладно, это эмоции, но вот по жизни там наши отлично справились сами. Без чьей-то помощи. И это будет через три года. А немцы наших бьют сейчас!
— Да я-то что, командир? — виновато отвечает Бурый. — Я про то лишь, что целей для нас на севере нет! «Тирпиц» вроде «Луниным» уже битый. А кто там еще был?
— А вот это у Сан Саныча спросим.
У нашего штурмана конек — военная история и история Отечественной в частности. Из-за чего он в свое время переживал нешуточные баталии с женой, очень недовольной, что часть Санычевой зарплаты уходит на «эту макулатуру», которую она не раз грозилась выбросить вон. В конце концов, Саныч решил эту проблему радикально, перетащив три больших ящика книг на борт. А заодно и личный ноут, хранящий кучу скачанного по теме из Инета, после того, как любимая доча, ставя на домашний комп «Висту» вместо старой XP, нечаянно отформатировала весь «винт», а не один диск C. А значит, быть Сан Санычу главным нашим советником.
— Саныч, твоя главная сейчас задача: прошерсти всю свою информацию — но найди. Обстановка на северном театре на данный период, крупные военные корабли Германии, где, будут ли совершать переходы, «Тирпиц», помню, долго еще не выйдет, а вот там еще «Шарнгорст» был, и «Лютцов», и, конечно же, «Шеер», «герой» Диксона.
— «Шарнгорста» там нет пока, — сразу отвечает Сан Саныч. — Перейдет только в январе сорок третьего. А вот «Лютцов», «Шеер» и «Хиппер» — в Нарвике. «Шеер» выйдет в конце июля в Карское море. А «Лютцов», якобы повредивший винты при выходе на PQ-17, вроде должен начать переход в Киль для ремонта. Но, может, я ошибаюсь.
— Вот и узнай! Помню, ты мне показывал подборку информации с историей службы всех кораблей Кригсмарине. Выбери и распиши мне, кто, когда и куда пойдет! Так же — про весь северный театр. Военно- морские базы, аэродромы, минные заграждения, береговые батареи — все как полагается, ну, не мне тебя учить, товарищ капитан третьего ранга. Исполняй. К тому времени, когда мы подойдем туда, я должен знать всё!
— Расход боеприпаса, — недовольно говорит Петрович. — Может, все ж потомкам? Они решат, если что.
— Бурый, Три Эс: сколько ваши «изделия» без нормального ТО проживут? Чтоб не рванули при пуске. Так… теперь вопрос второй: кто-нибудь считает, что нам это сумеют обеспечить на берегу здесь? Не говоря уже о воспроизводстве. Конструкция — это ладно, а материалы, технология?
— Когда в сорок четвертом на Балтике У-250 подняли, это ведь очень хорошо было, — замечает Бурый. — Кроме акустических самонаводящихся там на торпедах, даже обычных, были всякие полезные штучки. Приборы маневрирования, например…
— Потому я решил. Оставим по одному образцу потомкам для ознакомления. Остальные — по немцам. Кроме спецбоеприпасов, конечно.
— А почему, собственно?
— Три Эс, если мы встретим авианосец «Мидуэй» под германским флагом, я сам прикажу тебе бить ядрен батоном. Иначе в кого ты собираешься стрелять? По берегу — вони будет, — я не про радиоактивную, а международную говорю. Вот это пусть решает САМ. Когда ему доложат, что за оружие он получил за семь лет до…
— «Тирпиц» еще может вылезти. Если мы здесь — значит, что-то может пойти не так. И «Тирпиц» выйдет раньше. И, конечно, не один, с эскортом. У нас торпед не хватит. А вот один ядерный «Гранит» накроет всех. Вдали от берега — никто не узнает.
— Хм, а ведь ты прав. Считаю «Тирпиц» единственной целью, по которой не жалко и спецбоеприпас. Есть возражения?
— Может, вообще сомнительную честь первого применения ядерного оружия оставить американцам? — спрашивает Пиночет, кап-три Ефимов Сергей Степанович из Особого отдела, прикомандированный к нам на этот поход.
— Если до того дойдет, — буркнул Три Эс. — Теперь еще неизвестно, у кого первым появится свой ядрен батон! И на кого он свалится.
— Вы что, хотите войну в ядерную превратить? — едва не вскочил Пиночет. — Башкой думайте! Мы
