– Коршун, что тебе надо в храме? Опять это слово дурацкое.
– Арр, я первый спросил. Прищурился.
– Ты желаешь знать про Тэсса?
– Да.
– Так знай. Тэсс – великий шаман. Лучше любого шамана в мире. Лучше всех остальных сразу. Он учит всему, о чём спросишь. И он всё знает.
Совсем всё. Я от него выучил драконий язык. О! Вспомнил!
– Арр, ты Фалькию и Оррлиса нашёл? Нахмурился как туча.
– Нет. Потому и пришли сюда. Тэсс сейчас ищет моего сына. Я засмеялся.
– Как – ищет, если он в пещере сидит? Он рассердился.
– Тэсс видит весь мир! Ага, ага. Хотел спросить ещё, но тут Касс заговорил.
– А этот Тэсс – он на что похож? На большую плоскую железку? Грифон вскочил.
– Ты видел его?!
– Много-много раз. Мы зовём его Мун. Распушистился весь.
– Мун?… Он говорил, на древнем языке это слово значит «луна»… Что такое «луна»?… Странные вещи говорят иногда дра… ну, и грифоны тоже. Пока я думал, Тика голову к Кассу повернула.
– Слушай, синий, ты мне только одно скажи: как эта железка поможет найти моего сына?
– Тикава, твоего сына украли могучие волшебники-мутанты. Такие же, как Коршун. Если он хочет вернуть малыша, должен научиться волшебству. А научить может только Мун. А-а-а-а… Так вот почему он меня сюда притащил!
– Касс, ты иногда бываешь не очень глупым драконом. Усмехнулся.
– А как, ты думаешь, я выжил? Только головой. Когда сил не хватает – ты или гибнешь, или становишься умнее. Я не погиб. А мне триста двадцать зим. Ого! Наверно, и правда умный. Интересно, а грифон?…
– Аррахис, а тебе сколько зим?
– Семнадцать. Молодой ещё.
– Такой молодой, а уже вождь? Он отвернулся, долго молчал. Потом глухо спросил:
– Коршун, Тэсс говорил, драконы бессмертны. Это правда? Бррр. Что за глупость?
– Нет, конечно. Глупости какие. Нас убить очень даже можно, хотя трудно. Он головой покачал.
– Нет, ты не понял. Сколько зим живут драконы? Точно не понял.
– Как – сколько? Пока не погибнут. Пока еда есть. Вздохнул.
– Ты знаешь, что такое старость? Опять это слово.
– Наверно, когда очень долго жил. Кивнул.
– Сколько должен жить дракон, чтобы стать старым? Интересный вопрос.
– Не знаю. Мне только двадцать семь зим. А вот ему – на Касса показал
– триста двадцать. Кассандраго – самый старый в мире дракон. Он лучше знает. Грифон вздрогнул.
– Значит, правда… – такой мрачный стал, словно ночь в пустыне.
– Конечно, правда. – Касс прищурился. – Вы ведь живёте не больше сотни зим, да? Аррахис ещё больше помрачнел.
– Пятьдесят зим – почти предел. Потом грифон уже не в силах летать. И сам умирает. Чтобы не отнимать пищу у молодых. Тика думает. Даже крылья распустила, так думает.
– Подожди. Ты хочешь сказать, что через тридцать зим умрёшь? Даже если никто тебя не убьёт?! Аррахис молча встал и отошёл. На миг замер, голову даже не повернул.
– Я умру гораздо раньше. Сражаясь. Потом повернулся, глаза пылают словно звёзды, перья блестят.
Необыкновенный грифон.
– Такие как я – долго не живут.
Ждали почти до утра. Грифоны сначала боялись, но потом осторожно приблизились. К утру уже вместе сидели, у костра. Разговаривали. Наш язык только Аррахис знал, но он переводил. Было очень плохо. Нам с Тикой. Кассу – не знаю. А нам было. Аррахис, кажется, понял. Он на нас странно поглядывал. Тика с трудом не плакала, я почти не говорил. Мы их убивали. Мы на них охотились… РРРР!!! Наконец, из пещеры выбежал грифон, крикнул что-то. Я встал. Аррахис первым вошёл, я за ним. Тика и Касс – за нами. Остальные грифоны в конце. Они факелы тащили, было хорошо видно. Пещера огромная оказалась. В пять раз больше, чем я думал, когда Аррахиса спасал. Пол железный был, словно крыша фархана. Очень старый. Во многих местах помялся. Наверху, где должны сталактиты висеть, тоже металл был. Но он весь прогнулся, разорван даже. Кое-где куски висят, еле держатся. Я сразу понял, что с Аррахисом тогда случилось. На него кусок потолка рухнул.
– О небо, что здесь произошло?… – Касс удивлённо по сторонам смотрел.
– А что?
