– Понял тебя, «Четвертый», выполняем проход над китайским эсминцем по левому борту от кормы в нос. Высота четыре, дистанция три.
– Подтверждаю. Проход на высоте четыре тысячи метров, на удалении трех километров от цели. Вас понял, командир.
Маневр был рискованным, русские истребители и так уже были в зоне досягаемости зенитных комплексов «Фучжоу». Но у русских летчиков была боевая задача. И нужно было во что бы то ни стало ее выполнить.
Капитан Владимир Красовский отклонил ручку управления от себя, Як-141М2 послушно заскользил вниз. Рядом летел истребитель старшего лейтенанта Артема Рахимова. Разогнавшись, русские самолеты с ревом пронеслись над китайским эсминцем.
На вспомогательном мониторе старший лейтенант Рахимов увидел оранжевый предупредительный символ, и тут же в наушниках летного шлема коротким набатом прозвучал низкий сигнал опасности – русские истребители были на прицеле у радиолокаторов управления стрельбой зенитных комплексов китайского эсминца.
– Я – «Альбатрос-4», командир, китайцы взяли нас на сопровождение!
– «Альбатрос-3», подтверждаю, прием. «Альбатрос-4», идем своим курсом. Как понял меня, прием?..
– Вас понял, «Третий».
С борта эсминца «Фучжоу» поднялся палубный вертолет. Это был Ка-28, экспортная версия многоцелевой корабельной машины знаменитой фирмы Камова, которая единственная в мире серийно строила вертолеты соосной несущей схемы.
Капитан Красовский снова выругался сквозь зубы: полмира вооружили, а сами, как всегда, с голой ж… ой!!!
Китайский вертолет между тем стал барражировать вокруг своего корабля. При этом было видно, что на внешней подвеске у китайского геликоптера ракеты воздушного боя малого радиуса действия. Это была уже неприкрытая демонстрация угрозы. Китайцы действовали решительно.
Правда, им было чего опасаться. На подкрыльевых пилонах Як-141М2 были подвешены по две противокорабельные ракеты Х-35 «Уран» в авиационном варианте.
– «Альбатрос-3», «Альбатрос-4», это «Руднев», прием. Повторите проход над китайским эсминцем на высоте шестьсот метров. Как поняли меня, прием?..
– Я – «Альбатрос-3», вас понял, выполняю. Ведомый, снижаемся. Прикрывай.
– Держу хвост, командир.
Волны стремительно неслись навстречу летчикам и размытой сине-серой лентой уходили под крылья и фюзеляж. Но, каким бы стремительным ни был полет Як-141М2, с высоты шестисот метров летчики увидели китайский эсминец во всех подробностях. Они увидели, как развернулся в их сторону ракетно- артиллерийский зенитный модуль «Каштан», экспортная модификация русского «Кортика».
Небо прямо по курсу пересек сверкающий поток трассирующих 30-миллиметровых снарядов.
Артем Рахимов будто бы окаменел. Он огромным усилием воли подавил желание выполнить переворот через крыло и прижаться к волнам. Вместо этого ведомый продолжал идти за ведущим, четко соблюдая интервал и дистанцию. Если бы у летчиков не выдержали нервы и они начали маневрировать, то уж точно, сверкающий поток снарядов разнес русские истребители на молекулы.
Но русские летчики задание выполнили. Пара Як-141М2, пройдя на малой высоте от кормы в нос китайского эсминца, выполнила слитный разворот и продолжила облет корабля.
– «Альбатрос-3», «Альбатрос-4», прием, это – «Руднев». Как слышите меня?..
– Прием, я – «Альбатрос-3», слышу вас хорошо, «Руднев». Задание выполнено.
– «Альбатрос-3», возвращайтесь на «точку».
– Вас понял, возврат на «точку». Выполняю.
Пара истребителей вертикального взлета и посадки Як-141М2 на малой высоте и в режиме полного радиомолчания подошла к ударному авианесущему крейсеру «Контр-адмирал Руднев». Как выразился однажды Артем Рахимов со свойственной ему южной горячностью: «Как будто мы не на посадку заходим, а собираемся атаковать свой родной крейсер!» Но такой, весьма специфический, профиль полета был дополнительной мерой безопасности, чтобы скрыть истинное местоположение русского ударного корабля.
Капитан Красовский и старший лейтенант Рахимов готовились к самому сложному элементу в пилотаже морских самолетов – посадке на палубу авианесущего корабля. К тому же уже смеркалось, и ограничение видимости предъявляло еще более строгие требования к выдерживанию посадочных режимов. Особенно при вертикальном приземлении.
Сам корабль, ударный авианесущий крейсер «Контр-адмирал Руднев», уже вырисовывался впереди – темной громадой на фоне воды, обрамленной сигнальными огнями. На широкой корме зажегся прожектор, побежала светящаяся дорожка огней, указывающая границы посадочной площадки.
Радиообмена между находящимися в воздухе самолетами и командно-диспетчерским пунктом корабля не было никакого – все переговоры шли по линии лазерно-кодированной системы ближней связи. Голоса летчиков и руководителя полетом превращались в цифровые пакеты данных, которые когерентными квантовыми излучателями передавались абоненту.
– Я – «Альбатрос-3», прием, «Руднев», вижу тебя. Шасси выпущено, к вертикальной посадке готов.
– Я – «Руднев», наблюдаю тебя, «Альбатрос-3». Разрешаю подход курсом двести десять. Ветер боковой, пять метров в секунду, левый борт, сорок пять градусов. Волнение моря – три балла.
– Я – «Альбатрос-3», условия принял. «Альбатрос-4», выполняй посадку первым.
– Понял, командир, захожу на посадку.
Пара Як-141М2 подошла к кораблю, как и полагается, с правого борта. Пролетев параллельно крейсеру, истребители вертикального взлета и посадки выполнили слаженный разворот, прошли от носа в корму. Теперь самое главное – правильно рассчитать завершающий разворот на посадку. От этого будет зависеть и точность глиссады.[16]
Приземлить самолет на качающуюся посреди океана площадку ограниченного размера – задача, требующая феноменального летного таланта и мастерства.
Артем Рахимов отклонил ручку управления влево, самолет чуть накренился на левую плоскость. Теперь истребитель немного скользил влево. Самолет «прикрылся креном» от ветра, как говорят летчики. Теперь – ручку на себя, и самолет задирает нос, гася скорость. Летчик все рассчитал буквально по метрам и перевел самолет в режим висения уже у среза кормы корабля. Управляемое сопло подъемно-маршевого реактивного двигателя теперь было отклонено вниз.
А за кабиной пошла вверх панель воздухозаборника компактного подъемного турбовентиляторного двигателя, внизу раскрылись створки сопла. Сейчас часть энергии основной турбины через «хитрый» редуктор отбора мощности направлялась еще и на подъемный вентилятор. Самолет завис над палубой, развернулся с помощью струйных рулей на концах крыла и хвостовых балках и плавно опустился на жаропрочный настил палубы. Электрокар-тягач под прицелом пенных пушек пожарного расчета сразу оттащил его на техническую позицию.
После чего на палубу сел и самолет командира.
Артем Рахимов откинулся на заголовник катапультного кресла и отстегнул кислородную маску. Несколько секунд тишины и расслабленности, чтобы перевести дух после сложного вылета. Теперь они – дома, на родном корабле.
Наконец Артем Рахимов расстегнул замки привязных ремней и ремней подвесной системы парашюта. Летчик спустился по стремянке на палубу корабля и, вскинув ладонь к летному шлему, отрапортовал ведущему пары:
– Товарищ капитан! Разрешите получить замечания?..
Капитан Владимир Красовский внимательно поглядел на своего ведомого, а потом крепко пожал ему руку:
– Молодец, Артем! Хорошо держался.
На техническую позицию из «аквариума» командно-диспетчерского поста, расположенного высоко на корме надстройки, спустились командир авиагруппы «Руднева» майор Александр Стрепетов и штурман
