полтора-два года и кончая очень сложными, с которыми справится не всякий взрослый. И каждое это усложнение узора малыш должен понять и преодолеть самостоятельно, как бы сделать для себя маленькое открытие. Первые узоры могут быть легкими, то есть ниже его возможностей, но, поднимаясь как по лесенке от узора к узору, он подходит и к таким, которые заставляют его напрячься полностью, включить все умственные и волевые способности 'на полную мощность'. Этот процесс очень радует ребенка — он видит свои успехи, испытывает огромное удовлетворение оттого, что трудно, а получилось, и просит еще. Но вот на каком-то узоре малыш остановится — не сумеет его сложить; например, дошел до узора, где нужны двухцветные грани ('домик', 'фонарик'). Он крутит кубики и так и сяк — нет, 'домик' никак не получается! Значит, он добрался до потолка своих нынешних возможностей. Это критическая точка и для ребенка, и для старшего: подсказывать ни словом, ни жестом нельзя! Можно только утешить огорченного малыша и обязательно обнадежить его: 'Еще и еще раз попробуешь получится!' И когда завтра или через несколько дней, даже недель, наконец преодолена и следующая ступенька, это воспринимается ребенком как большое достижение, возбуждает желание двигаться все дальше и дальше. И это действительно достижение — ребенок самостоятельно решил ту задачу, которая вчера ему не давалась, была ему не под силу. И при этом ему никто не подсказывал, не показывал. Он додумался сам, что крыша домика должна получиться из двух кубиков, сложенных особым образом: оказывается, прямой угол может получиться и так! Это целое открытие! А оно влечет за собой сдвиг в пространственном воображении, в умении комбинировать. Сделан пусть крохотный, но шаг в развитии творческих способностей! Подобную картину можно наблюдать и во время игры в 'Уникуб', в 'Кирпичики', 'Внимание': те же задания-ступеньки, то же максимальное напряжение интеллектуальных сил, та же радость совершающегося открытия и как результат развитие каких-то сторон творческих способностей ребенка. В основу развивающих игр положены два принципа обучения — это от простого к сложному и 'самостоятельно по способностям'. Этот союз позволил разрешить в. игре сразу несколько проблем, связанных с развитием творческих способностей. Во-первых, развивающие игры могут дать пищу для ума с самого раннего возраста. Во-вторых, их задания-ступеньки всегда создают условия, опережающие развитие способностей. В-третьих, поднимаясь каждый раз самостоятельно до своего потолка, ребенок развивается наиболее успешно. В-четвертых, развивающие игры могут быть очень разнообразны по своему содержанию, а кроме того, как и любые игры, не терпят принуждения и создают атмосферу свободного и радостного творчества. В-пятых, играя в эти игры со своими детишками, папы и мамы незаметно для себя приобретают очень важное умение — сдерживаться, не мешать ребенку самому размышлять и принимать решения, не делать за него то, что он может и должен сделать сам. Первая же попытка ввести развивающие игры даже в небольшой дозе (два-три раза в неделю по полчаса) в практику работы со старшей группой детского сада показала, что темп умственного развития малышей может возрасти почти вдвое. Конечно, игры вовсе не какой-то эликсир талантливости, принимая который 'через день по столовой ложке' можно достичь желаемых результатов. Развивающие игры не могут заменить 'этих грязных железок' и верстака с инструментами, не могут освободить от необходимости творческого подхода к любым жизненным ситуациям. Это только одно из средств развития способностей, и оно будет тем действеннее и полезнее, чем меньше будет противоречий между принципами, которые легли в основу этих игр, и принципами, на которых строится вся система обращения с детьми в семье.
ВМЕСТЕ С ДЕТЬМИ
Да, очень нужен для малыша в квартире уголок не только с игрушками, но и со спортснарядами, и с рабочими инструментами, и со строительными материалами. И еще очень важно: в этом уголке должно быть место не для одного, а для двух, трех: для брата, сестры, товарища и для папы или мамы — обязательно и для них тоже, иначе может получиться так: купили, достали, сделали, развесили, установили… а все зря: ребенку скучно. Что же нужно, чтобы ребенок взялся за дело, занимался им увлеченно и добился результатов? Это очень важный вопрос, на который мы одно время не могли дать верного ответа. Говорили обычно так: 'Главное — создать условия для разнообразных занятий и впустить туда ребенка, предоставив ему максимальную свободу деятельности. А там уж все пойдет само собой'. Это заблуждение держалось в нас довольно долго. Мы просто не замечали, не осмысливали собственного большого участия в самых разнообразных делах малышей. А заставило нас задуматься об этом одно обстоятельство. У нас появился рояль. Кроме того, я накупил разных музыкальных инструментов: гитару, балалайку, 'Мелодику', ксилофон. Нам подарили трехрядную гармонь, губную гармошку. Появились ноты, самоучители, даже настенный плакат — схема клавиатуры рояля. Но все это лежало мертвым грузом, почти не вызывая интереса у малышей. 'Почему?' огорчались мы и не знали, что предпринять: сами-то играть мы не умели. Так прошло два, три, четыре года. Потом старший сын поступил в педучилище, в программе которого обязательны музыкальные занятия. И зазвучал наш старенький рояль. Мы очень радовались Алешиным скромным успехам… Вот тут-то неожиданно и началось повальное увлечение музыкой всех ребят. Эти раньше непонятные для них запятые и точки на пяти линейках вдруг зазвучали разными голосами и стали сливаться в знакомые мелодии. Это было чудо, которое оказалось доступным каждому. За какие-нибудь два-три месяца четверо старших овладели нотной грамотой. Правда, музыкальный слух так и остался у них неразвитым — поздновато, наверное, оказалось, — но младшие 'пошли как на дрожжах', даже мелодии несложные стали сочинять. Вот тогда-то мы и призадумались: оказывается, обстановка — это еще не все. Стали вспоминать. Мастерская у нас была сначала совсем крохотная — 3 квадратных метра, но работали там малыши вместе с папой или с кем-нибудь из старших приятелей. Всегда у нас было так: если мама шьет, обязательно примостится рядышком еще одна 'швея'; если папа пишет, то рядом на том же столе, на тех же листах бумаги, с тем же серьезным видом работает еще один 'писатель' или 'художник'. А общая работа или просто даже работа рядом — это обязательно интерес и к процессу труда, и его результатам друг у друга, это повод для разговора, это обмен мнениями и критическими замечаниями, общая радость, когда получилось хорошо у кого-нибудь, короче, это общение в самом лучшем его варианте — в совместной деятельности. При этом и времени не так уж много тратится: ведь отдельных специальных 'уроков' мы не проводили. Вспомнили еще вот что, очень важное: с самого начала у нас повелось так — мы старались не делать за малыша то, что он сам может сделать, не думать и не решать за него, если он сам может додуматься и решить. Наоборот, мы еще и подсовывали ребятишкам то задачки на сообразительность, которые они очень любят до сих пор; то разные житейские задачи: как перевести через шоссе 'невнимательную маму', как не потеряться в зоопарке или что делать, если потеряешься, как найти свое место в театре, как заплатить деньги в кассу и проверить сдачу и т. д. Заранее подобные ситуации мы, конечно, не планировали, но старались не упускать возможности воспользоваться ими, чтобы ребенок сам сообразил, решил, сделал, проявил себя, преодолел боязнь, нерешительность. Вообще в любых занятиях детей мы стараемся поощрять творчество, не навязывать своих мнений, а тем более решений, не торопимся обязательно предотвратить ошибку или сразу указать на нее. Ребятишки поэтому редко обращаются с просьбами: 'Мам, помоги; пап, покажи!' Даже, наоборот, протестуют: 'Не смотри, я еще не сделал' — и пытаются до всего докопаться сами, а нам показывают какой-нибудь конечный результат. В случае неудачи мы стараемся не упрекать, не стыдить, а вот если получилось что-то хорошо, не скупимся на похвалу.
Л. А.: Тут важно, чтобы получалось действительно хорошо, не кое-как. Надо признаться, бывало у нас — хвалили не всегда по заслугам, и прошло немало времени, пока мы поняли, что это сильно вредит ребятам. Чем? Ну, во-первых, отсюда идут ростки тщеславия, когда в общем-то незаслуженная похвала не смущает, не тяготит, а радует, вызывает удовлетворение. А во-вторых, это приучает к небрежности, к низкому качеству работы, к 'тяпляпству', к неумению выкладываться в деле до конца. А зачем выкладываться? И так похвалят! Помню, я долго не могла решиться выразить неудовольствие по поводу наспех сделанных подарков, которые преподносили малыши нам или друг другу к разным праздникам. Беру в руки, в душе огорчаюсь: сделано хуже, чем мог бы, труда и старания вложено немного, но смотрю на сияющие глазенки и не хватает духу поругать или упрекнуть. 'Спасибо, — говорю да еще и похвалю: — Молодец, мне очень нравится'. Как я сейчас себя за это ругаю! Почему я тогда не вспомнила мудрую сдержанность своего отца, который никогда не выражал восторгов по поводу наших с братом поделок, а всегда оценивал их примерно так: 'Ничего, молодцы, но, знаете, вот здесь можно все-таки было и получше сделать'. Помню отчетливо: мы выкладывались до последней степени доступного для нас совершенства,
