Власть в Одессе в мае 18-го перешла к городскому атаману (градоначальнику) генералу В. Мустафину, что был приверженцем диктаторских методов управления и враждебен к украинской жизни. В. Мякотин в своих воспоминаниях писал, что В. Мустафин «…упорно стремившегося восстановить в Одессе порядки дореволюционной эпохи… этот градоначальник добился закрытия Одесской городской думы, избранной в 1917 г., и передачи городского хозяйства в ведение старой, дореволюционной управы». Одесская городская Дума была разогнана, а демократически избранный городской голова В. Богуцкий (что возглавлял Думу с октября 1917 г.), заменен генерал-лейтенантом А. Санниковым.
Вскоре последовали: разгон Советов, закрытие большинства профсоюзов, либеральных земств и аресты, как «левых» так и сторонников Антанты — «оборонцев», в том числе и гласных (депутатов) Городской Думы.
Одесса страдала от возрастающей (до 30 тыс. человек) безработицы, голода, карточной системы, эпидемии холеры. Австро-германское командование бесконтрольно вывозило с Одесского региона: продукты, сырье, оборудование предприятий, провело насильственное разоружение населения.
Гетманский режим строго запрещал рабочие стачки и забастовки. Но в Одессе, уже в мае 1918 г. бастовали 15 кожевенных заводов, а вскоре к забастовке кожевников присоединились одесские пекарни. В июле 1918 г. власть была парализована всеобщей забастовкой железнодорожников. 13 тысяч железнодорожников Одессы, Раздельной, Бирзулы примкнули к бастующим, что требовали выплаты зарплат, восстановления профсоюзов, 8-ми часового рабочего дня, либерализации режима.
Эта забастовка была поддержана забастовками на канатных и кожевенных заводах Одессы.
Власть жестоко расправилась с забастовщиками, а австро-немецкое командование грозила им военно-полевым судом. Несколько тысяч железнодорожников было арестовано или уволено, 300 человек выслано из Одессы.
В оппозицию к гетманскому режиму стали местные организации УПСР и УСДРП и такие авторитетные личности как И. Луценко и профессор М. Слабченко. Украинские издание Одесщины: «Вільне життя», «Молода Україна», «Наше село», выступали против гетманского режима и были закрыты цензурой. С лета 1918 г. лидеры украинских социалистов в Одессе стали готовить народное восстание против власти гетмана и организаторами этого восстания становятся: И. Луценко и В. Чеховський (комисар образования в Одессе в период гетманщины).
Руководитель одесской «Украінськой національной Радой» штабс-капитан Первой мировой А. Микалюк был комиссаром одесского телеграфа от Центральной Рады, активним участником одесской «Просвіти», партии УПСР и входил в группу украинских пропагандистов, что организовал в Одессе Владимир Чеховский. «Украінська національна Рада» издавала в Одессе газету «Вільне життя», где редактором был Михаил Слабченко. Одновременно Микалюк в которой организовал тайное «Товариство ім. М. Драгоманова» при одесской гимназии имени Франко, что превратилась в революционную молодежную организацию партии боротьбистов. По приказу руководителя социалистического подполья в Одессе В.Чеховского А.Микалюк создает в Одессе «Социалистические курсы», на которих ведет успешную пропоганду против гетманского режима. летом 1918 года. Подпольные ячейки украинских социалистов были оганизованы на заводе Гена, при газете «Вільне життя», в галицких частях УСС, среди гетманских офицеров и солдат Одесского гарнизона.
Эвакуируя Одессу в марте 18-го, революционеры оставили в городе многочисленное и разношерстное подполье, которое ориентировалось на большевиков, левых эсеров и анархистов. На Одесщине, с июня 1918 г. стало активно действовать революционное подполье: коммунистов, анархистов украинской организации «Набат», левых эсеров, максималистов, молодежной революционной группы «Моревинт» («Молодой революционный интернационал»). Эти организации проводили широкую антигетманскую агитацию и акты террор в городах и деревнях Одесщины. Большевики создали подпольную типографию, где печатали свое издание «Коммунист». Однако некоторые террористические акты приносили больше вреда населению, нежели режиму. Так подготовленный революционерами взрыв артиллерийских складов в Одессе принес смерть или ранения ок. 700 одесситам.
В середине октября 18-го в Одессе был арестован консул РСФСР (советское консульство находилось в Одессе в Малом переулке, 8) и все работники консульства. Около 200 советских «депломатов» и советских подданных было выслано из Одессы в советскую Россию. Обыск в советском консульстве показал, что оно стало центром советского шпионажа, терроризма и диверсий. Именно к советскому консульству тянулись нити подготовки страшного взрыва военных складов на Ближних Мельницах, унесшего десятки жизней одесситов, и оставившего 4 тысячи людей без крыши над головой.
В середине октября 18-го в Одессе прошли широкие аресты местного большевицкого подполья — Н. Голубенко (член Областного комитета), Н. Соболь (член Городского комитета), А. Бичман, Л. Ялова.
Интересно, что за два дня до арестов лидеры одесских большевиков: Ян Гамарник — «Ян», И. Крейзберг — «Георгий», П. Онищенко — «Павел» исчезли из Одессы.
Понимая, что большое влияние в Одессе имеет «бандитско-босяцкий элемент», большевики и анархисты делали все возможное, чтобы провести в «короли воров» Одессы своего человека — «революционера» Мишку Япончика. Этой цели добивались и вооруженные дружины террористов Котовского, Зайдлера. А сам Япончик умело использовал «левую фразу» и игру в политику, чтобы заручиться сильной финансовой и организационной поддержкой. По-видимому, уже к октябрю 1918 г. Япончик сосредоточил в своих руках огромную власть над предместьями Одессы, прежде всего Молдаванкой, и уголовниками, которых в полумиллионном городе насчитывалось до двадцати тысяч. Контроль над ворами, «патронаж» над спекулянтами, проститутками, шулерами, валютчиками приносил не только большую «славу», но и громадные деньги. Япончик впервые объединил уголовный мир Одессы, став его «королем». Полиция была запугана и куплена, она просто махнула рукой на непрезентабельные окраины Одессы, с которых Япончик получал основную дань. Одесские торговцы и спекулянты, содержатели публичных домов и ресторанов безропотно платили Япончику щедрую дань, откупаясь от его налетов и надеясь на его покровительство.
Старожил-одессит Яков Кишиневский вспоминал: «Как-то в конце лета 1918 года, проходя мимо промтоварного рынка, прохожие увидели несколько подвод, запряженных хорошими лошадьми. На одной легкой тачанке стоял станковый пулемет со вставленной лентой с патронами. Человек 20 были одеты в кожаные тужурки, галифе, сапоги — это было очень модно тогда. У каждого был пистолет и граната. Это был один из частых случаев, когда Япончик, который руководил своими людьми брал контрибуцию с буржуазии города. Они подъехали к большим деревянным магазинам… остановились, зашли в глубь помещений. Беспрепятственно нагрузили 3–4 подводы одежды, белья, костюмов, пальто, обуви, различных товаров и спокойно уехали».
Некоторые суммы Япончик отдавал на «благотворительность» — 10 тысяч рублей он выделил на помощь безработным портовым грузчикам Одессы. Япончик помогал бездомным, молодоженам, сиротам, семьям погибших во время бандитских налетов. В архиве Высших органов власти и управления имеются документы Одесского осведомительного отделения, что касались «похождений» Япончика в 18-м году, когда гнев одесских воров обрушился на понаехавших в Одессу «буржуинов», помещиков, местных и австрийских офицеров. С июня 1918 г. Одесское осведомительное отделение во главе с ротмистром фон Лангаммером взяло в разработку дело «Япончика», что был подозрителен и как вор и как революционер. При обилии слухов о «Япончике», документально подтвержденной информации о грехах Мишки не хватало, что бы надолго упечь его в тюрьму. В доме «Япончика» был проведен обыск, в ходе которого было найден серьезный капитал — около 20 тысяч рублей в российских и австрийских купюрх, и столько же в ценных бумагах. Такие суммы денег были удивительны для скромного безработного Мишки Винницкого. Винницкий показал, что этот капитал собственность его отца — простого грузчика одесского порта — отец Мишки числился по документам серьезным предпринимателем — хозяином собственного дома, четырех конных экипажей по найму, совладельцем кинотеатра «Корсо» по улице Торговой с паем в 10 тысяч рублей. Расследование деятельности Винницкого завершилось решением о высылке Михаила Винницкого и его жены Цили Аверман из приделов Украинской державы в Советскую Россию. Но Мишка и не думал покидать родную Одессу. Бежав из-под ареста он ушел в «глубокое» подполье. Это было как нельзя во время, потому что в Одессе был арестован советский консул (август 1918 г.) и в руки гетманской полиции и австрийского командования попали списки участников революционного подполья.
Одесский чекист Николай Мер вспоминал, что однажды прибегал к услугам Япончика. Как — то
