– Иногда легче не отказываться.
Камелия удивленно посмотрела на Саймона.
– Почему вы так говорите?
– Отказ означает, что вы должны посвятить свое время и энергию чему-то другому. Если вы отказываетесь от небольшого проекта, это не так страшно. Но если вы отрекаетесь от дела всей своей жизни, то признать поражение и двигаться дальше гораздо труднее.
– Мой отец не ошибся, посвятив свою жизнь поиску Могилы королей. Многие мировые открытия были результатом долгих лет тяжелой работы и непоколебимой решимости. Вы это знаете.
– Да, но я знаю и о бесчисленных случаях, когда люди что-то всю жизнь искали и не находили.
– Могила королей существует, Саймон. Я в этом уверена.
– Я не говорил, что ее нет.
– И я не перестану искать ее, пока не найду.
Саймон серьезно посмотрел на нее.
– Я знаю.
Камелия отвернулась, не в силах встретиться с ним взглядом.
– Вам лучше лечь, – сказала она, раскладывая инструменты на маленьком прикроватном столике.
– Мне и на стуле удобно. Обещаю, что не упаду в обморок.
– Я думаю о себе.
– Если вы собираетесь упасть в обморок, то лечь нужно вам, – галантно предложил Саймон.
– Уверяю вас, что я сознания не потеряю, – парировала Камелия, переложив Руперта с кровати в чемодан, на груду одежды. – Зашить рану – дело нескольких минут, но мне будет удобнее делать это, сидя на стуле, а вы будете лежать на кровати.
– Хорошо, – вздохнул Саймон.
Он растянулся на кровати, заскрипевшей под его сильным телом.
– Рана весьма неприятная, – заметила Камелия, мягко очищая порез. – Нужно держать ее в чистоте и часто менять повязку, чтобы не было нагноения.
Приподнявшись на локте, Саймон посмотрел на рану.
– На мой взгляд, ничего страшного. Не думаю, что ее надо зашивать. Просто наложите чистую повязку, и я пойду.
– Если у вас начнется лихорадка, Зареб уложит вас в палатку и будет жечь вокруг нее костры, – серьезно предупредила Камелия. – А когда вы отвернетесь, посадит на руку личинок.
– Что ж, если приходится выбирать между вашей острой иглой и ордами голодных личинок, тогда зашивайте. – Снова растянувшись на кровати, Саймон закрыл глаза и покорился судьбе.
– Не надо отказываться от личинок, – заметила Камелия, вдевая нитку в иглу. – Их способность к заживлению известна много веков. У раненых солдат, которые ими пользовались, было больше шансов выжить. Поедая омертвевшие ткани, личинки очищали рану.
Саймон хмуро взглянул на Камелию:
– Это ваш метод – вести праздную беседу, вонзая в меня иглу?
– Я вас еще иглой не коснулась.
– Если вы продолжите рассказывать о личинках, вам такого шанса может не представиться.
– Хорошо. Просто я подумала, что вам это интересно, поскольку вы ученый.
– Мне многое интересно, но сведения о личинках, поедающих омертвевшие ткани в открытых ранах, к этому не относятся.
– Вот видите? – торжествовала Камелия. – Я была права, вы брезгливый.
– Я лишь прошу выбрать более жизнерадостную тему для разговора, пока вы будете меня зашивать, – возразил Саймон. – Разве я прошу слишком много?
– Ничуть. А теперь, пожалуйста, ложитесь на спину. Если вы будете опираться на руку, рана снова начнет кровоточить.
Саймон неохотно лег и закрыл глаза.
Камелия молча изучала глубокий порез, обдумывая, как лучше сшить края. Рана была глубокая, но ровная. Камелия решила, что нужно сделать ряд мелких стежков, оставляя между ними просветы для оттока крови, если потом начнется кровотечение.
– Чего вы ждете? – раздраженно спросил Саймон, садясь на постели.
– Я пытаюсь решить, как лучше это сделать.
– Я особой красоты не требую, вы не над лоскутным покрывалом трудитесь.
– Я никогда лоскутной техникой не занималась, так что затейливых стежков не знаю. Глубокую рану нужно зашить как следует, иначе плохо будет заживать. Вы ведь не хотите, чтобы остался уродливый шрам?
– Меня мало волнует, как он будет выглядеть. Просто я хочу, чтобы вы сделали это раньше, чем меня похоронят.
– Если бы вы не вскакивали каждые две минуты и не мешали бы мне, я бы давно закончила.
– Ничего шить не надо, – решил Саймон. – Рану вы промыли, теперь осталось только забинтовать ее, и я пойду. – Он попытался подняться.
Камелия встала со стула, преграждая ему дорогу.
– Если вы сейчас же не ляжете, Саймон Кент, мне придется вас заставить.
Саймон взглянул на Камелию, в его глазах плясали веселые огоньки.
– Серьезная угроза от женщины, которая ростом мне по грудь. И как вы собираетесь меня заставить?
– Думаете, если я женщина, то не смогу этого сделать?
– Тот факт, что вы женщина, не имеет к этому никакого отношения, – ответил Саймон. – Это скорее вопрос разницы в размерах.
– Не слишком научный подход, – парировала Камелия. – Даже могущественного слона можно свалить крошечной пулей.
– Вы планируете стрелять в меня?
– Нет, тогда придется заниматься двумя ранами вместо одной.
– Весьма разумно.
– Ложитесь, Саймон.
– Как ни соблазнительно ваше предложение, Камелия, я искренне уверен, что после того, как вы промыли рану, она выглядит гораздо лучше. Перевяжите ее, и я уверен, что все прекрасно заживет.
– Я не стану перевязывать, пока не наложу шов.
– Прекрасно, тогда я сам это сделаю. – Он хотел обойти Камелию.
– Простите, Саймон. – Схватив его за мизинец, Камелия резко дернула палец вверх.
– Черт… – выругался Саймон, споткнувшись и падая на кровать.
Отпустив его палец, Камелия спокойно посмотрела на Саймона.
– Теперь вы готовы к наложению шва?
– Где вы научились этой отвратительной уловке? – с негодованием посмотрел на нее Саймон.
– У Зареба, – ответила она, ополаскивая салфетку. – Он думал, что мне полезно знать, как защитить себя, когда потребуется.
– Судя по тому, как вы это сделали, у вас было мало возможностей испытать эти приемы на практике.
– В сущности, это был первый раз. – Камелия снова начала промывать рану. – До этого я тренировалась на Заребе и, конечно, никогда не делала этого так резко. – Бросив салфетку в таз, она улыбнулась. – Он будет очень доволен, узнав, как хорошо это сработало.
– Я предпочел бы, чтобы это осталось между нами. Думаю, моя мужская честь и без того достаточно пострадала. Ни к чему об этом рассказывать всему лагерю.
– Как хотите. – Камелия снова взяла иголку с ниткой. – Вы что-нибудь хотите, перед тем как я начну? – сладко спросила она. – Может быть, виски или…
– Есть кое-что.
– Да?
