хватать сена и съестных припасов. Тогда Гуннар велел Кольскеггу, Траину, сыну Сигфуса, и Ламби, сыну Сигурда, поехать с ним. Они поехали в Киркьюбёр и вызвали Откеля. Он принял их хорошо. Гуннар сказал:
– Я приехал просить тебя продать мне сена и съестных припасов, если они у тебя есть.
Откель отвечает:
– Есть у меня и то и другое, но я не продам тебе ничего.
– Тогда ты, может, дашь мне так, – говорит Гуннар, – и посмотришь, как я отплачу тебе за это?
– Нет, – говорит Откель.
Скамкель нашептывал ему против Гуннара.
Тогда Траин, сын Сигфуса, сказал:
– Хорошо было бы, если бы мы взяли, что нам нужно, и положили деньги взамен.
Скамкель ответил:
– Плохи дела мосфелльцев, если сыновья Сигфуса собираются грабить их.
– Я не хочу грабить, – сказал Гуннар.
– Не хочешь ли купить у меня раба? – спросил Откель.
– Пожалуй, – сказал Гуннар.
Затем Гуннар купил раба и уехал.
Ньяль узнал о случившемся и сказал:
– Плохо, что Гуннару не дали купить, что он хотел. Чего же хорошего ждать другим людям, если даже такие, как он, не могут получить того, что им нужно?
– Стоит ли столько говорить об этом? Гораздо лучше дать ему и съестных припасов и сена, если у тебя ни в том, ни в другом нет недостатка, – сказала Бергтора.
Ньяль сказал:
– Это правда. Я помогу ему чем могу.
Он поехал со своими сыновьями в Торольвсфелль, и они навьючили пятнадцать лошадей сеном, а пять лошадей съестными припасами. Затем он приехал в Хлидаренди и вызвал Гуннара. Тот принял их хорошо. Ньяль сказал:
– Вот сено и съестные припасы, я хочу подарить их тебе. Я хочу, чтобы ты никогда не искал помощи ни у кого, кроме меня, если тебе понадобится что-нибудь.
– Твои подарки хороши, – сказал Гуннар, – но еще ценнее для меня твоя дружба и дружба твоих сыновей.
Затем Ньяль поехал домой. И вот наступило лето-
XLVIII
Гуннар поехал на тинг. У него останавливалось много пароду с востока, из Сиды. Гуннар пригласил их погостить у него на обратном пути с тинга. Ньяль и его сыновья тоже были на тинге. Тинг был мирный.
Теперь надо рассказать о том, как Халльгерд запела разговор с рабом Мелькольвом.
– Я хочу послать тебя с поручением, – сказала она, – ты должен поехать в Киркьюбёр.
– Зачем мне туда ехать? – спросил он.
– Ты украдешь там два вьюка съестных припасов – сыру и масла, а затем подожжешь клеть, и все подумают, что это случилось из-за небрежности, и никто не подумает, что была кража.
Раб сказал:
– Бывал я плохим, но никогда не был вором.
– Послушать только! – сказала она. – Ты, вор и убийца, выдаешь себя за честного человека! Если ты только вздумаешь не поехать, то я велю убить тебя.
Он знал, что она так и сделает, если он не поедет. И вот он взял двух лошадей, покрыл их подвьючными попонами и поехал в Киркьюбёр. Собака не залаяла – она узнала его и побежала ему навстречу. Потом он подъехал к клети, нагрузил сыром и маслом двух лошадей, поджег клеть, а собаку убил. Он поехал вверх по реке Ранге. Тут у него лопнул ремень на обуви, и он взял нож и починил ремень. Но нож и пояс он забыл на этом месте. Доехав до Хлидаренди, он хватился ножа, но вернуться не посмел. Он отдал сыр и масло Халльгерд, и она была очень довольна.
Утром, когда люди в Киркьюбёре вышли во двор, они увидели, что случилось. Тогда послали на тинг человека рассказать о случившемся Откелю. Он принял весть спокойно и сказал, что это, наверное, приключилось из-за того, что дом, в котором был очаг, и клеть стояли стена к стене. Все решили, что так оно и было.
Вот люди поехали домой с тинга, и многие заехали в Хлидаренди. Халльгерд поставила на стол еду, и среди прочего – сыр и масло. Гуннар знал, что такой еды в доме не было, и спросил Халльгерд, откуда это все.
– Оттуда, откуда надо, – сказала она. – Не мужское это дело думать о том, что подается на стол.
Гуннар рассердился и сказал:
– Плохо, если я стал укрывателем краденого, – и ударил ее по щеке. Она сказала, что запомнит эту пощечину и отплатит за нее, если сможет. Она вышла во двор, и он с ней. Со столов все унесли и подали мясо. Все подумали, что это угощение, наверное, попало в дом более честным путем, и люди, ехавшие с тинга, отправились дальше.
ХLIХ
Теперь надо рассказать о том, как Скамкель поехал искать овец вверх по Ранге и видит, что на дороге что-то блестит. Оказывается, это нож и пояс. Вещи эти кажутся ему знакомыми, и он отправляется с ними в Киркьюбёр. Откель был на дворе, когда Скамкель приехал. Скамкель сказал Откелю:
– Ты узнаешь эти вещи?
– Конечно, узнаю, – сказал Откель.
– Чьи же они? – спросил Скамкель.
– Раба Мелькольва, – сказал Откель.
– Их должны признать и другие, – сказал Скамкель, – я поддержу тебя.
Они показали эти вещи многим людям, и все узнали их. Тогда Скамкель сказал:
– Что ты думаешь теперь делать?
Откель сказал:
– Надо съездить к Марду, сыну Вальгарда, и попросить у него совета.
После этого они поехали в Хов, показали эти вещи Марду и спросили, узнает ли он их. Он сказал, что узнает.
– Что же, – добавил он, – собираетесь вы искать что-нибудь в Хлидаренди?
– Наше дело трудное, – сказал Скамкель, – в нем замешаны большие люди.
– Это верно, – сказал Мард, – но все же я, кажется, знаю такие вещи о доме Гуннара, которых вы не знаете.
– Мы заплатим тебе, – сказали они, – если ты поможешь нам.
Мард ответил:
– Дорого мне обойдутся эти деньги, но я все же, может быть, возьму их.
Они дали ему три марки серебра, чтобы он помог им. Он посоветовал им послать женщин со своего двора с мелким товаром, чтобы предложить его хозяйкам в округе и посмотреть, чем им заплатят.
– Потому что, – добавил он, – все обычно прежде всего отдают краденое, если оно у них есть. Так будет и здесь, если клеть сгорела не сама, а ее подожгли. Пусть потом женщины покажут мне, что они получили. Однако как только улики будут найдены, я не буду больше заниматься этим делом.
Они согласились на это и поехали домой. Мард разослал по округе женщин, и они ходили с полмесяца и вернулись с большой ношей. Мард спросил их, где им дали больше всего. Они сказали, что им дали больше всего в Хлидаренди и что Халльгерд была щедрее всех. Он спросил, что им там дали.
– Сыру, – ответили они.
Он захотел взглянуть на этот сыр. Они показали ему – это были большие ломти. Он взял их и спрятал.
Вскоре после этого Мард поехал к Откелю. Он попросил его дать ему форму для сыра, которая была у Торгерд. Тот так и сделал. Он положил в нее ломти сыра, и они точно уложились в ней. Они увидели, что
